Собирая осколки (СИ) - "Леди Катрина" - Страница 7

- Наконец-то, я так переживала, так волновалась, – запричитала бабка, крепко прижимая его к груди. – Михайлыч приходил, рассказал все. Бедный Кирюша, бедный мальчик. Как же так, а? Кирешенька, он же еще молоденький совсем, – заревела она.

- Ба, не надо, – сухо остановил он, отстранившись. Костя не мог, физически не мог слышать всего этого.

- Дайте ему отдохнуть, – подтолкнув к спальне, вырвал его из заботливых рук бабушки Саша. – Потом будете осыпать вопросами. Все живы, все хорошо.

- Да, да, конечно. Я пока завтрак приготовлю.

Саша довел его до спальни и усадил на кровать, как безвольную куклу:

- Мне остаться?

- Нет, – устало ответил Костя, – можешь уезжать. Я справлюсь.

- Уверен?

Костя кивнул. Он справится, должен. Нет, обязан справиться. Обязан быть сильным.

- Тогда увидимся в Питере, – бросил Саша и, окинув его напоследок оценивающим взглядом, вышел из спальни. Костя смотрел на приоткрытую дверь, за которой скрылся его брат. Через минуту послышался звук отъезжающей от дома машины. И все. Стоило бы уже привыкнуть, что у него больше нет старшего брата, только по истерзанному сердцу уход Саши воспринимался особенно болезненно.

Обведя взглядом свою маленькую комнатушку, заботливо прибранную его бабушкой, Костя подошел к своей дорожной сумке, которую еще не успел распаковать. Достав оттуда свежую одежду, он отправился в ванную комнату. Включив прохладную воду, Костя положил руки на стенку и опустил голову, позволяя воде медленно стекать по спине. Что делать? Как быть?

Костя долго стоял под душем, собирая мысли в единую кучу.

... – Что мы будем делать, когда мои родители узнают о нас? – спрашивает Кирилл, положив голову ему на колени. Они сидят у речки, нежась в лучах утреннего солнца. Косте нравится играть с волосами Кирилла, нравится то, как реагирует парень на ласки, как учащается его дыхание, стоит скользнуть ладонью под его футболку, дотронуться до чувствительных сосков.

- Они поймут, – отвечает Костя, заставляя Кирилла забыть обо всех мыслях одним прикосновением губ. Кирилл с жадностью отвечает, руками обхватывает его за шею, притягивает ниже, но неожиданно отстраняется и смеется.

- С тобой невозможно разговаривать.

- Прости, – улыбаясь, отвечает Костя и убирает руки. Если Кирилл хочет поговорить, то они поговорят. Он понимает, насколько важна реакция родителей для Кирилла. – Твои предки все поймут, ты же их сын. У тебя мировой отец и клевая мать.

- А почему тогда ты не рассказал до сих пор своей семье? – пытливо смотрит он.

- Потому что моему отцу реально по боку, а с братом у нас сейчас несколько прохладные отношения, – задумавшись, ответил Костя. – Слушай, хватит парить себе мозги. Когда ты решишь открыться, я буду рядом, а теперь – купаться?

- Нет подожди, дай я скажу. Дело не в том, что ты думаешь о якобы моих сомнений в собственной ориентации. Кость, я всегда знал, что я гей, просто ты помог мне убедиться в этом окончательно. Но мне все равно сложно решиться поговорить с ними об этом, поэтому спасибо, что ты меня не торопишь.

- Я буду ждать, сколько нужно. Ну, так теперь мы идем купаться? – улыбнувшись ему, спрашивает Костя, игриво шлепнув его по ягодицам, когда тот поднялся.

- Ты за это ответишь, – смеясь, Кирилл кидается за ним к воде, догоняет, и они вместе падают в воду, переплетаясь руками и ногами...

Воспоминания вызывают улыбку, но она быстро блекнет, когда врываются события прошлой ночи.

...Постарайся для своего парня...

Крик Кирилла всплывает в голове настолько живо, будто это все происходит вновь, наяву, а не в отголосках памяти. Костя со злостью ударил по стене, разбивая костяшки в кровь, но боль не уходила, как вода в сточную канаву.

- Я справлюсь, – произнес он в пустоту комнаты и быстро выключил воду, обтерся полотенцем и оделся.

- Костя, может, ты поешь? – осторожно спросила его бабка, когда он вошел в гостиную, сразу же вскочив с кресла и отложив свою вязку.

