Любовь без поцелуев (СИ) - "Poluork" - Страница 80

Вот так я в сексе и разочаровался. Ну а что? В наркоте ничего хорошего нет, а народ наркоманит. С сексом, видимо, так же. С самим собой вполне можно обойтись и не врать, что это охуенно ах как хорошо. Все остальные врут, наверняка врут. Вот и Банни мне тоже говорила, что все женщины симулируют оргазм, потому что так, мол, мужикам нравится. Нет, не спорю, может, кому то и нравится секс. Как сладкое. Как чтение. Но не мне.

Вот так я думал до вчерашнего дня. Потому что вчера… Вчера было всё. Был я и Макс, я его чувствовал, всем телом чувствовал, его прикосновения, его дыхание, его запах. Я хотел его – сильно-сильно, до помутнения в голове, я на всё был согласен в ту минуту, только чтобы он не уходил, мне хотелось больше, намного больше, мне хотелось, что бы он был моим, целиком и полностью.

Наверное, вот так и должно быть всегда? Но почему? Почему? Тупой вопрос. А я не тупой, кто бы там чего не думал.

Но нельзя. Есть одно такое нельзя, которое никто не придумал, оно просто есть. Нельзя прыгнуть с девятого этажа и не разбиться. Нельзя целоваться с парнями. Нельзя трахаться с теми, кого уважаешь. Нельзя. Я никогда в жизни не полез бы к Леночке или ещё к кому-нибудь из наших пидоров местных, потому что смотреть на них противно – и как пацан до такого опускается? И никогда бы, ни за что не стал такое делать ни с Игорем, ни с Вовчиком. Как бы мне не хотелось. Потому что они – нормальные пацаны, потому что они мои корефаны, потому что я их уважаю.

Но это же Макс! С ним всё не так, как с другими.

Я представил себе, как он просыпается, высовывается из-под одеяла, хмурится от холода и быстро-быстро натягивает на себя одежду, чтоб не замёрзнуть. Думал он обо мне? После вчерашнего? Перед сном? Когда проснулся?

Тупость какая-то. Всё это как-то по-идиотски, если смотреть со стороны. Но если не со стороны, если смотреть с моей точки зрения: это просто хорошо. Просто необыкновенно хорошо. Так, как никогда не было. Вот просто… лучше всего.

Звонок-подъём скинул меня с кровати. Игорь сонно хлопал глазами, я одновременно разминался и одевался, мне хотелось побыстрее в коридор, мне хотелось видеть Макса, хоть и знаю я, что он долго в комнате торчит, и всё равно не выдержал, выбежал.

Макс выходит, глаза прикрыты, под глазами тени, голова набок. Макс! Хочется заорать на весь коридор, что бы все заткнулись и замерли, чтобы он открыл глаза и глядел только на меня.

- Привет, как спал?

- Как обычно, плохо. Холод всё таки собачий и аааа… Есть хочется. Надо Спириту дать знать, пусть еды привезёт.

Спирит. Патлатый тип, с которым он лизался. Схватить за волосы и приложить башкой о руль его дорогущей машины, если только сунется…

- Кстати, о еде, сегодня Мася должна всякой жрачки привести. Пошли скорей в столовку.

- О какой же я голодный, как волк… Нет, я волка съем! Живого!

Если эта сука оставила нас без еды, я её прибью.

К масиному свинячьему счастью, всё что я заказывал, она привезла. И мясо, которое я пока отправил в холодильник. Будут шашлычки, будут!

- Заебаш-ка нам сосисок!

- Комнин, ты охуел, заняться мне что ли нечем?

- Мужик сказал, баба заткнулась! Я второй раз не повторяю! Так, кетчуп… Ага, так, замечу, что вы его жрёте – по башке получите!

- Девки, а чё это он тут командует? – раздался незнакомый голос. Новенькая, вон оно что. Мелкая, серьги здоровенные… вряд ли голда, жвачкой чавкает, лицо какого-то странного цвета. Наверно, та ерунда, которой бабы мажутся, какой бы клоповник у нас тут ни был, а всё-таки вряд ли на работу возьмут гепатитницу. – Ты, парень, вообще, кто? Работаешь здесь?

- Учусь – я смотрел, что тут ещё есть. Батончики – Марс, Финт, Баунти-хуяунти… Добро, это Банни и Максу, сухарики со всякими вкусами, сало копченое, колбаса…

- Чё, на второй год оставался?

- Рот закрой… Так, майонез, соевый соус…

- Ты как со взрослыми разговариваешь?

О бля, нашлась взрослая. Я повернулся.

