Дельминор (СИ) - "Леди Катрина" - Страница 23

С утра было слишком много информации и слов. Все воспоминания о ночных происшествиях сейчас как-то притупились, еще эта головная боль, да и Дженсен не дал времени все обдумать, разложил вместо него по полочкам, не спрашивая ни о чем. А может это и к лучшему, что все так быстро?

— Прости. За вчерашнее, — приподнявшись в кровати, произнес Джаред, пряча глаза. — Я сорвался.

— Ты чуть человека не убил, — сухо ответил Дженсен. — Это называется «сорвался»?

Честно, Джаред пытался почувствовать вину за это, но ничего такого не было. Сейчас, узнав, что с Девидом все в порядке, события ночи словно потеряли краски, превращаясь в очередной кошмарный сон. Злость на бывшего друга, смущение перед Дженсеном, а еще неожиданный запоздалый страх того, что он мог натворить, если бы все сложилось иначе, — это все сбивало с толку, ему даже до конца не верилось, что он оказался способен на убийство.

— Если я скажу, что мне жаль Тодеруса, то солгу, — поднимаясь с кровати, произнес Джаред, стараясь не смотреть на Эклза.

— Ты не убийца, — встав и подойдя к нему, мягко произнес Дженсен. Почувствовав его ладонь на своем плече, Джаред шагнул назад и уперся в дверь. — И перестань делать вид, что тебе неприятны мои прикосновения, — нагнувшись, добавил Дженсен.

— Я не… — начал Джаред и тут же осекся, вспомнив, как без всякого стыда совсем недавно готов был умолять, чтобы его трахнули.

Нет. Такого он точно больше не хотел. Никогда. Дикий коктейль из боли и острого наслаждения был не для него совершенно точно. Наверное, на его лице отразилось слишком много отвращения, потому что Дженсен неожиданно отступил от него:

— У тебя сегодня зачет по литературе.

Джаред кивнул, он стоял как вкопанный, не зная, что делать дальше, раздавленный своими мыслями и противоречивыми желаниями. Да еще постоянно вспоминались слова Йена про то, как быстро Дженсен меняет любовников. И ко всему этому, конечно, добавлялся вопрос о том, когда Эклзу надоест играть героя, и он решит использовать свое право обладания.

Джареда затошнило от одних только мыслей об этом, и он поспешно сбежал в ванную комнату. Стоя под холодными струями воды, он старался не думать о том, что вчера было. В одном Эклз прав — надо собраться и не распускать нюни, он прошел достаточно, чтобы закалить свой характер и выбраться из ловушки, устроенной судьбой. Но как быть с тем фактом, что он начал реагировать на Эклза совсем не так, как бы хотелось, Джаред пока не знал. Слишком много вопросов в его жизни за последние несколько недель. Изнуряющее состояние вечного напряжения не покидало, казалось, ни на секунду. Хотя вчера был момент недолгого блаженства, Джаред помнил ладонь Дженсена, его тепло, дыхание, пульсирующую жилку на шее, помнил его губы, поцелуй в школе. Осознав, что собственные воспоминания возбуждают его, Джаред шокировано замер, не желая признавать данный факт. Его не может возбуждать другой парень. Не может. Просто все пошло наперекосяк, и Дженсен оказался рядом, просто наркотики, жар в паху и животное желание. Причина? Почему бы и нет. Уж лучше, чем думать, что у него поехала крыша, и теперь он хочет своего «спасителя» во всех смыслах этого слова. Хочет касаться его, видеть его, целовать…

Тихо застонав, Джаред приложился головой о стенку душевой кабины. Да что же это за наказание! Включив воду погорячее, Джаред, приложив все силы, запихнул все мысли о своем соседе по дому как можно дальше. Но лучше не стало. В голове всплыли удивленные, широко распахнутые глаза Девида с ножом в боку. Джаред очень четко помнил ощущение триумфа, когда к его ногам упало тело парня, когда из раны Тодеруса сочилась кровь, лужицей стекая на землю.

Стало мерзко и противно. От себя. От своих неправильных мыслей. Джаред с силой, до красноты тер себя мочалкой, но липкое тошнотворное чувство не уходило. Девид не покидал его. Джареда затрясло – он ведь действительно мог убить человека, друга. Почему вчера последствия не представлялись так отчетливо ясно? Почему вчера даже мысли не возникало, что перед ним живой человек, а не кукла, что у Девида есть семья, друзья, которые будут страдать? Почему здравая мысль о том, что его могут посадить за убийство не доходила до его сознания? Как он мог забыть о сестре, о своей семье?!!

