Год дракона (СИ) - "Civettina" - Страница 87

– Выше! – требовал его брат.

– Не могу…

– Ты только что захлопнул эту чертову крышку! Ты можешь!

– Я захлопнул ее правой рукой.

– Нет, брат, на правом плече у тебя была сумка. Ты скинул ее, а левой взялся за крышку.

Мы с Максиком с замиранием сердца следили за происходящим. Кот еще раз попытался поднять руку, но было видно, что усилие причиняет ему боль.

– Да не могу я! – в отчаянии воскликнул он.

– Сейчас не можешь, но если ты сумел закрыть багажник, значит не все потеряно! – Беша схватил его за плечи и тряхнул. – Не все потеряно, Котяра! Мы прорвемся!

Его брат вдруг повернулся ко мне и как-то нехорошо прищурился:

– Это ты!

– Что я? – я чувствовал, что начинаю краснеть.

– Ты сегодня клал руку мне на плечо. На левое плечо.

– Не помню…

– Зато я помню! Когда мы болтали, ты подошел и положил руку мне вот сюда! – Кот хлопнул себя по больному плечу. – От тебя исходит терапевтический эффект.

– Значит, ты можешь вылечить моего брата? – оживился Беша.

– Слушай, если бы я мог это сделать, я бы держал на нем руки с утра до ночи, – смутился я. – Но я не умею лечить такие болезни. Я вообще не думал об этом в тот момент!

– Ты наложил руку на меня, и я смог сделать то, чего не мог почти два года, – Кот потер подбородок. – Я поищу информацию о врачевании наложением рук и помогу тебе освоить этот метод. У тебя к этому явная склонность.

– Он и ногу мне так вылечил, – влез в разговор Максик.

– Значит и моего брата вылечишь, – улыбнулся Беша, но улыбка у него была весьма пугающая. – Чего бы тебе это ни стоило!

– Беша! – осадил его Кот. – Поехали!

Близнецы сели в машину.

– Совершенствуй мастерство, – сказал Кот перед тем, как захлопнуть дверцу.

Впрочем, не только со мной в тот день творились странные вещи. Когда мы с Максиком вернулись в дом, то нашли Вовку в его кузнице. Он развел в печи огонь и смотрел на него, неподвижно сидя на земле напротив. Мы окликнули его, но брат не пошевелился. Казалось, он уснул с открытыми глазами.

– Вов! Вовка! – я тормошил его за плечо. – Пошли в дом!

– Я не могу пожертвовать… – почти не двигая губами, произнес брат.

– Чего? – Максик присел перед ним.

– Не могу жертвовать братьями… – все так же тихо говорил Вовка. – Они – все, что у меня есть. Я потерял отца и мать, не могу потерять еще и их…

В тот момент я подумал, что Вовке, наверное, тяжело жилось с отчимом. Мой отец, конечно, никогда не бил пасынка, но отказывал ему в праве быть нашим старшим братом. Как будто он был соседским мальчиком, который по непонятным причинам жил в нашем доме. При том что Вовка давал нам несравнимо больше, чем отец. Я осознал это только сейчас, и от этого у меня заболело в груди.

– Вова! Вова! – взывал к брату Максик, похлопывая того по щекам. – Очнись же, ну! Хватит бормотать – приходи в себя.

После нескольких минут транса Вовка вернулся в сознание и очень удивился, увидев нас рядом.

– Ты плел какую-то чушь! – выпалил Максик, но я ткнул его в спину, призывая не откровенничать.

– Пойдемте спать. Завтра у нас много дел, – Вовка поднялся и принялся гасить огонь в печи.

Ночью меня разбудил какой-то странный звук. Я сел на кровати и несколько минут прислушивался: звук доносился из подпола. Взяв кухонный нож, я подошел к люку, и в это время из своей комнаты появился Вовка.

– Ты тоже это слышал? – почти беззвучно спросил он.

– Да, кажется снизу…

Мы спустились в подвал и обнаружили там Максика. Он сидел на полу в дальнем углу и раскачивался из стороны в сторону. Но его щекам ручьями текли слезы, а взгляд был устремлен куда-то вдаль, сквозь пространство. В руке Максик сжимал мой топаз, который мы с Вовкой спрятали в коробке, украшенной драконьей кожей, а коробку закопали в подполе.

– Отрыл ведь! – выдохнул Вовка, осторожно разжимая пальцы брата и забирая у него камень. – Надо перепрятать.

