Чернушка и Солнечный зайчик (СИ) - "atat" - Страница 38

Эльф хлопнул глазами.

– Почему ты меня братом назвал? Ты ведь даже не эльф.

– Да не бери в голову, это у нас так принято обращаться к человеку, оказавшему тебе большую услугу.

– Хм. Тогда понятно, – достав из кармана сверток, вложил в руку Лёлику. – Вот, держи на первое время. Дальше уже сам заработаешь.

Человек развернул тряпицу, и на свет показался кусок хлеба с сыром. Сердце отчего-то сжалось, и к горлу подкатил ком. Кое-как сдержавшись, Лёлик поклонился и пошел вон со двора. При каждом его шаге колокольчик на шее издавал звон, разносящийся далеко в стороны. Эльф крикнул ему на прощание, что лучше идти по дороге на юг. Вдоль нее больше всего сел и есть даже целый замок. Так что вероятность получить пропитание будет более высокой.

Еще раз поклонившись доброму эльфу, Лёлик пошел в том направлении. Ночевал в заброшенном сарае на краю соседней деревни. Опасаясь собак и диких зверей, забаррикадировал дверь. Наутро двинулся дальше. Звук колокольчика действительно здорово помогал. Теперь у Лёлика через плечо висела сума с кусками хлеба и овощами, что подавали сердобольные эльфы. Воду пил из ручья или колодцев. Чем развести костер и согреть воду, у человека не было, пришлось обходиться без этого. В поисках хлеба насущного миновал второй день.

Ночь застигла оличкина в поле. Спасаясь от холода, спрятался в стогу сена. Раскрыв сумку, достал кусок хлеба и помидор. Жуя нехитрую еду, вспоминал Фимину стряпню. Как же было вкусно! И почему он последнее время не обращал на это внимания? А как бы сейчас не помешало рагу! Оно у Фимы получалось – просто пальчики оближешь. Вкусное, горячее. От воспоминаний на душе стало так тоскливо, что дальше сдерживаться не было сил, и мужчина заплакал.

Он плакал и думал, что вот было у него все, и квартира, и жена, и сын, а как-то не замечал этого, все бежал куда-то. Друзья-собутыльники стали ему семьей. И этот постоянный, изматывающий душу голод по выпивке. Не жажда, как часто говорят, а именно голод, когда все тело, каждая клеточка превращается в ненасытных монстров, требующих пойла. И с каждым разом все больше и больше. Кода-то это должно было закончиться.

Вот и закончилось. Паленая водка повредила ему рассудок, и теперь Лёлик сошел с ума. Он живет в воображаемом мире, и кругом сплошные глюки. А на самом деле, вероятно, лежит сейчас в психдиспансере, привязанный ремнями к койке, и клянет на чем свет стоит нелюбимое правительство.

Устав плакать, Лёлик откинулся на спину. Завтра предстоит топать дальше. Повстречавшиеся сегодня эльфы сказали, что за лесом стоит замок Ос. Человек поинтересовался, отчего это такое название, на что ему ответили, мол, это не из-за полосатых насекомых, а из-за двух сестер, когда-то живших в этом замке. Характер у девиц был невыносимый, отчего все их звали осами. Сестры эти давным-давно умерли, а название так и осталось.

С этими мыслями человек и заснул, а во сне его со всех сторон жалили осы с человеческими лицами. Лёлик махал руками, прогоняя насекомых, и звал Фиму. Та где-то пропадала, а потом появилась. Совсем молоденькая девчонка, какой впервые ее встретил, и почему-то с короной на голове.

========== Глава 7. ==========

– Мам, мам! Проснись! – забравшись на широкое ложе, тряс за плечо свою мать Вэдлин.

Лазурь, еле продирая глаза, ответила:

– Отстань, Тёмка, я сейчас поднимусь.

Принц убрал руку с плеча матери и сел на пятки.

– Тёмка? Мам, меня же Вэдлином звать.

– М-м? – женщина окончательно проснулась и огляделась по сторонам. – Ты что здесь делаешь?

– Мам, я хотел спросить, где Лавард. Он вчера так и не пришел. Я сегодня везде его искал, но он пропал.

Лазурь села в постели и зевнула – не выспалась.

– Вэдлин, Лавард вынужден был уехать в столицу по срочному делу. Он просил извиниться, что не смог с тобой побеседовать. Сказал, что любит тебя и обязательно выполнит свое обещание, когда представится удобный случай.

Мальчик поник головой. Женщина погладила его по пушистому затылку и, притянув ближе, поцеловала. Ребенок приник к матери, зарывшись лицом в кружева ночной рубашки.

