Четверо Благочестивых. Золотой жук (сборник) - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 17

Положив конверт в ящик стола, он придвинул к себе несколько листов бумаги.

Это был текст законопроекта, ради которого он пренебрег опасностью и пошел на такой риск.

Сам документ не был длинным. Состоял он из всего нескольких статей, цели, кратко описанные в вводной части, были обозначены четко и в понятной форме. В том, что завтра законопроект будет принят, можно не сомневаться. Кворум был обеспечен. Люди съехались в город; партийные организаторы позаботились о том, чтобы все члены партий присутствовали на завтрашнем голосовании; мольбы и угрозы помогли возродить стремительно слабеющую силу нынешней администрации, превратив ее в единый мощный кулак; и даже те отдельные представители обеих партий, на кого не подействовали призывы организаторов, спешили в столицу, чтобы присутствовать при том, что, возможно, войдет в историю или… закончится трагедией.

Заучивая текст, сэр Филипп механически выстраивал в мыслях линию атаки – произойдет трагедия или нет, но законопроект затрагивал интересы слишком многих людей в парламенте, и без яростного сопротивления дело не обойдется. Министр иностранных дел был мастером красноречия, искусным спорщиком и блестящим изобретателем метких и хлестких фраз. Дебатов ему можно было не бояться. Если только… Его сердце снова сжалось при мысли о «Четырех благочестивых». И дело даже не в том, что они угрожали его жизни – он давно уже заставил себя не задумываться об этом – ему не давала покоя сама мысль, что в расчеты теперь приходится включать новый фактор, новую и страшную силу, которую не переспорить и от которой не отделаться ядовитой остротой, силу, которую не обманешь и на которую парламентские методы не действуют. О том, чтобы пойти на уступки, он не думал. Мысль о примирении с врагом никогда не приходила ему в голову.

«Я пройду через это! – не раз вскрикивал он, оставаясь наедине с самим собой. – Я справлюсь!» И теперь, когда час испытаний приближался, жгучее желание сразиться с этой новой неизведанной мировой силой сделалось как никогда сильным.

Министр сидел за столом, подперев голову руками, когда заурчал стоявший рядом с ним телефон. Он снял трубку и услышал голос своего управляющего, напоминающего ему, что он хотел дать указания насчет своего дома на Портленд-плейс.

Сэр Филипп не хотел подвергать опасности своих слуг, поэтому его дом дня на два-три, пока весь этот ужас не уляжется, должен был опустеть. Если «Четверо» действительно намерены воплотить в жизнь свой замысел, они не станут рисковать, и если в планы их входило взорвать его бомбой, они, чтобы действовать наверняка, могут взорвать оба дома (и на Даунинг-стрит, и на Портленд-плейс) одновременно.

Как только он закончил разговор и положил трубку, раздался стук в дверь и вошел суперинтендант Фалмут. Детектив с некоторым беспокойством посмотрел на министра.

– Никто не заходил, сэр? – спросил он.

Сэр Филипп улыбнулся.

– Если вы хотите этим сказать, не доставили ли «Четверо» свой ультиматум, могу вас успокоить – никто из них сюда не являлся.

Лицо сыщика просветлело.

– Славу Богу! – с великим облегчением воскликнул он. – Я, признаться, извелся весь. Все думал, что-нибудь случится как раз тогда, когда меня не будет рядом. Но у меня есть для вас новость, сэр.

– Да?

– Да, сэр. Комиссар получил из Америки длинную каблограмму[30]. У них там произошло два убийства, поэтому агентство Пинкертона выделило специального человека для сбора информации. Несколько лет он собирал разрозненные факты и улики, фиксировал все, что попадало ему под руку. И вот его послание.

Сыщик достал из кармана сложенный лист бумаги, развернул его, положил на стол и стал читать:

«Пинкертон, Чикаго. Комиссару столичной полиции, Скотленд-Ярд, Лондон.

