Темнотропье (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 40

Резко затормозив, я схватился рукой за ветку, взрыл босыми ногами землю, извернулся как кошка и наконец-то остановился. Замер всего в шаге от края обрыва. Относительно ровная здесь местность резко переходит в обрыв, в отвесную земляную стену, что тянется вниз метров на пятнадцать, а затем вновь начинается заросшая редкими рощицами долина. Отсюда я вижу множество монстров, лениво бродящих по лугам, вижу, как травоядных, так и хищников, медленно крадущихся к своей добыче. Вальдира и без игроков может проявлять жестокость. Монстры охотятся на монстров…

Но не пищевая цепочка занимает мои мысли. Я неотрывно смотрю прямо вниз, упираясь взглядом в крышу каменной наблюдательной башни. Гляжу я и на крыши стоящих рядом построек из камня и дерева. Прямо под обрывом расположен небольшой сторожевой пост. Занимаются строевой подготовкой стражники, хрипло отдает команды страж чином повыше, рядом с ними курятся дымком костры, на которых многочисленные игроки жарят пищу, пытаясь приготовить из мяса или кукурузных початков отменное лакомство.

- Тэк-с… - изрек я, продолжая наблюдение – Дайте-как подумать…

Хотя что здесь думать?

Все же ясно даже младенцу. На сорок шагов выше меня с трудом сдерживающая все увеличивающуюся массу воды хлипкая плотина. Придет время и плотина разрушится. И тогда все накопленная вода с ревом ринется вперед сметая все на своем пути и забирая с собой камни и деревья. Вода захлестнет новое русло, пролетит по нему грязевым селем и тяжким густым сгустком ужасной смерти рухнет вниз, со страшной силой врезав по расположенному внизу сторожевому посту…

- Какие злобные апачи водятся в этих краях, сэр – пробормотал я в глубокой задумчивости – Очень, очень злобные апачи!

Агры задумали уничтожить сторожевой пост. А вместе с ним и стражников и мирных игроков и даже пасущихся там же лошадей, мулов, овец и прочих…

Превращая себя в нехорошо пахнущую грязевую кочку я был счастлив. Сразу по нескольким причинам, одна из которых была идиотской.

Для начала я уже выполнил задание. Автоматически. Если выразиться еще более точно – оно автоматически выполнится в тот самый момент, когда плотина рухнет по случайности или будет разрушена намерено. Тогда лужа мгновенно исчезнет, частью вернувшись в русло, а частью испарившись. И удовлетворенный трактирщик отсчитает мне денежку. А плотина рухнет в любом случае. Ведь агры собираются ее разрушить даже без чужого вмешательства. Так что я мог прямо сейчас отправиться к постоялому двору и там посидеть немного на солнышке, наслаждаясь его теплом и светом. После столь долгого пребывания в темноте мне не помешает солнечная ванна. Вдруг меня разобьет цифровой ревматизм? И буду потом с охами и ахами ковылять от монстров в подземных лабиринтах…

А еще – это идиотская причина – я могу смело умереть, не боясь при этом чересчур уж катастрофических последствий. Не то чтобы я прямо рвался нарушить собственноручно наложенный мораторий на смерть, но все что-то было в этом – смело улыбаться смерти в лицо.

Именно последняя причина сподвигла меня на дурацкую попытку разрушить чужие коварные планы. Глупейшая затея, жестоко конфликтующая с моим обычно рациональным разумом. Но солнце толкало меня на глупости. По меркам Вальдиры я еще очень юн. Могу себе позволить парочку глупых поступков.

Воткнув последнюю веточку, я довольно заулыбался, наслаждаясь плавающей перед взором строчкой:

Маскировка + 15

Это уже четвертая подобная строчка за последние минуты. Я замаскировала очень неплохо. И в неподвижном состоянии вполне могу остаться незамеченным для взора рядовых игроков. Но мне все же придется немного продвинуться к опаснейшей зоне – к самой дамбе, вокруг коей по-прежнему суетились агры, чьи попытки сдержать неминуемый прорыв становились все отчаяннее. И это играло мне на руку – ничто не помешало начинающему тихушнику сократить расстоянии до десяти метров. С уважением отнесясь к угрозе быть снесенным водяным валом, я подобрался к дамбе с фланга, рассчитывая остаться свидетелем трагедии, а не стать ее жертвой. Предпочитаю умываться в луже или каменной чаше с золотыми рыбками, а не крутясь с задушенными воплями в водопаде…

С этой дистанции я мог детально разглядеть злодеев и даже услышать их разговоры, благо они предпочитали не переговариваться, а перекрикиваться. И с каждой минутой их голоса становились громче – сказывался накал ситуации.

