Бедняга Смоллбон. Этрусская сеть - Гилберт Майкл - Страница 73

- Но я не могу обременять вас проблемами, синьор Брук. Не для того я просил вас тащиться в такую даль. Хотя знать ваше мнение как специалиста об этой статуэтке.

Великолепный зверь, не так ли? Шестой век до нашей эры. О таких вещах не знаю почти ничего, но глаз у меня наметанный…

Диндони выругался ещё раз и поднялся на ноги. Все тело у него затекло, к тому же он был взбешен. Это же надо, в последний момент! Отряхнув одежду, он осторожно выскользнул тем же путем, которым пришел. Через пять минут уже стучался в двери кафе. Женский голос ответил:

- Кто там? Убирайтесь, у нас закрыто.

- Мария? Это Диндо.

- Уже поздно. Думала, ты не придешь. Что случилось?

- Кто у тебя?

- Те двое.

- Что делают?

- Пьют. Что, по твоему, они могут делать? Помогать мыть посуду?

- Если кафе закрыто, им нечего здесь делать.

- Говорю тебе, они допивают. Потом пойдут себе.

- Не приди я, Бог знает, когда бы они ушли.

- У тебя не только нога, но и мысли набекрень, - отрезала Мария. - Если считаешь, что им нечего здесь делать - выгони!

- Точно, - сказал здоровяк, просунув голову сквозь штору. - Иди сюда и выгони нас! Тренировка тебе не повредит.

- Я никого не собираюсь выгонять, - оправдывался Диндони.

- Что, теперь мы тебе хороши? Иди сюда и выпей с нами. Налей ему, Мария! Что-то он бледно выглядит, видно дела идут худо. Поставил не на ту лошадь, что ли? Я прав, Дино?

Они отправились в заднюю комнату. Второй тип сидел у окна и читал газеты. Подняв на вошедших взгляд, снова углубился в чтение.

На столе стояли три стакана, как заметил Диндони. Проследив за его взглядом, здоровяк сказал: - Да, так и есть. Мы все причастились. Вот что мне нравится во Флоренции, люди всегда готовы поделиться с ближним. Я прав?

Второй заметил:

- Ты слишком много говоришь.

- Разговоры идут на пользу, - возразил здоровяк. - Облегчают сотрудничество.

Помогают людям договориться. Как твои успехи сегодня вечером?

- Никак, - недовольно сказал Диндони.

- Не встретились?

- Встретились.

- Их не было слышно?

- Я слышал каждое слово.

- Так что случилось?

- Проклятый старик, видно, сообразил, что я там. Только заикнулся, как передумал.

И ничего не сказал.

- Он тебя обнаружил?

- Откуда. Говорю тебе, это его врожденная осторожность.

- Думаешь? - Здоровяк задумчиво оглядел Диндони. - Тогда придется придумать что-то другое. Раз он боится говорить в собственной мастерской, где же он будет откровенен?

- Пожалуй, в кухне.

- А можешь ты подслушать, о чем говорят в кухне?

- Нет. Окна там закрыты и зимой, и летом. Или ты предлагаешь мне влезть под стол?

Или, как сверчок, в камин?

- Я предлагаю шевелить мозгами, - сказал здоровяк, - и воспользоваться достижениями цивилизации. Думаю, что в кухне найдется местечко - открыв папку, извлек из неё шарообразный черный металлический предмет - где можно припрятать эту вещичку.

Диндони с любопытством пригляделся.

- Тебе нужно будет минут на десять остаться дома одному. Провод тонкий, церного цвета, как видишь. Можно проложить его вдоль плинтуса или в щель в полу, просунуть в вентиляцию и даже под раму запертого окна.

Он приступил к дальнейшим инструкциям, которые Диндони слушал с возрастающим интересом.

Если имя человека может влиять на своего хозяина, как утверждают, то несомненно, представители семейства Уэйлов с каждым поколением становились все более китообразными: тела их становились все больше и глаже, глаза все меньше а кожа толще. И сэр Джеральд далеко обошел всех предыдущих Уэйлов. В нижнем белье весил сто двадцать пять килограммов, двигался величественно, как дирижабль, и как и он, требовал большого свободного пространства, чтобы развернуться, - по крайней мере, так утверждали злые языки. Эти качества с детских лет предназначили его для министерства иностранных дел.

Поскольку жены его уже не было в живых, хозяйство вела старшая дочь Тесси, отличная хозяйка и потомок своих предков до мозга костей, кое в чем помогала младшая дочь Элизабет, которая была совершенно иной и своими светлыми волосами, голубыми глазами и мальчишеской фигуркой напоминала отпрыска совсем другой семьи.

- Это у неё от Трауэров, - пояснял сэр Джеральд, - семьи моей тети. И добавлял, что Трауэры - из графства Шропшир, словно это все объясняло.

Синьор Трентануово, мэр Флоренции, согласно кивал. Он совершенно ничего не знал о Шропшире, но достаточно было, что так говорит сэр Джеральд. По его мнению, сэр Джеральд был дипломатом милостью Божьей, чего нельзя сказать о нескольких его предшественниках. Те английские консулы были никчемными, потрепанными и скупыми модниками, торопливо миновавшими Флоренцию как заурядный железнодорожный полустанок на пути к станции назначения. Но сэр Джеральд явно осел здесь надолго, собираясь, вероятно, остаться и после завершения своих консульских функций, влившись в любопытное собрание бывших консулов в Тоскане.

Общество собралось в большой гостиной. Элизабет наливала отцу и мэру уже по второму аперитиву. Тэсси сидела на краешке дивана, занимая мисс Плант, Тома Проктора, юриста из Англии, и американца Харфилда Мосса, о котором говорили, что он сказачно богат и весьма интересуется римскими и этрусскими древностями.

Сэр Джеральд взглянул на часы и сказал:

- Надеюсь, Брук о нас не забыл. Иначе за столом останется пустое место.

- Обещал прийти, - оправдывалась Элизабет. - Я ему напомнила ещё запиской.

Последнее время он такой рассеянный…

- Позвони домой. Не можем же мы заставлять мисс Плант ждать без конца, она уже съела целую тарелку соленых сушек. Нет, никуда не ходи и не звони. Кажется, это он.

Вошедший Брук, ужасно извиняясь, бормотал что-то о навязчивом заказчике, явившемся в последнюю минуту. Элизабет это казалось неубедительным и она правильно догадалась, что, совершенно забыв о ней, он как обычно отправился домой на обед, откуда его завернула только Тина.

Его представили всем. Мисс Плант подала ему руку для поцелуя. Харфильд Мосс заявил, что он рад и горд возможностью познакомиться с автором «Пяти столетий этрусской терракоты», а мэр, взиравший на Брука с нескрываемым интересом, вдруг подошел к нему, схватил за руку и начал трясти её, восклицая «Капитан Роберто!»