Батарейка (СИ) - "РавиШанкаР" - Страница 130

Вот Лалагер, отец бедняги Лаланти, того самого молоденького Супруга Вингорха, который покончил с собой. И теперь я примерно представляю, какой была его первая брачная ночь. Лалагер хочет мести. Ведь за смерть его любимого сына не ответил никто.

Вот мой братец вместе со своим Супругом. Видят Небеса, я не хотел втягивать в это их обоих. Дальхаш пришёл ко мне сам. С его мозгами и знанием моего характера ему совсем нетрудно было догадаться, что я задумал. И Вингайа… Вингайа, милый добрый мальчик. Он единственный из родных Вингорха, который искренне жалеет парализованного отца. Я не мешаю им видеться, но велю слугам тщательно следить за их встречами. И я знаю, что когда Вингайа уходит, Вингорх плачет. Мне это нравится. И я продолжаю не препятствовать приходам Вингайа.

Так. Дальше. Амарис. Единственный сын моего дорогого дядюшки, с которым я, по зрелом размышлении, решил не связываться. Нелюбимый сын. Или слишком любимый – это как посмотреть. Похоже, у нас с ним схожие проблемы. Но я не спрашиваю. А он не говорит. Только когда заходит упоминание об отце, его лицо каменеет.

Скайрим. Да, сам удивился, когда мне порекомендовали связаться с ним. Как выяснилось, чересчур активный и близкий к Великому Господину папочка ему давно мешает жить. А ещё он сказал мне однажды:

- Я люблю своих сыновей и никогда не поступлю как отец.

Да, Скатар здорово ошибся, отдав Скарелла. Может, Скайрим и не слишком любил брата, но мысль о том, что его тоже могут использовать как разменную монету, спасая свою шкуру, превратила его преданность отцу в ненависть.

Вингрель, ещё один родственничек… Окасса… Иггиаль… Глава Кларнимон… У всех них есть веские причины ненавидеть Великого Господина. У всех есть причины мстить. Но сейчас мы должны решить ещё кое-что.

Я встаю из-за стола, привлекая к себе всеобщее внимание, и разворачиваю свиток. Сейчас я вас немного удивлю.

- Думаю, что прежде чем мы обговорим все подробности завтрашнего мероприятия, нам стоит принять несколько решений. И подписать один документ. Всем.

- Зачем? - хмурит брови Окасса. Остальные молчат, настороженно глядя на меня.

- Затем, чтобы после нашего маленького… эээ… инцидента в Глинтии не начался хаос. У нас должна быть готова программа изменений, которую примет большинство Благородных. Я уже подписал её. Теперь дело за вами.

Глава Кларнимон кивает. Старшие понимают меня. Молодёжь растерялась и пока молчит. Я разворачиваю свиток и начинаю читать:

- «Первое. Должность Великого Господина более не является пожизненной. Каждые сто лет Великий Господин переизбирается представителями Благородных Семей в составе два человека от Семьи. Таким же образом производится избрание Великого Господина в случае его преждевременной кончины.

Второе. Отныне каждый Благородный или простец не может быть приговорён к наказанию только произволом одного человека, пусть даже и Великого Господина, а имеет право требовать суда равных себе.

Третье. Отныне упраздняется статус Неполнородных. Родившемуся от такой связи ребёнку присваивается статус Благородного или простеца – в зависимости от наличия Магии и желания обоих родителей.

Четвёртое. Отныне Семья не несёт ответственности за проступки её совершеннолетнего представителя. Преступник отвечает за себя сам, и никаких замен в лице членов Семьи быть не может.

Пятое. Ни родители, ни сам Великий Господин не имеют права заключать браки между Благородными, если одна из сторон не желает этого брака. Принуждение будет преследоваться и наказываться.

Шестое. Отменяются все пытки и наказания, их напоминающие для простецов, служащих в замках Благородных.

Седьмое. Отныне законы, затрагивающие интересы всего государства Глинтия, могут изменяться или приниматься только с одобрения Совета Благородных в том же составе, что и при переизбрании Великого Господина»…

Всё. Я закончил чтение. На некоторое время воцарилась тишина. Меня буравили пятнадцать пар внимательных глаз.