– Мам, а когда приедут отец и сестра?

– Не знаю, сынок. Лавард уехал во дворец именно по этому вопросу. Если у него там все получится, то мы скоро их увидим. А ты уже соскучился?

– Да, отец обещал взять меня с собой на охоту, а Малия обещала позволить мне покопаться в ее коробке с игрушками.

– У нее еще сохранились игрушки? – усмехнулась женщина.

– Угу. Она сказала, что никогда ничего не выбрасывает. Коробка стоит в соседней запертой комнате, и служанка только пыль там вытирает. Я так и нашел ее склад.

Лазурь рассмеялась.

– Вэдлин, ты не в меру любопытен. Малия не очень на тебя рассердилась?

– Поначалу да, а потом пообещала разрешить мне посмотреть на свои сокровища. Но только в ее присутствии.

– Неужели боится, что ты их сломаешь?

– Ага. Она вначале так и сказала, а потом, когда я ее упросил, согласилась.

– Упросил? Ну, это ты умеешь.

– Мам, а почему ты меня Тёмкой назвала?

Королева вздрогнула, а сердце защемило.

– Мне снился сон, а в том сне у меня был еще один сын, и звали его Тёма.

– Ух, ты! А он старше или младше меня?

– Старше. Он уже взрослый. Заканчивает второй курс института.

– А что такое институт?

Бедолага только что по губам себя не шлепнула. Так проболтаться!

– Не знаю. Мы разговаривали во сне. Тёма мне так сказал.

– Жалко. Я бы хотел, чтобы у меня был старший брат. Взрослый, такой, как Лавард. Мам, ты только не смейся, но мне не нравится, что Лавард ухаживает за нашей Малией.

“Вот те на! Это что, очередной глюк сюжета?”

– Ты не хочешь, чтобы этот кавалер стал членом нашей семьи?

– А кем он мне будет приходиться, если женится на Малии?

– М-м… старшим братом, кажется… – Лазурь возвела очи к потолку.

“Нет, не брат. Это как-то по-другому называется”.

– Братом? Тогда ладно, пусть ухаживает.

Лазурь мысленно обмахнулась ладошкой. Вот ведь, мир вымышленный, а проблемы те же самые. Не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать.

– Раз так, то вылезай из моей постели и бегом к воспитателю. Он, наверное, с ног сбился, тебя разыскивая.

Вэдлин, чмокнув мать в щеку, резво спрыгнул на пол.

– Мам, я гулять, – и исчез за дверью.

Женщина посидела еще немного, потом глянула на колокольчик на столике. До него было далеко, и пришлось бы слезать с кровати. Вроде бы по этикету этого не полагается. Как же позвать служанку? Не криком же. Ой, да вот же! В изголовье висел красноватый шнур с кистью, а над ним колокольчик. Отчего-то в голову полезли мысли о болотной гадюке, спускающейся по этому шнуру, и Шерлоке Холмсе с Ватсоном в засаде. Тьфу ты! Собаки Баскервилей только не хватало до кучи. Дернув за шнур, стала ждать служанку.

Утренний туалет, кофе, болтовня фрейлин. Все, как полагается. Королева слушала, кивая, только мысли были совсем о другом. Как там Лавард? Наверное, в дороге сейчас. Хоть бы благополучно добрался до места. Разбойников не планировала, но кто его знает, вдруг уже появились. Что делается! Кругом самый настоящий Мир. До того все реально. Вон упавшая на пол шпилька, перо от подушки, один манжет на платье служанки мятый, а другой – отглаженный, пудра рассыпана, флаконы с притираниями и духами стоят неровно, края зеркала облупились – такое старое. Короче, все мелочи, которые просто немыслимо описать, но они присутствуют.

Осознание реальности всего происходящего поражало и угнетало. Поначалу, когда Фима только осознала себя в новом мире, почувствовала себя другим человеком, все события развивались со страшной скоростью. Гнев Трэмпа, побег, ночная тряска в карете, встреча с Творением, осознание близкой катастрофы. Все это не давало прочувствовать момент, слиться с этим Миром. И вот сейчас, сидя перед зеркалом, пока камеристка укладывала волосы в прическу, женщина позволила себе расслабиться. Помощь Лаварда давала ей эту возможность. Тот как бы взял на себя часть груза, давившего на сердце. Сознавая, что она не одинока в этом Мире, Фима могла позволить себе свободно изучать его и любоваться. Мир же, в свою очередь, радовался появлению своего Мастера.