В дверь ванной комнаты постучали.

— Тебя там не смыло? — крикнул через дверь Эклз. — Мне тоже бы хотелось попасть в душ до начала занятий.

Вдохнув в грудь больше воздуха, Джаред постарался ответить как можно спокойнее.

— Я сейчас выйду.

Запрещая себе больше думать о Девиде, о Йене и вообще о вчерашнем дне, Джаред выключил воду и, поспешно вытеревшись полотенцем, оделся. Дженсен стоял около двери.

— Со мной все в порядке, я не собираюсь прибегать к суициду, так что можешь не волноваться, — остановился около него Джаред, отвечая на встревоженный взгляд.

— Это радует, но если надумаешь — не в моем доме, окей? — Дженсен быстро изменился в лице и ответил с таким равнодушием, что Джаред вмиг разозлился. Как этому жителю пансиона, этому, можно сказать, оборванцу, так легко удавалось вывести его из себя? — Мне и так от тебя проблем много, — добил его Эклз и скрылся за дверью ванной.

Джаред подумывал над тем, чтобы ворваться в душевую, но он вовремя остановил себя. Если бы так легко было остановить воображение, которое услужливо дорисовало то, что не видели глаза: и обнаженное тело, и капельки воды, стекающие по гладкой коже. Ударив кулаком в стену, Джаред вернулся в спальню. Бред какой-то! Он не должен, не может, не хочет думать об Эклзе как…как о парне!

Ему жизненно необходим был кто-то, с кем можно было поговорить обо всем этом, высказаться, избавиться от преследующих его все утро неправильных желаний. И если бы его друзья так страстно не желали его смерти, если бы у него был хоть один человек, который оставался бы на его стороне, то сейчас не было бы настолько муторно-гадко внутри. Единственным, кто еще помогал, оставался, на удивление, Эклз, но говорить с ним о нем Джаред даже не думал.

Услышав, как дверь в ванной комнате захлопнулась, Джаред напрягся. Неужели теперь это будет постоянно преследовать его?

— Мог бы и сам приготовить что-нибудь поесть! – раздался раздраженный голос с кухни. Несмотря на недружелюбную интонацию, Джаред порадовался. С Дженсеном, который ни во что его не ставит, было проще контактировать. Пройдя на кухню, Джаред остановился на пороге.

— Я не умею готовить, — виновато признался он. Это была правда. У них дома на кухне всегда хозяйничала кухарка, а по выходным Шерон. И обе эти женщины безупречно готовили. Так что даже ни разу не приходилось париться над таким простым житейским вопросом – чем перекусить. По просьбе Жаклин, их повариха, быстро исполняла любой их с сестрой заказ.

Мысли о доме и матери неприятно кольнули в груди. За всеми последними событиями Джаред не успевал даже подумать о своих родителях, а сейчас все это навалилось на него, придавливая к земле. Как там Шерон? Что сделали с ней? Жива ли она?

— Кофе будешь? – Эклз сменил гнев на милость. — Я догадывался, что ты неженка, но чтобы банально кофе не уметь сварить — это выше моего понимания.

— Я не пью кофе, — присаживаясь за стол, ответил Джаред, радуясь, что Дженсен так умело вытягивал его из депрессивных мыслей.

— А что же ты ешь на завтрак? — с любопытством посмотрел на него Дженсен.

— Мама всегда по утрам делала мне сок из апельсинов и готовила что-нибудь вкусное, — поделился Джаред, мечтательно представив себе, что сейчас по волшебству на столе все это появится.

— У меня где-то вроде апельсины в шкафу были, можешь пожевать, — в своей типично непринужденной манере бросил Дженсен. Словно одолжение сделал. Джаред засмеялся. Данный разговор казался абсурдом.

— Что? – поставив чашку кофе на стол, спросил Эклз.

— Ничего. Просто у меня уже крыша едет, — отсмеявшись, ответил Джаред. Заботливый Дженсен. Почудится же такое!

Они еще некоторое время сидели на кухне. Эклз продолжал пить свой кофе с бутербродами, Джаред тоже пытался переварить эту неприятную как на вкус, так и на запах жидкость и старался запихнуть в себя еду, понимая, что ему еще потребуются силы. Стук в дверь прозвучал так неожиданно громко, что Джаред вздрогнул. Дженсен заметил его нервозность, но, ничего не сказав, пошел открывать дверь.