Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок - Тихомиров Валерий - Страница 50

• Предыдущая
• 50/87
• Следующая

Крумпель застыл от неожиданности, потрясенный резким изменением обстановки. В одно мгновение двор заполнили люди, чемоданы и коробки. Будто в микроавтобусе привезли рог изобилия. На загаженный асфальт у последнего порога медицины хлынул поток невероятно качественных вещей и идеально одетых господ. Пришельцы явно принадлежали к элитной породе небожителей. Во всяком случае, ничего подобного, например, среди высших медицинских кругов города, Иосифу Моисеевичу встречать не доводилось.

— Отомри! — небрежно щелкнув пальцами перед крупным носом главврача, сказал старший из гостей. — Показывай, куда идти.

Крумпель встрепенулся и распахнул дверь перед москвичами. Сам он суетливо проскользнул во главу процессии. Путь оказался недолог. В небольшом зале морга он закончился.

— Здесь, — виновато прошептал Иосиф Моисеевич.

— Мда-а, — повторил господин в крокодиловых туфлях, — низший уровень. Хуже только в могиле.

«Точно снимут!» — понял Крумпель.

— Где клиент? — Вопрос заставил его подпрыгнуть на месте.

— Везут! — быстро ответил он.

И солгал. На самом деле до утра итог лечебного процесса вниз не спускали. В морге водились крысы. А выдача тел с подпорченными носами и ушами подрывала авторитет руководства. Главврач всем телом изобразил готовность к сотрудничеству и юркнул к выходу.

— Пойду, потороплю-ю-ю! — донеслось убегающее эхо.

Группа начала подготовку. Задача перед ними стояла конкретная, четкая и очень не простая. Они были лучшими в своей специфической профессии. Никто в стране, а то и в мире, не мог конкурировать с элитным подразделением последних имиджмейкеров ритуальной фирмы «Московская недвижимость».

Они недоуменно, с легким презрением посмотрели вслед Крумпелю. В столице такое безобразие невозможно было даже представить. Но вслух никто не сказал ни слова. Предстояла Работа. Следовало подготовиться по высшему классу. Впрочем, иначе они и не умели.

В углу мгновенно появилась складная стойка вешалки. Переодевались быстро. Через несколько минут группа стала похожа на отряд космонавтов. Одноразовые костюмы салатного цвета отличались от скафандров лишь отсутствием прямой связи с Байконуром. Перчатки и капюшоны с пластиковыми щитками усугубляли сходство. В ноздри были вставлены специальные фильтры. Обслуживаемый контингент имел привычку пахнуть. Это было интимное дело клиента. Но мешать Работе никто права не имел.

Влажный потолок и стены ритуального зала покрыли специальной пленкой. На объект не должно было упасть ни одной лишней пылинки. Не говоря уже о пластах отваливающейся штукатурки. Поверх ультрасовременного покрытия каждый укрепил собственное подтверждение профессионализма. Дипломы международных конкурсов и престижных соревнований среди парикмахеров, визажистов, стоматологов, модельеров и прочих рыцарей чужого имиджа были запаяны в пластик. Клиенты должны были знать, что имеют дело с профессионалами высочайшего класса.

Электронную швейную машинку установили в углу. Рядом поместили столик с маникюрным набором и аппаратуру стационарной стрижки. Зал превратился в эксклюзивный салон красоты. Прощальной. А значит — безукоризненной.

Клиент, разумеется, принадлежал к ВИП-классу. Особенно после безвременной кончины. Председатель совета директоров крупнейшего банка города, депутат и личный друг кого-то из родственников президента был молод. Если бы не внезапный сердечный приступ после непродолжительного месячного застолья, он мог бы жить и жить. В гроб такой человек не мог попасть абы в каком виде. Исключительно в лучшем. Чем при жизни.

Закончив приготовления, группа, по традиции, присела. Старший имиджмейкер установил на пустой пока стол фото клиента. Пятилетней давности. Таким его хотели видеть безутешные родственники. Рядом встала бутылка «Мартеля». Работа с покойниками — стресс. А лучшего средства от него не было даже в столичных аптеках.

Под тихий звон хрустальных рюмок прозвучал ритуальный тост:

— За клиентов, которые никогда не возвращаются, господа! За мертвых, которые дают нам жить!