- Лучше иди, поспи, – посоветовал дед, положив газету на столик, – а то совсем бледный какой-то.

- Нет, спасибо. Мне в больницу нужно, – спрятав руки в карманы, ответил Костя, игнорируя встревоженные взгляды родных.

- Нет, нет, нет. Сначала ты поешь, а потом можешь идти, – категорично заявила старушка, подталкивая его в сторону кухни.

Сил на то, чтобы спорить, не было, поэтому Костя неохотно последовал за бабкой. Усадив его на стул, она начала суетиться вокруг него, накрывая на стол. Костя задумчиво глядел на часы. Кирилл, наверное, уже очнулся. Наверное, ждет его.

- Я пойду, – коротко сообщил Костя, встав из-за стола. – Мне сейчас кусок в горло не полезет, – попытался он смягчить свой резкий ответ.

Не дожидаясь дальнейших споров, он просто чуть ли не бегом выскочил из дома. До больницы он добрался за считанные минуты. Пройдя по знакомому маршруту, Костя остановился около дежурного, который разрешил ему пройти к другу.

Порадовавшись, что родители Кирилла несколько минут назад отъехали домой, Костя дошел до палаты, схватился за ручку двери и замер, не решаясь войти. Глубоко вздохнув, Костя сделал самый трудный шаг в его жизни и вошел в палату. Помещение оказалось маленьким, около стен стояли две кровати, одна пустовала, а на другой на боку лежал Кирилл, укрывшийся одеялом. Он не спал, но своего посетителя не заметил. Сердце болезненно сжалось, но Костя смог произнести одно единственное слово:

- Привет.

====== Глава 4. ======

Кирилл медленно выплывал из тумана, окутывающего его невидимым коконом, узнавая в расплывчатых лицах напротив своих родителей. Он попытался приподняться, но резкая боль вынудила его прекратить всякое движение. Слабо застонав, Кирилл сжался на койке, не желая снова чувствовать боль. Нет. С него хватит, он больше не мог этого выносить, не мог.

- Сыночек, – всхлипнула его мать, положив ладонь ему на плечо.

Стиснув зубы, Кирилл отодвинулся от матери.

Не трогайте. Не смотрите.

Уткнувшись лицом в подушку, Кирилл силился отогнать дурман в голове, но не получалось. В сознании всплывала всего одна единственная мысль, которая в мгновение опалила все внутренности адским огнем. Кирилл, оторвавшись от подушки, стал жадно хватать ртом воздух, дыша, как умирающая рыба, пойманная в сети рыболова. Перед глазами снова парк, снова люди, они... они...

- Это больница, ничего страшного. Мы рядом, – чуть повысив голос, произнес его отец. Кирилл заставил себя посмотреть на мужчину. Угрюмое, мрачное лицо, знакомые очертания скул, сжатые в тонкую линию губы. Ему будто доставляет мучение смотреть на сына. Кирилл перевел дыхание, стараясь утихомирить собственную панику.

Костя. Где он? Он не хочет его больше видеть? Кирилл часто заморгал, вжимаясь в стенку, перед глазами все снова поплыло.

- Эй-эй, все в порядке, – успокаивающе начал отец. – Это мы.

- Мы любим тебя, Кирюш, – взволнованно добавила мать.

- И мы никому не дадим тебя в обиду. Никому.

Отец говорил так уверенно, что не было сил не верить.

- Отдыхай, а мы посидим здесь.

Веки стали невыносимо тяжелыми, Кирилл не собирался засыпать, но глаза закрывались сами собой, погружая его в спасительный сон.

Он то просыпался, то снова засыпал, пребывая в бессознательном состоянии. Он слышал голоса родителей рядом, успокаивался и отключался на следующие несколько часов. Его никто не беспокоил и не тревожил, его не пытались выдергивать из спасительного блаженного беспамятства.

Но постепенно в голове стало проясняться, дурман рассеивался. Когда он окончательно проснулся в следующий раз, в палате уже никого не было. Кирилл осмотрелся в помещении, убеждаясь, что он один в комнате. Несколько минут он просто лежал, не шевелясь, смотря на противоположную пустую застеленную кровать. А ведь и его койка могла бы быть пустой, если бы его убили. Почему он до сих пор дышит? Зачем?

Из приоткрытой форточки дул легкий ветерок, заполняя комнату уличным запахом дождя. Кирилл прислушивался к тихому, едва слышному шороху колышущейся от ветра занавески на окне.