Мои горные лыжи (СИ) - Фефелов Анатолий Владимирович - Страница 13

Мысль 2. Горный институт в городе Апатиты курировал в те годы работы по бурению сверх глубокой скважины на Кольском полуострове. Эти работы так и назывались – КСГ1, что означает "Кольская сверхглубокая 1". Эти работы проводились с целью изучения мантии земли. Видя мой интерес к этому, Николай Николаевич вызвал главного специалиста института по глубокому бурению и попросил его ответить на все мои вопросы. Специалистом оказалась женщина, и вот что она мне рассказала. Оказалось, что не одни мы занимаемся сверхглубоким бурением. В США тоже ведутся такие же работы. На момент нашего разговора у нас достигли глубины что-то около 12 км, а у Американцев около 14 км. Наше оборудование позволяет достичь глубины около 15км, а у Американцев около 17 км, т.к. у них трубы изготовлены из титана, а у нас из стали. За точность приведённых цифр не ручаюсь, так как разговор был более 20 лет назад, а записи я не вёл. Весь процесс бурения происходил так. Предположим, вы достигли глубины 10 000

метров и начинаете новый цикл бурения. Само бурение производится с помощью турбобура. Диаметр скважины около 220 мм, а диаметр буровой трубы (её ещё называют "плеть") около 180 мм. В зазор между стенкой скважины и буровой трубой под большим давлением (несколько сот атмосфер) подаётся смесь воды с глиной, которая и вращает турбобур. Буровая труба собирается (свинчивается) из отдельных труб длиной 25 метров. Их называют "стаканами". Пробурив 2 метра, всю 10 километровую плеть извлекают на поверхность, развинчивая "стаканы". Вынимают 2-х метровый керн. Затем снова собирают 10 километровую "плеть" и через 2 метра снова всё вытаскивают и т.д. 2-х метровый керн имеет диаметр около 60 мм. Его распиливают на "пятаки" толщиной миллиметров 6, на каждом пишут порядковый номер и глубину, с которой его извлекли, и передают на исследования. За счёт ускорения Кориолиса (это когда складываются 2 вращения - буровой трубы и Земли) скважина, оказывается, уходит в землю не вертикально, а спиралью диаметром примерно 60 метров.

Когда мне показали несколько ящиков с распиленными и промаркированными кернами, в моих глазах, видимо, настолько явно просматривалась немая просьба, что хозяйка молча пододвинула мне "пятачёк" с глубины 10513 метров, который тут же исчез в моём кармане.

В конце экскурсии по Горному институту мне показали минералогический музей. Но об экспонатах этого богатого музея рассказать невозможно. Это нужно видеть. Мне запомнилась только великолепная друза горного хрусталя и кварцевый керн с приличной жилой самородного золота.

Мысль3, связанная с домом Николая Николаевича. Как я уже говорил, хозяйничала в доме Светлана Петровна Месяц. Квартира очень уютная. Особенно хороша большая комната, в оформление которой вложено много любви и умения. Много осенних букетов, милых безделушек, сувениров, фотографий и камней с покорённых вершин. То это ветка рябины с ягодами и листьями, сохранившая почти осеннюю красоту благодаря выдержке в глицериновом растворе, то кусочек арчи, удивительного дерева Фанских гор, то полочка на декоративной решётке с вьющимися растениями. Светлана Петровна не только вкусно нас кормила, но увлекательно рассказывала о своих альпинистских экспедициях. Приведу в качестве примера один из её рассказов, который мне особенно понравился. Как-то Светлана Петровна была в длительной экспедиции в Фанских горах. Наконец, всё закончилось, и группа добралась до Ташкента, чтобы разлететься по домам. Конечно, после длительного пребывания в горах, где рацион не особенно разнообразен, хотелось чего-то любимого и вкусного. Больше всего Светлана Петровна любила персики и отправилась на один из знаменитых Ташкентских базаров. Только вошла и сразу замерла. На ближайшем прилавке старый узбек продавал такие персики, каких она ещё не видывала. Просто чудо персики. Громадные, лохматенькие, оранжево-жёлтые с фиолетовыми боками. Но цена! Даже после такого воздержания Светлана Петровна не решилась их купить. Двинулась дальше. Попадались плохие, терпимые, так себе. И вдруг увидела отличные персики, но цена такая же как у тех, первых. Она и говорит продавцу:

- Как же так, на входе продаются персики лучше ваших, а цена одинаковая?

- Нэ может быт!

- Да, я вам точно говорю, что те лучше!

- Карашо. Еслы прынесёш лучше, это всё забыреш бэз дэнег!