Наконец Дальхаш поднимает руки и делает несколько громких хлопков. К нему присоединяются остальные. А когда хлопки стихают, Дальхаш произносит:

- Растёшь. Молодец. Где подписывать?

И я понимаю, что теперь мы просто обязаны победить, потому что окончательно отрезали себе путь назад.

POV Егора.

Вдруг послышался звук шагов, и мою щёку обожгла хлёсткая пощёчина:

- Не дёргайся, гадёныш! Не сбежишь!

Та-ак. А голосок-то знакомый. Неужели?

А пощёчинами нас не удивишь, нет. И я собираюсь с духом и как можно более спокойно произношу:

- Глаза мне развяжите, Аматта. Я и так понял, что это вы. А драться не стоит. Товарный вид потеряю – Господин не похвалит.

Снова шаги. Звяканье. Бульканье. Звук торопливо глотаемой жидкости. Шаги. Ещё одна пощёчина:

- Догадался, гадёныш?! Вот к чему Источнику мозги?

Но повязка с моих глаз всё-таки исчезает.

Я вижу небольшую комнату без окон, с маленьким столиком и удобным креслом в центре. На столике несколько бутылок, все они почти пусты, и пара бокалов. В кресле у столика восседает дядюшка Аматта в состоянии близком к «дровушкам». Но надо отдать должное – он и в таком состоянии соображает неплохо.

Что же касается меня, то я усажен в высокое деревянное кресло со спинкой и подлокотниками. Кресло украшено резьбой, и всякие чёрточки-завитушечки неприятно врезаются в спину и пятую точку. И хотя на мне нет никаких пут, пошевелиться я не могу.

- Непростое креслице, да? – хохочет дядюшка Аматта. - Просто так не освободишься! А вот насчёт Великого Господина – ошибочка вышла, парниша! Твой братец, и правда, у него. А вот тебя я попридержать думаю. У меня на тебя свои виды есть!

Виды… Знаю я, какие виды могут быть на меня у этого извращенца и гада!

Что? Ярри в плену?

========== Глава 111. На краю. ==========

POV Егора.

- Непростое креслице, да? – хохочет дядюшка Аматта, - Просто так не освободишься! А вот насчёт Великого Господина – ошибочка вышла, парниша! Твой братец, и правда, у него. А вот тебя я попридержать думаю. У меня на тебя свои виды есть!

Мне становится тошно. Неужели Ярри в плену? Может быть, гнусная скотина Аматта просто-напросто блефует?

И тут же понимаю – нет. А следующий монолог Аматты просто ввергает меня в ступор.

- С твоим братцем сейчас Великий Господин общается. Сам.

По спине потекли холодный струйки пота. Слишком уж гадко прозвучало слово «общается»… Или старый похабник не может ни одного словечка произнести без гадкого подтекста?

Аматта разглядев в моих глазах панику, смешанную с отвращением, усмехается и глумливо произносит:

- Думаешь, он его трахает? Не-е-е… Не надейся. Тогда для вас, красавчики, всё было бы слишком просто. А вот боль причинять он умеет, да… И он пока не знает, что тебя уже доставили. А я вот могу тебя и вовсе попридержать… И накроется всё… Кхм… Короче, накроется.

Интересно девки пляшут… Что это задумал этот старый извращенец?

Между тем Аматта ещё раз подходит к столу, наливает вина и залпом выпивает. Я с удивлением замечаю, что его попросту колотит, как в лихорадке. И вино… Непохоже, чтобы он вообще пьянел, хотя, судя по количеству пустых бутылок уже должен валяться под столом в отключке. Что ж с ним творится-то?

Между тем Аматта подходит ко мне, берёт за подбородок и поднимает голову, заставляя тянуть шею вверх. Он так пристально пожирает меня взглядом, что мне становится не по себе. Словно кусок мяса на прилавке выбирает.

- И что он в тебе нашёл? – наконец говорит Аматта, словно выплёвывает.

- Кто? – удивляюсь я.

- Мой мальчик. Мой Дальхем. Почему он до сих пор никак не выбросит тебя из головы? Что в тебе такого?