Предупредите Рамона, что «Четверо» никогда не нарушают обещания. Если они угрожали убить определенным способом в определенное время, они будут пунктуальны. Тому у нас есть доказательства. После смерти Андерсона за окном его комнаты была найдена небольшая записная книжка, явно потерянная одним из них. Она была почти пуста, лишь три страницы исписаны убористым почерком. Эта запись была озаглавлена “Шесть методов казни”. На книжке стояла пометка “С” (третья буква английского алфавита). Предупредите Рамона, что ему не стоит делать следующего: пить кофе в каком бы то ни было виде; вскрывать письма или пакеты; пользоваться мылом, которое не было изготовлено под присмотром надежного агента; пребывать в помещении, которое не находится под круглосуточным надзором офицера полиции. Обыщите его спальню, убедитесь, что нет возможности провести в нее ядовитый газ. В помощь высылаем двух человек на “Лукании”[31]».

Детектив замолчал. Он знал, что это предложение не было в каблограмме последним. За ними шел зловещий постскриптум: «Но боимся, что они прибудут слишком поздно».

– И что вы думаете? – спросил государственный муж.

– Что нужно прислушаться к советам Пинкертона, – ответил детектив. – Американцы не станут говорить зря. Их предупреждение основывается на фактах, поэтому я и посчитал это послание таким важным.

Тут снова раздался громкий стук в дверь, и, не дожидаясь приглашения, в кабинет ворвался личный секретарь министра. Он размахивал газетой.

– Вы только взгляните! – с порога закричал он. – Вот, почитайте! «Четверка» признает неудачу…

– Что?! – воскликнул детектив и выхватил у него газету.

– Что это значит? – резко спросил сэр Филипп.

– Только то, сэр, что эти мерзавцы, кажется, опубликовали статью о своем «предназначении».

– Что это за газета?

– «Мегафон». Когда они забирали Тери, ее редактор попросил человека в маске написать о себе статью, и они это сделали! Вот она, тут они признают свою неудачу и… и…

Фалмут, уже успевший просмотреть статью, оборвал бессвязную речь возбужденного секретаря.

– «Во что верят “Четверо благочестивых”», – прочитал он. – И где же тут признание в неудаче?

– Посередине колонки, я отметил абзац… Вот! – и молодой человек ткнул в страницу дрожащим пальцем.

– Мы не допускаем случайностей, – стал читать детектив, – если случится хоть один сбой, если хоть что-то из того, что мы обещали, пойдет не так, мы признаем неудачу. Мы настолько уверены в том, что цель нашего существования – претворение в жизнь великого замысла, мы настолько убеждены, что являемся необходимыми инструментами в руках божественного провидения, что не смеем ради великой цели идти на неоправданный риск. Поэтому крайне важно, чтобы исполнению каждой казни предшествовали определенные заранее оговоренные действия, которые должны быть выполнены полностью и в точном соответствии с планом. Например, мы считаем необходимым доставить последнее предупреждение сэру Филиппу Рамону и, чтобы сделать предупреждение это более внушительным, доставить его должен кто-то из нас лично. Мы сделали все, чтобы этот пункт нашего плана был приведен в исполнение. Однако наши требования к самим себе настолько велики, что, если предупреждение это не будет передано сэру Филиппу в руки в соответствии с данным обещанием сегодня до восьми часов вечера, все наши приготовления окажутся напрасными, и нам придется отказаться от запланированной казни.

Детектив замолчал, каждая черточка его лица выражала разочарование.

– Увидев ваше возбуждение, сэр, я решил, что вы нашли что-то новое. Все это я уже читал. Копия статьи была прислана в Скотленд-Ярд, как только ее получили.

Секретарь взволнованно ударил кулаком по столу.

– Разве вы не видите? – запальчиво выкрикнул он. – Разве не видите, что больше нет надобности защищать сэра Филиппа, что его можно больше не использовать как приманку, что мы вообще можем вздохнуть спокойно, если считаем этих людей… Посмотрите на часы…

Детектив быстрым движением вынул из кармана часы, посмотрел на циферблат и присвистнул.

– Черт возьми, половина девятого! – изумленно пробормотал он, и все трое на какое-то время замерли, осмысливая важность этого открытия.