Альберт Степанович дотронулся до плеча павшего друга. Клим отозвался оглушительным раскатом храпа, но оживать не стал. Победа «Черного Джека» была полной. Алик сел и немного погрустил под стакан виски. Пить одному не хотелось. Он прислушался к себе. Внутри рычал лев, требующий выхода на волю. Ощущение было новым. После рюмки шампанского под строгим маминым контролем такого никогда не случалось. От изучения собственного внутреннего мира Алик перешел к внешней среде.

За дверью ординаторской ему мерещились призывные нежные голоса и манящий женский смех. Там, снаружи, кипучим гейзером била бурная жизнь. Она звала в свои страстные объятия. Смутные желания проснувшегося льва толкали Потрошилова к выходу. Он еще раз посмотрел на тело Клима. И даже совершил контрольную попытку продолжения дружбы. Распутин дружить не хотел. Несмотря на вопли в самое ухо и поливание холодной водой.

Алик обиделся, но навязываться было не в его характере. Он расправил плечи и шагнул навстречу новой жизни. Решительное просовывание головы в приоткрытую дверь выявило пустоту в коридоре. Потрошилов смело протиснулся в узкую щель целиком. Отсекая себе пути к отступлению, он потянул за ручку и закрыл ординаторскую.

Вопреки ожиданиям, признаков бурной жизни в коридоре не наблюдалось. Никаких. Абсолютно никаких. Очевидно, эпицентр активности медицинского персонала находился где-то в другом месте. Алик широко улыбнулся и отважно качнулся в сторону лифта. Этаж был выбран наугад. Для хорошего человека везде найдется компания.

Неврологическое отделение пребывало в растерянности. Тяжелый пациент поступил под вечер. Как раз после скромного банкета по поводу дня рождения Авиценны. Инвалида положили на только что освободившуюся койку в коридоре. Рядом на стуле разместили глаз и зубы, почему-то прибывшие отдельно от хозяина. Старик периодически постанывал, не шевелился и на вопросы не отвечал. Он застыл поверх одеяла, скрестив на груди руки. Правая нога была неестественно вывернута в сторону, словно ее просто засунули в штанину, приставив к колену.

Профессионализм не зависит от настроения и степени опьянения. Поступивший больной должен быть осмотрен, невзирая ни на что. И он был осмотрен. Доктор тщательно обстучал пациента молоточком, стараясь дышать в сторону В принципе, диагноз был ясен. Сотрясение мозга сомнений не вызывало. Но, помимо классических симптомов, обнаружился досадный феномен. Коленные рефлексы на правой ноге отсутствовали напрочь! На левой, все было как обычно. А на правой — отсутствовали и все! Несимметричность была вопиющая.

Разбудили заведующего отделением. Тот Авиценну уважал больше рядовых сотрудников. Поэтому долго просыпался и фокусировал взгляд. Необычное расположение обследуемого колена ввело заведующего в транс. Надо отдать должное опыту старого клинициста. Молотком он владел виртуозно. Раз за разом он бил в одну заветную точку и не промахнулся ни на сантиметр. Пока его вежливо не оттащили за халат.

Ситуация складывалась серьезная. Несовпадение реакций слева и справа тревожила коллектив. Консилиум состоялся в ординаторской. Споров было достаточно.

— Парез?

— Паралич!

— Ваше здоровье!

— Ушиб?

— Инсульт!

— Ну, будем здоровы!

— Бабинский? [18]

— Россолимом! [19]

Заведующий глубокомысленно поставил точку:

— Меня настораживает необычная локализация. Зовем хирургов!

В ожидании консультанта с хирургии помянули великого врача древности, вспомнив, что он был еще и Ибн-Синой. Тоже какая-то путаница. Но пытливые светила неврологии больницы Всех Святых любили сложные задачи.

Алик наткнулся на консилиум случайно. Небольшую толпу в коридоре неврологического отделения обойти было невозможно. Он интеллигентно полез в обход, но зацепился за ножку больничной койки и чуть не упал. Невропатологи разом смолкли. Ближайший к Алику доктор впился цепким взглядом в бейджик на кармане и прочитал вслух самые крупные буквы:

• Предыдущая
• 50/87
• Следующая