Любовь без поцелуев (СИ) - "Poluork" - Страница 164

– Какая ещё тварь, паук, что ли? – я подошёл к странной полке. Правда, похоже на лестницу. А вот какая прикольная штука – шарик, а в нём вода и какое-то здание, вроде засыпанное снегом. Я такое по телеку видел – надо потрясти. Снежинки взлетели и я узнал здание. Тауэр. Лондон. Англия.

Шар захотелось разбить об стену.

– Мда уж, от тебя из-под кровати убегут любые твари. Пойдём в душ.

В душе у Макса я захотел спросить, чего он такой маленький, пока не вспомнил, что это его личный душ. Ну, то есть, для одного. Душ и туалет только для одного человека! Пол выложен плиткой под малахит, стены светло-зелёные, а под потолком опять тёмно-зелёные. По ходу, это его любимый цвет. Зеркало какой-то неопределённой формы, раковина, полочка – всё заставлено тюбиками, баночками, бутылочками и, конечно, тоже бардак. Вон, шампуни нихрена не закрыты, бритвенный станок валяется прямо на раковине...

– У Вовчика в ванной краны позолоченные.

– Пошлость какая!

На душевую кабинку я пялился минут пять. Если не знать, что это душ, вполне похоже на что-то из фантастики, ну, куда чуваков засовывают, какими-нибудь зелёными соплями заливают и там они маринуются. Внутри тоже всё вполне тянуло на то, чтобы лететь в этом в космос, – рычажки, кнопки, всё такое.

– Вот так – горячей, вот так – холодней.

– А это?

– Это массажный режим, тут можно настроить контрастность.

– Давай вместе!

– Нет, иначе мы точно никуда не вылезем.

Макс пошёл первым, а я смотрел на него через прозрачные стенки кабинки и вспоминал наш интернатовский душ – с коричневой кривоватой плиткой, покрытой слизью… Сейчас это всё перестало быть реальностью, сейчас реальностью были вот эти светлые зелёные стены, этот сложный запах чистоты и химии, эта кабинка и Макс в ней – слегка размытый тёмный силуэт. И вот эта вделанная в стену вроде как картина – нет, это тоже плитка, только с черно-белым изображением какой-то заграницы. Опять, что ли, Лондон? Я там ещё не был, а уже, кажется, этот город ненавижу.

– Опять, что ли, Лондон твой? – я кивнул на плитку-картинку.

– Где, что? – Макс вышел из кабинки и потянулся за полотенцем. Какой же он всё-таки красивый! – Это Чикаго двадцатых годов. В большой ванной виды Венеции. Все почему-то помешались на Венеции, ну, в лучшем случае, Париж. Или пляжи с пальмами. Никакого воображения у людей… Так, смотри, ещё один подарок, вот!

Я с подозрением покосился на странного вида белую корзинку, в которой лежали белые флаконы и, вроде бы, мыло. Так, ни одного слова по-русски, зато целая куча… Иероглифов?

– Это что за китайская грамота?

– Китайская… Это японский! Смотри вот – шампунь, мыло, гель для душа, пена для бритья, лосьон после бритья, крем для тела, для рук, для ног, зубная паста, бальзам для губ – и всё без всякого запаха и вкуса! Специально для аллергиков! Помнишь, ты говорил, что тебе не нравятся запахи шампуня и всего такого? Так вот, я специально купил…

Специально, ну, надо же… Запомнил такую херню.

– Там уже всё точно такое же, а это оставь, как есть…

«Чтобы с собой в интернат забрать», – вслух он не договорил.

Кабинка была просто охрененной, в ней, наверное, можно было целый час торчать, нажимая на всякие кнопочки и рычажки поворачивая, и при этом глядя, как по прозрачным стенкам течёт вода. Как горячий дождь. Но я долго торчать не стал – там меня Макс ждёт. В ванной я нашёл полотенце – здоровое и толстое, как одеяло, цвета асфальта, а внизу большими буквами вышито «Стас». Ничего себе!

– Ты где такое полотенце откопал? – я, вытираясь, зашёл в комнату. А Макс там волосы сушил феном! Нет, ну, нихрена себе! Там этих волос полтора сантиметра, чего там сушить? Я вспомнил, как он говорил, что что-нибудь такое сделает на голове. И не сделал.

–Заказал специально… Будешь волосы сушить?

– Феном? Я что, дурак?

– Вообще-то на улице не май месяц, – Макс пожал плечами и ещё раз провёл по волосам. – Хм, вроде сухие…

Я подошёл к нему, потрогал волосы. Горячие и пахнут так приятно – не шампунем мерзким, а чем-то таким живым.

