Невидимый фронт Второй мировой. Мифы и реальность - Соколов Борис Вадимович - Страница 3

Какие-то вопросы… обсуждали и представители военных штабов. Словом, выбрать из этой многоголосицы именно то, что нужно Сталину, было… не так просто. Диалоги Рузвельта и Черчилля, начальников штабов обрабатывались в первую очередь. По утрам, до начала заседаний, я шел к Сталину.

Основной текст, который я ему докладывал, был небольшим, по объему всего несколько страничек. Это было именно то, что его интересовало. Сами материалы были переведены на русский, но Сталин заставлял нас всегда иметь под рукой и английский текст.

В течение часа-полутора ежедневно он работал только с нами. Это была своеобразная подготовка к очередной встрече с Рузвельтом и Черчиллем… Вспоминаю, как он читал русский текст и то и дело спрашивал: „Убежденно сказал или сомневается? Как думаешь? А здесь? Как чувствуешь? Пойдет на уступки? А на этом будет настаивать?“.

Без английского текста, собственных пометок, конечно, на все эти вопросы при всем желании не ответишь. Поэтому работали серьезно. Учитывали и тот же тембр голоса, и интонацию.

Разумеется, такое участие в работе конференции было негласным. Видимо, о том, чем мы занимаемся в Тегеране, кроме Сталина, мало кто знал. Мы практически ни с кем не общались. Днем и вечером ведем прослушивание, обрабатываем материалы, утром – к Сталину. И так все дни работы конференции. Думаю, работой нашей Иосиф Виссарионович был удовлетворен, потому что каких-либо нареканий не было. А когда конференция закончилась, нас так же тихо вывезли, как и привезли.»

Присутствие Лаврентия Берии в Тегеране во время встречи Большой тройки подтверждает и сталинский переводчик В. М. Бережков. Валентин Михайлович вспоминает: «На Тегеранской конференции в советскую делегацию официально входили только Сталин, Молотов и Ворошилов. Но с ними в советском посольстве находился также и Берия. Каждое утро, направляясь к зданию, где проходили пленарные заседания, я видел, как он объезжает территорию посольского парка в „бьюике“ с затемненными стеклами, подняв воротник и надвинув на лоб фетровую шляпу. Поблескивали только стекла пенсне». Бережков, по всей вероятности, не подозревал, какими «неэтичными делами» занимается в Тегеране грозный шеф НКВД.

Вот где собака зарыта! Дядюшке Джо очень хотелось послушать, о чем говорят между собой друг Уинстон и друг Франклин. А удобнее всего это было сдать, поселив Рузвельта в советском посольстве. Потому-то Иосиф Виссарионович и предоставил широким жестом американскому президенту главное здание советского посольства, что там заранее «специалисты из спецлаборатории» расставили скрытые от посторонних глаз микрофоны. А чтобы побудить Рузвельта воспользоваться сталинским гостеприимством, была пущена в ход легенда о якобы готовящемся германской разведкой покушении на лидеров Антигитлеровской коалиции.

В данном случае отношения Сталина с его западными партнерами напоминают один известный анекдот. Американец из техасской глубинки впервые побывал в Лондоне и возвращается оттуда со ста тысячами долларов.

– Билл, откуда у тебя такие деньги? – спрашивают его земляки.

– Выиграл в покер.

– Ой, как же тебе повезло!

– Да ничего особенного. Сел я играть с двумя британскими лордами. Ну, сделали ставки, сравнялись. Я открываю свои карты – тройка. Англичанин говорит: «У меня флеш-рояль» – и забирает деньги. Я – ему: «Ты флеш-то покажи, открой карты». А он – мне: «Ну что вы, сэр, мы же джентльмены». Джентльмены? Ну-ну… Ох, поперла же мне карта…

Рузвельт и Черчилль, равно как и начальники их охраны, вели себя в точности, как те лорды, и в мыслях не допуская, что друг и союзник будет за ними шпионить во время конференции. Сталин же, зная заранее об истинной реакции Черчилля и Рузвельта на сделанные им предложения, имел на руках все козыри. Карта, по крайней мере дипломатическая, ему еще как перла!

На чем же основывались те предупреждения, которые Молотов довел до сведения американцев? Если верить книге Героя Советского Союза полковника Дмитрия Николаевича Медведева «Сильные духом», первое покушение на Сталина, равно как и на президента США Франклина Рузвельта и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, готовилось германской разведкой в 43-м году во время встречи «Большой тройки» в Тегеране. Информация об этом поступила от действовавшего во взаимодействии с отрядом Медведева легендарным разведчиком Николаем Ивановичем Кузнецовым.