А горка персиков на прилавке перед ним была внушительная – килограмма 4. Светлана Петровна заволновалась: "только бы не ушёл! Только бы найти!" Где сидит тот первый продавец, она забыла. Но догадалась, выскочила за ограду базара и побежала искать нужный вход. Нашла. Забегает. "Слава Богу! На месте". Купила 1 самый красивый, вернулась к продавцу и положила персик на прилавок. Продавец оказался мужчиной. Посмотрел оценивающе, немного скривился и сказал только одно слово:

- Забырай!

И последнее. Как я уже писал немного раньше, Николай Николаевич более 2-х лет проработал в Американской фирме, которая изготавливала по заказу НАСА уникальную тележку для ракетоносителя "Сатурн". В знак уважения к господину Мельникову Н.Н. и в качестве презента за хорошую работу, руководство фирмы предложило ему посетить полигон на мысе "Канаверал" и посмотреть старт "Сатурна" по программе "Союз-Аполлон". Все расходы, естественно, за счёт фирмы. Кроме руководства фирмы и господина Мельникова НН был ещё его коллега по институту и штатный фотограф. После посещения полигона всем участникам этой экскурсии подарили по экземпляру прекрасно оформленного альбома с цветными фотографиями. Этот альбом Николай Николаевич мне как-то и показал. Вот они все с космонавтами, вот они на фоне ракеты, вот старт и т.д. Было что посмотреть. После рассказа об этом событии Николай Николаевич ещё добавил, что во время старта "Сатурна" на полигоне никого из СССР кроме них не было.

Бакуриани

Бакуриани всегда считался одним из лучших горнолыжных центров Советского Союза наряду с Приэльбрусьем, Чимбулаком и Кировском. В конце 80-х достать путёвку куда-либо особого труда не представляло. Была мощнейшая туристическая фирма "Спутник", которая не только строила отличные гостиницы, но и по всей стране распространяла путёвки. Вот в 1987 году я и купил путёвку в "Спутнике" в гостиницу "Солнечная долина" в Бакуриани. Я ведь ещё в молодые годы сам себе сказал: "Толя, пока у тебя есть здоровье, желание и возможности, ты должен посетить основные горнолыжные центры СССР". Поставленную задачу я почти что выполнил. Я не смог посетить Камчатку, Карпаты и Гудаури.

Так вот Бакуриани. Попасть туда можно из Тбилиси. А чтобы всё было надёжно и цивилизованно, нужно в Тбилиси найти какую-то зацепку. И тут мне помог мой хороший товарищ и коллега по работе Валя Леонов. У него была совместная работа с одним Тбилисским институтом и появились хорошие знакомые. Короче, он созвонился с Тбилиси и дал мне адрес.

Самолёт задержался, и в столицу Грузии я прилетел в 23 часа. Что делать? Просидеть ночь в аэропорту или рискнуть поехать? Ведь человек должен меня ждать. Я решил ехать. Сразу договорился с таксистом, что он меня подождет и, если я не попаду в дом, то вернусь в аэропорт. А попасть я должен был в дом в самом центре старого Тбилиси на берегу Куры к Оганову Михаилу Седраковичу. Подъехали к дому мы уже за полночь. Дом деревянный 2-х этажный и древний. Всё окна тёмные и только в одном на втором этаже какой-то свет. Может это меня ждут? Оказалось нет. Старый грузин пояснил, что мне нужно спуститься во двор, и там живёт Оганов. Оказывается, у этого дома был и двор, в котором по периметру друг к другу и над другом лепились какие-то строения, лестницы, навесы. Это всё были жилые помещения, в одном из которых меня и ждал Михаил Седракович. Он выслушал мои извинения, мы быстро попили чаю и улеглись.

Когда утром я проснулся, то сразу понял, что кроме меня в доме никого нет. На столе записка и ключ от двери. В записке всего 1 предложение: "Если будите уходить – ключ в почтовый ящик". Честно скажу, от такой доверчивости, и таких порядков у меня всегда становилось хорошо на душе. Ну, нравятся мне такие люди! Потом я пошёл осматривать дом. Его и домом-то назвать трудно. Во-первых, в доме не по-сибирски холодно. Во-вторых, - это была одна не очень большая комната без окон, так как длинная стена была, видимо, приткнута к склону горы. А по торцам – другие халупы, там живут соседи. Уличный свет с трудом попадал через тонюсенькую, на половину стеклянную дверь. Да как же тут можно жить? И ведь хозяин не бомж, не хиппи, а пожилой уже человек, младший научный сотрудник института. У меня давно, после моих многочисленных поездок в Домбай и Терскол, сложилось впечатление, что далеко не все люди на Кавказе, в том числе и грузины, живут хорошо. На наших Российских рынках мы видим наиболее энергичных, удачливых, а где-то и наглых представителей этих народов.