– У тебя руки мокрые… Вытирайся давай и смотри сюда – ещё один подарок!

– Макс, да ты ебанулся? – я посмотрел сначала на Макса, потом на подарок. Это была одежда. Ёбаный в рот, одежда! Трусы и майка, только не обычные, а такой же «Кляйн», как у Макса. Джинсы, какая-то странная рубашка из плотной ткани, с ремешками, клёпками и кнопками (первый раз такую херню вижу), ботинки типа берцев, только понятно, что эти берцы стоят как ящик обычной обуви. И куртка, типа как у Шварца в «Терминаторе» – байкерская.

– Да давай, тебе пойдёт! – Макс улыбался чему-то своему. – Как ты догадался эту дурацкую рубашку синюю не надеть! Слушай, ничего в этом странного нет! Тебе что, не нравится?

– Да как сказать… – я взвесил куртку в руке. Ох, нихрена себе тяжёлая! – Вообще-то…

Я подумал, что не смогу объяснить, в чём проблема. Мужская одежда не должна быть красивой или модной. Это ещё в детстве мне запомнилось. В школе пацана, который пришёл в чём-то таком, могли серьёзно побить. Носить костюмы и галстуки не по особым дням тоже было нельзя.

А потом я подумал – какого хуя? Это всё – понятия. За каким они мне теперь? Я сам для себя решаю.

– Вообще-то выглядит круто. А налезет?

Налезло всё как миленькое – прямо один в один. И голенища у этих ботиночек удобные.

– Ну, я запомнил и вообще… – мне показалось, что Макс что-то ещё хотел сказать. – Ну-ка, давай: «Мне нужны твои ботинки, одежда и мотоцикл»! Ну, скажи! Нет, такую рожу не делай, а то тебе бы пришлось одежду с трупа снимать. Вот и очки, кстати. Мда…

Я глянул на себя в зеркало. И правда «мда», ну, а что делать, если рожа у меня кривая и разбитая? Тут никакие очки не помогут… Я вообще-то очки от солнца никогда не носил, хотя, наверное, надо, где-то с мая по сентябрь глаза устают от света очень. Но как-то оно…

Вспомнилось коротко – вот мне лет девять и я примеряю чьи-то старые тёмные очки со сломанной дужкой, они слишком большие, падают с лица и выглядят тупо, я наступаю на них и они хрустят… Вот уже почти двенадцать, какой-то хрен лет пятнадцати задирает меня, потом я поджидаю его, прыгая с гаража, сбиваю с его носа очки с зеркальными стёклами и втаптываю их в землю, а потом на меня орут из-за того, что это были дорогие очки…

Я мысленно плюнул и поправил очки. Ничего, привыкну или можно на лоб сдвигать.

– Ну, блин, ну, охренеть просто! – Макс мельтешил по комнате, хватаясь то за одно, то за другое. Такой радостный, как будто это у него день рождения. Я рассматривал его комнату, здоровенный стол с навороченным компьютером и всякими прибамбасами – это что, ксерокс или как эта штука называется? Принтер? Зачем такое в доме? Ну, и бардак безумный – листы, тетради, ручки, книжки, всё вперемешку, какие-то журналы валяются… Над столом – доска, на ней магнитами прихвачены какие-то фото, листочки «позвн. А. после 18:30», «обяз. куп. черн. ручк», «найти, ОБЯЗАТЕЛЬНО НАЙТИ тетрадь по хим до среды!!!» и подобное, какие-то листы с английским текстом. Одно слово из трёх понятно, это у них что, такое домашнее задание? Нет, вот тут обращение «Анатолий Владимирович Веригин», это же его отец?

– Чего ты там смотришь? – Макс уже был одет. – А, это… Да, отец просит меня иногда быстро перевести что-нибудь. Отец знает английский конечно, но не так хорошо, как я. Ну, обычный разговор поддержать, что-нибудь простое прочесть. Но в таких вещах обычно доверяет переводчику или мне.

– И ты понимаешь, что тут написано? – я вдруг вспомнил, что Макс говорил, что нихрена не разбирается и не хочет разбираться в делах отца.

– А что тут непонятного? Это обычный договор о поставках, да он и сам перевёл, мне дал на поглядеть. Я как-то, – Макс подошёл ко мне, – представляешь, заказал для него по радио песню. «It’s a sin». Так он похвалил, типа, понравилась песня, а о чём – так и не понял.

– It’s a что?

– «Это грех».

Макс как-то сник.