Прежде чем проанализировать события, связанные с этим действительно планировавшимся или мнимым покушением, я хочу на личности того, которые миллионы кинозрителей фильмов «Сильные духом» и «Отряд особого назначения» и читателей одноименной книги Д. Н. Медведева запомнили под именем обер-лейтенанта вермахта Пауля Зиберта, агента по кличке «Пух» и партизана медведевского отряда по имени Николай Васильевич Грачев.

Это был незаурядный артист, сыгравший роль обер-лейтенанта Зиберта лучше, чем сыгравшие потом роль самого Кузнецова в кино профессиональные актеры Гунар Циллинский и Александр Михайлов. Николай Иванович родился 14/27 июля 1911 года в глухой деревне Зырянская тогдашней Пермской губернии (ныне эта деревня – в Свердловской области). Первоначально родители-старообрядцы нарекли его Никанором. Однако в начале 30-х годов по непонятной причине Никанор превратился в Николая. Хотя ни капли немецкой крови не было у Кузнецова, он совершенно свободно говорил по-немецки. И внешность у Николая Ивановича была абсолютно арийская – высокий статный блондин, настоящая белокурая бестия!

Немецким будущий разведчик овладел так хорошо, потому что в маленьком городке Талица, где Кузнецов учился в школе-семилетке, была небольшая колония бывших австрийских пленных, осевших на уральской земле. С ними маленький Никанор много говорил по-немецки, совершенствуясь в разговорной речи. У него была природная способность к языкам. Школьник, в частности, овладел только вошедшим тогда в моду эсперанто. Вот Талицкий лесотехнический техникум окончить не успел. В декабре 1929 года Кузнецова исключили из комсомола «за сокрытие кулацкого происхождения» и отчислили из техникума за полгода до завершения курса. В ноябре 31-го ему удалось восстановиться в комсомоле, представив справки, что отец в гражданскую служил в Красной армии, а до этого, хоть и был зажиточным крестьянином, но батраков не эксплуатировал. Но досдавать после реабилитации экзамены в техникуме Николай Иванович уже не стал.

В 1932 году Кузнецов, работавший в центре Коми-Пермяцкого национального округа Кудымкаре лесоустроителем, был арестован по обвинению в хищениях. Чекисты обратили внимание на человека с поразительными лингвистическими способностями. Ведь коми-пермяцкий язык – не самый легкий для русского человека, а Кузнецов освоил его поразительно быстро. Арест произошел 4 июня, а уже 10 июня Николай Иванович дал подписку о работе секретным сотрудником ОГПУ и получил кличку «Кулик». Вполне вероятно, что ему намекнули: если откажешься быть сексотом, к хозяйственным статьям добавим политическую. Очень может быть, что на Кузнецова был уже донос, содержащий его будто бы «контрреволюционные разговоры». Органы сделали будущему разведчику такое предложение, от которого он не смог отказаться. В результате на суде выяснилось, что сам Кузнецов к хищениям не причастен, зато его начальство получало деньги и продукты по подложным ведомостям. Начальникам дали от 4 до 8 лет лагерей. Николаю Ивановичу же за халатность определили год исправительных работ по месту службы. Судимость будущему Зиберту и тогдашнему «Кулику» ОГПУ организовало на всякий случай.

Кстати, к тому времени Николай Иванович успел уже жениться и развестись. 2 декабря 1930 года он зарегистрировал брак с медсестрой местной больницы Еленой Петровной Чугаевой. Но уже 4 марта 1931 года молодые развелись. Более никогда Кузнецов в брак не вступал. И не только в брак. У нас нет никаких сведений, что он когда-нибудь еще был близок с женщиной. Для молодого красивого 20-летнего мужчины это несколько странно. Ведь до войны и прихода Кузнецова в разведку оставалось еще 10 лет. Неужели он так и не встретил если и не настоящую любовь, то хотя бы девушку, с которой у него возникла бы взаимная симпатия? И впоследствии Николай Иванович никому и никогда не рассказывал, что в молодости был женат. Ничего не рассказывала о своем первом замужестве и Елена Петровна, пережившая Кузнецова на несколько десятилетий. Много лет спустя после гибели Николая Ивановича ее разыскал в Алма-Ате кудымкарский краевед Г. К. Конин. Елена Петровна охотно рассказала о своей последующей жизни, но отметила, что никому не говорила, что три месяца была женой легендарного разведчика. И Конину ничего не сказала, почему они с Кузнецовым расстались навсегда. Какая тайна здесь скрывается?