Пока я закапывал кольцо в новом месте, старший сел на колени перед младшим и обнял его, прижав к себе.

– Я не хочу смерти… не хочу, – всхлипнул Максик. – Ты умрешь, а мы останемся…

– Я не умру. Драконы бессмертны, ты же знаешь, – успокаивающе говорил Вовка, поглаживая брата по спине.

– Олий… Олий убивает… Олий! – последнее слово Максик выкрикнул так громко, что у него сорвался голос. Это и привело его в чувство.

Он, как и Вовка в кузнице, очень удивился, обнаружив себя и нас в подвале. Смутился своих слез.

– Зачем вы притащили меня сюда? Думаете, это смешно? – он вырвался из рук Вовки и бросился к лестнице. – Шутники поганые! Я вам устрою!

– С нами что-то происходит… – Вовка устало провел рукой по лицу. – И это мне не нравится.

========== Память предков ==========

Близнецы оставили нам две пригоршни урановых зарядов, как называл их Кот.

– Вы украли это для меня, помогли провести эксперимент, а значит имеете право оттачивать мастерство, – сказал он, протянув нам свинцовую коробочку. – Потратьте их с умом.

Не скрою, несколько дней мы с братьями по очереди тренировались производить огненные выстрелы, но постепенно у нас с Вовкой этой увлечение сошло на нет. Не знаю, как он себя чувствовал, а у меня урановые заряды вызывали неприятные ощущения. Я становился раздражительным и агрессивным, любая мелочь могла вывести меня из себя. Кроме того, я чувствовал, как нервы мои напрягаются до предела: я вздрагивал от малейшего шума, мне все время чудилось, что кто-то стоит за спиной, боковым зрением я видел какое-то движение, что отвлекало меня от тренировки. А после, когда действие урана заканчивалось, я долго не мог сосредоточиться над книгой.

А вот Максик тренировки не бросил. Вовка сказал, что в нем говорит сущность воина, которая не дает ему покоя, пока в руках есть такое сильное и притягательное оружие, как огонь. Чтобы мелкий не спалил дом, в дальнем углу двора Вовка оборудовал ему тренировочную зону из асбестовых плит. Там-то Максик и проводил по несколько часов в день, пока уран не терял силу воздействия.

– Он истратит все заряды, а когда придет время применить их, коробка окажется пуста, – говорил я старшему.

– Не беда, я раздобуду еще стержень и отвезу Коту. Он распилит его для нас, – ответил Вовка.

Это меня успокоило. И хоть я ворчал на младшего, что от откалывается от коллектива, сам был не лучше: просиживал за своей книгой с утра до вечера, пропуская тренировки и пробежки. Вовка сердился на меня.

– Ты потеряешь форму и не сможешь охотиться, – твердил он. – Не надо надеяться на запас в подполе. Однажды он кончится, и ты останешься ни с чем.

– Я ведь не любовные романы читаю, – огрызался я. – Мне надо разобраться с книгой, чтобы создавать лекарства и другие снадобья для нас.

– Снадобья – это прекрасно, но они не заменят тебе пищи. Чем ты будешь питаться, если нас с Максиком не окажется рядом?

– Если я не буду знать, как вылечить вас после ран феи или чупакабры, вас очень скоро не окажется рядом, – парировал я.

Я знал, что придирки брата продиктованы его заботой о нас, но все мои мысли поглощала только книга. И очень скоро я поплатился за это.

К концу сентября в свинцовой коробке осталось всего две урановые горошины. Максик прекратил тренировки, а Вовка заявил, что пришла пора навестить еще одну атомную станцию. Он связался с Котом, они назначили день, когда Вовка приедет к нему с топливом, чтобы тот распилил стержень для нас. Через несколько дней брат собрался в дорогу.

– Я за ураном, а потом сразу к двуглавому, – поделился он планами. – Вернусь не раньше чем через неделю. Если к десятому октября не появлюсь или не дам о себе знать, начинайте беспокоиться.

Мне не понравилась такая формулировка, но я надеялся, что это всего лишь одна из мер предосторожности, о которой брат не забывал ни на минуту.

Когда он уехал, в доме сразу стало пусто. Раньше присутствия Вовки особо не замечалось: он много времени проводил в кузнице, но зато его отсутствие сразу бросилось в глаза. Мы с Максиком поужинали в тишине, потом я долго не мог уснуть. Вышел на улицу и увидел на крыльце младшего. Как он сумел неслышно проскользнуть со своего чердака?