- Где они?! Уже на позициях?!

- Да мне откуда знать, Гром?! – крикнула в ответ магиня орудующая лучами заморозки – Ждем!

- Ща прорвет! – провыл игрок гном, не скрывая восторженных ноток предвкушения – Ух и прорве-ет!

- До срока нельзя! Ждем сигнала и только затем взрываем! Ты заложил взрыв-зелья, Гром?

- А то! – ощерился в ответ Гром, чей игровой ник полностью звучал как Громовой Раскат, что вполне гармонировало с упоминанием о взрыв-зельях – Плотину вмиг разнесет! Один выстрел вон в то место – и ахнет так, что даже черви отрастят себе огромные крылья покрытые светящимися черными перьями и адски-длинными вопящими шипами и убегут на дикой скорости прочь!

- А почему убегут?! – после довольно продолжительной паузы осторожно осведомилась волшебница.

- Браво, сестра! Браво! – пробормотал я, поражаясь лихорадочной горячке, что явно поразило мозг Грома еще в далеком детстве, наделив его странной фантазией – Отличный вопрос!

- От страха убегут, конечно! Гром ведь будет дикий!

- А почему не улетят?! Ведь они крылья себе отрастили…

- Ну… они ведь черви, понимаешь! Черви!

- И что?

- Так ведь черви же не летают, ты не знала, что ли? Рожденные ползать - летать не могут! – безапелляционно заявил Громовой Раскат, и я содрогнулся в пароксизме уважительного сострадания.

Вот это логика! Вот это шедевр! А как он подвел под фундамент своей фантазии жестокое крылатое выражение! Как мастерски он это проделал!

Долгая тишина доказала, что в глубокий восторг впал не только я. Агры тоже застыли в некоем оцепенении…

- Больше ждать нельзя! – очнулась волшебница, что отлично играла роль тактического лидера – Кошка! Крюк! Фант! Разделитесь и проверьте дороги и сам сторожевой пост! Не мчится ли кибитка тюремная? Но смотрите не выдайте себя раньше времени! И не вздумайте атаковать!

- Обижаешь, Криогелла! – огорчился таким недоверием дюжий детина человек, ласково поглаживающий нехилую дубину – Мы дубиной без нужды не фантуем!

- Потому что черви не летают! – добавил несколько забытый Гром.

- И свяжитесь с нашими! Узнайте, почему они не отвечают! Черт! Надо же было так вляпаться нашему командиру, да пребудет с ним его любимая темная сила!

- Он захочет, чтобы и его меч вернули! Он же клялся вонзить его в тело того гада, о котором он говорит каждый день. И лук Папоротника…

- Это вряд ли! Освобождаем через смерть! У них будет не больше минуты чтобы возродиться на плите, принять от нас свитки и упрыгнуть как можно дальше! Иначе стражи нас нарежут на мелкие кусочки! Живее! Плотине осталось жить не больше часа!

- А если инфа про смену лошадей была ложной?

- Вряд ли! Источник надежнейший – отмахнулась волшебница, оставшаяся вдвоем с Громом и смотрящая вслед взлетевшим на лошадей напарникам, полным ходом скачущим прочь.

- Ого – причмокнул я – Так это не банальная шлеп-атака… звучит круто – освобождение через смерть. Ну-ка…

Оставшиеся вдвоем агры ускорились в пять раз. Теперь они не ходили, а метались. Рабочих рук стало меньше, больше никто не бросал грязь и камни, не втыкал колья. Гром принял на себя всю физическую часть дела, Криогелла старательно бродила по верхушке корявой дамбы, вкладывая всю свою магическую силу в промораживание грязи и воды. А я тихо крался, делая по два-три утиных шажка каждый раз, когда они отворачивались. И едва появилась возможность, как только я достиг края расползшегося озерка, я моментально сполз в донельзя мутную воду, живо напомнившую мне родной подземный канал со сточными водами. Мутная жижа надежно скрыла меня от чужого взора. Я не видел ничего. Но зачем мне глаза? Я привык плавать в потемках, ориентируясь лишь по памяти. Край плотины где-то в шести метрах. Там же начинается примеченная мною тонкая ледяная стенка. Помимо глаз я ориентировался по температуре и как только ощутил непривычный морозец начавший покалывать руки, сразу понял, что можно сказать достиг сердца вражеских укреплений.