Возвращенный оккультизм, или Повесть о тонкой семерке - Подводный Авессалом - Страница 18

После этих предварительных замечаний автор переходит к обсуждению возможных (разумеется, не единственных) антитезисов, применимых при сильной инвольтации тонких фигур их архетипами, когда их власть над человеком, живущем в сильном энергетическом потоке, возрастает настолько, что игнорировать их уже невозможно, в частности, потому, что прерывается связь с высоким эгрегором, повышается внутренний ритм, и точка сборки уходит в нежелательные области.

Прежде всего, своего дракона, как, впрочем, и прочие тонкие фигуры, следует исподволь приучать к правилам вежливости, в частности, к такому: перед тем, как войти — стучите. С другой стороны, самому человеку в этом случае следует самому открывать дверь, когда стук длится определенное время, и впускать тонкую фигуру в свое сознание, не дожидаясь, когда доведенная до отчаяния и существенно инвольтированная своим архетипом, она ворвется туда, снеся дверь с петель.

Основное средство укрощения тонких сущностей это разотождествление с ними; но особенно существенным является разотождествление с драконом, ибо пока человек не скажет ему со всей возможной твердостью: "Ты — это не я", дракон не уменьшится ни в силе, ни в размерах. В то же время отличить голос крупного дракона от голоса высокого эгрегора очень легко, и хотя говорят они в чем-то похожие вещи, но по существу разница огромна, да и лексика и интонационный настрой также сильно отличаются.

Высокий эгрегор дает человеку спокойное ощущение, иногда совершенно отчетливое, причастности к большим и важным эволюционным программам, в то время как крупный дракон буквально кричит, что человек единолично их ведет, т. е. является главным. Высокий эгрегор акцентирует у человека чувство ответственности за свои дела и необходимость постоянного интенсивного внимания к происходящему вокруг, дракон же апеллирует к чувству личной важности и значимости человека и ставит вопрос так, что мир должен адаптироваться к любым его капризам и мельчайшим волеизъявлениям, в которых (по мнению дракона) человек должен быть совершенно свободен.

Поэтому довольно эффективным способом укрощения дракона является смещение его точки сборки в положение, соответствующее высокому служению.

Дракона, даже очень сильного, легко уговорить, что не стоит заниматься мелочами и несущественными капризами, и что ответственность, безусловно, является продолжением чувства собственного достоинства… словом, читатель наверняка сумеет плавно переместить точку сборки дракона в положение высокого служения (после чего тот быстро уменьшится в размерах) — при условии, что внутренне полностью разотождествится с драконом и будет рассматривать его как откровенного и сильного прямого врага; любой другой взгляд на него чреват самообманом и поражением.

В отличие от дракона, свинью, независимо от ее размеров и поведения, никогда не следует рассматривать как прямого врага; с ней всегда нужно искать компромиссы, тактично и ласково уговаривая, иногда слегка обманывая, но постоянно присматривая за ее внешним видом и настроением, которые должны быть приличными.

Основная особенность крупной свиньи — несоответствие аппетита желудку, т. е. необычайно завидущие глаза при в общем-то нормальных потребностях.

Другими словами, крупная свинья вызывает у человека очень острые и обширные, часто практически трудно- (или не-) исполнимые желания, — но резкие фрустрации, отчаяние, депрессию и прочие сильные эмоции, сбивающие положение точки сборки, человек испытывает лишь тогда, когда резко говорит себе: "нет", т. е. натравливает на свинью сильного черного, чтобы тот прогнал ее с глаз долой, поглубже в подсознание, из глубин которого в сознание будет слабо доноситься ее жалобный, но очень выразительный скулеж. Гораздо более культурными окажутся дипломатические переговоры и разумные подачки, получив которые, голодная свинья слегка заморит червячка — и, к собственному удивлению, обнаружит, что ее голод почти исчез, а завидущие глаза сияют уже далеко не так сладострастно. Однако здесь очень важна правильная психологическая подготовка свиньи: в контактах с ней человек должен проявить уважение и сочувствие к главному факту свиной реальности: постоянному и всепоглощающему аппетиту, и выразить готовность, по мере сил и возможностей, пойти навстречу — насколько это сейчас, при низких учетных ставках и неважной оборачиваемости оборотных средств, реально; при этом, конечно, следует избегать грубых обманов и очевидно невыполненных обещаний… впрочем, свинья довольно незлобливое и покладистое животное, если только обращаться с ней по-человечески.