- Дося, давно на кухне проблем не было? Ничего не горело, не ломалось, не взрывалось?

Дося тут на кухне решает, кто что домой несёт. И конечно, ей проблемы не нужны. У нас народ бойкий, всякое случалось. Дохлая кошка в супе и пробитые гвоздями кастрюли – это мелочи. Тут ведь и кипяток, и ножи, и вообще. А дети из младших классов вообще без мозгов. Зато я с мозгами. За тем, что бы не было всяких печальных моментов, вроде обваренных конечностей и прочего, я присматриваю. Как? Странный вопрос. Как будто то, что случалось, обходилось без меня. Все это конечно понимают, но если Дося и её тупые подружки хотят продолжать тихо-мирно таскать домой положенную нам жрачку, они молчат. А у меня есть собственный шкафчик и угол полки в холодильнике. (но выпивку, конечно, я там не храню. Выжрут. Жалеть потом будут, но всё равно выжрут.) И если что, пожрать себе и друзьям я могу организовать. К тому же я иногда помогаю на кухне, там же сплошные бабы, они вроде здоровые, но сил в них нет. Ну или отправляю кого-нибудь, так можно жратвой разжиться лишний раз.

- Всё нормально, Стас – ответила Дося – а ты (это новенькой) не щёлкай хлеборезкой просто так. Жвачку выплюнула, патлы прибрала и вперёд, за работу!

Сосиски сварились. Я пересчитал и запомнил, сколько у меня всякой жрачки, кое-что забрал, кое что оставил тут, объяснил, что будет, если я чего не досчитаюсь. Эти слушаются. Они из той породы, которых сначала отец лупил, а теперь муж пиздит – самая в этом смысле лучшая порода. В голову не придёт пожаловаться. Я такое в человеке сразу чую, это как пятнышко гнили на яблоке.

Я принёс сосиски, кетчуп, маленький пакет каких-то подушечек с начинкой (не знаю, как их есть, вроде молоком надо заливать, в рекламе видел), печенье. Народ обрадовался. Макс улыбался. Все остальные смотрели с завистью. Ну, я тут не один такой, кое-кто у себя свою еду держит, только кроме меня в столовке её никто есть не решается. Для начала потому, что я могу отобрать.

- Стас – Яшик потянулся к сосиске, я кивнул, сам в полглаза следя за Максом. Тот опять выпендривался – взял сосиску, зажал её между двумя кусочками хлеба и теперь сверху какие-то загогулины выводил кетчупом. Во даёт! – Это, короче, я тут слышал… Азаев вернулся.

- Да ну? – я огляделся, посмотрел за тот стол, где собирались горцы. Что-то я там своего отвратника не наблюдаю.

- Ага. Он щас у директора наверное, распаковывается там…

- Что ж, подождём.

- Смертник – довольно протянул Вовчик, откусывая за раз полсосиски.

- Смертник – согласился я, снова наблюдая за Максом. Тот пытался съесть свою конструкцию и не перемазаться кетчупом. Получалось плохо.

- Макс не выёбывайся, ешь, как все.

- Как хочу, так и ем… Мда, не быть мне продавцом хот-догов на Манхеттене, я кетчупа переложил…

- Что, Макс, сосиски любишь? – вклинился Танкист. – С майонезом, наверное?! Вовчик и Пашик захихикали, как два дебила.

Макс на них только мельком глянул и ответил

- Предпочитаю горчицу и пикули. Или специальный соус. В Нью-Йорке отлично готовят хот-доги, хотя родина этого блюда – Германия. Где тебе больше нравится – в США или в Германии?

- Да пошел ты…

Все замолчали. Никто из нас не был ни в США ни в Германии. Игорь был в Израиле, Вовчик – в Египте и Турции. А Макс… Он же по всему миру катался, наверное. Мне почему-то не понравилась эта мысль. Я вдруг первый раз чётко понял, что когда он отсюда уедет, он уедет совсем. Навсегда.

- Думаю съездить в Германию на эти новогодние каникулы. Рождество в Европе – это шикарное зрелище. Чем хорошо быть русским в Европе – сначала ты празднуешь католическое Рождество, потом Новый Год, потом православное Рождество… И при этом ты атеист – продолжал Макс. Он доел сосиску и встал из-за стола. Я пошел за ним.

- Ты чего?

- Я? Ничего? Он спросил – я ответил. Культурно поддержал застольную беседу, так сказать. Что там у нас с первым уроком? Русский?

- Ага? Мы вчера ведь забили на домашку.

- Да – Макс посмотрел мне в глаза – мы вчера.