Это очень непростой момент, поскольку в данном случае человеку нужно проявить не что-нибудь, а истинное смирение, сказав себе (т. е. торопыжке): все, что угодно Богу, произойдет и без того, чтобы я увеличивал свой внутренний ритм. Народная мудрость в данном случае очень оживляется и дарит нас такими алмазами как, например, "поспешишь — людей насмешишь" или "за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь", а также "семь раз отмерь — один раз отрежь" (кстати говоря, два зайца, стремительно разбегающиеся в разные стороны — хороший символ торопыжки). Однако в случае сильного торопыжки народная мудрость не срабатывает, и вполне понятно, почему: во всех трех пословицах идет аргументация на уровне материального мира, в то время как эффективный антитезис крупному торопыжке возможен только путем перевода его точки сборки в (умеренно) горние сферы. Здесь очень важно понять следующее: высокий эгрегор не рассчитывает ни на ум, ни на смекалку, ни на проворство, ни на изворотливость, ни на скорость реакции человека. Ему нужно лишь одно: соответствующее Ему положение точки сборки и низкий внутренний ритм человека, что в совокупности дает эгрегору возможность видеть через человека материальный мир и транслировать через него свою волю, которая, однако, никогда не выражается в конкретных делах — трансляция высокого эгрегора это, скорее, некоторая аура тонких вибраций, облако возвышенного чувства и мысли, сопутствующее этим делам. Другой вопрос, что не всякое практическое деяние можно окружить таким облаком, но это уже иная тема, ожидающая своего развития в гл.6.

"Вообще я больше двух рюмок не пью; но, выпив две рюмки, я становлюсь другим человеком, и этот человек пьет МНООГО!" Как видно, проблема непроста и к исследованиям роли огуречного рассола в синдроме похмелья не сводится.

Здесь нужна подготовка. Тема, практически не затронутая в развитии человечества — культура самообмана. Понятно, что без самообмана жить нельзя, это основной метод защиты, и умеренные сдвиги точки сборки ("две рюмки") вполне допустимы; вопрос заключается в том, где следует остановиться.

Ответ может быть найден в анализе внешней жизни. Дело в том, что снизить активность желтого во внутреннем мире, вообще отследить его влияние там часто довольно сложно, особенно для человека с не очень высокой внутренней честностью, которая представляет собой редкий дар или вырабатывается очень медленно и с огромным трудом.

К счастью (или к несчастью, как посмотреть), желтый никогда не удовлетворяется внутренней активностью и обязательно в равной мере влезает во внешнюю жизнь человека, и здесь его можно легко схватить за руку. Антитезис столь же наивен, сколь эффективен: не создавайте ложных положений; не лгите; не опаздывайте; выполняйте обещания буквально и вовремя; говорите ясно и старайтесь точно слышать и запоминать слова, к вам обращенные; уважайте чужие реальности и положения точки сборки, не сводя их к собственным.

Если человек начинает следовать этим указаниям, он обнаруживает, что это почему-то ужасно трудно, словно какая-то сила буквально заставляет нарушать эти простейшие правила. Читатель, конечно, понимает, что это за сила, но здесь важно строго соблюдать следующее: на желтого не следует (кроме специальных медитаций) смотреть прямо; наоборот, нужно его по-видимому игнорировать, "просто" выполняя свои очевидные обязательства перед миром и собой. Результат проявится, в первую очередь, во внутренней жизни: у человека раскроется сердце, и он станет гораздо лучше видеть и понимать себя и других.