Женщина в озере - Чэндлер Раймонд - Страница 35

• Предыдущая
• 35/48
• Следующая

– Оснований два, причем каждое по отдельности не бесспорно, но вместе взятые они весят довольно много. Какой-то грубый парень, который выглядел и вел себя, как Дегамо, появился пару недель назад в Пума Пойнт и показывал всем фотографию Милдред Хэвиленд. Она была весьма похожа на Мюриэль Чесс.

Волосы и форма бровей были другими, но сходство все-таки было. Ему никто не оказал помощи. Назвался он Де Сото и сказал, что из полиции. Когда об этом рассказали Мюриэль Чесс, она явно испугалась. Если этим Де Сото в действительности был Дегамо, то это легко доказать. Вторая причина следующая. В пакете с сахарной пудрой в хижине Билла Чесса нашлась тщательно спрятанная золотая ножная цепочка. На ней висело сердечко, а на его обратной стороне было выгравировано: «Милдред от Эла, 28 июня 1938 г. С любовью».

– Есть и другие Элы, – сказал Уэббер. – И другие Милдред.

– Ну, в это вы и сами не верите, капитан! Он наклонился вперед, выставив перед собой указательный палец.

– А что вы думаете по этому поводу, Марлоу?

– Я хотел бы найти доказательства, что Криса Лэвери убила не миссис Кингсли. Что смерть. Лэвери находится в связи с делом Флоренс Элмор. И с Милдред Хэвиленд. А возможно, и с самим доктором Элмором. Я бы хотел доказать, что миссис Кингсли исчезла со сцены только потому, что на нее кто-то нагнал страху. Что она, возможно, знала об убийстве, а возможно и нет, но сама никого не убивала. Если мне удастся это доказать, я заработаю пятьсот долларов. Нет ничего противозаконного, если я по крайней мере сделаю такую попытку.

– Безусловно, нет, – кивнул он. – Здесь все в порядке. Мы пока не нашли миссис Кингсли, – прошло слишком мало времени. Но я не стану вам помогать в попытках обвинить одного из моих подчиненных.

– Я слышал, что вы называли Дегамо «Эл». Но вообще-то я думал про Элмора. Ведь его зовут Элберт. Уэббер рассматривал свой большой палец.

– Но он никогда не был на ней женат, – заметил он спокойно. – Дегамо же, напротив, был женат на Милдред Хэвиленд. Если бы вы знали, как она с ним обошлась! Многое, что теперь кажется в нем скверным, есть результат этого брака.

Я сидел молча. После некоторой паузы сказал:

– Теперь я начинаю видеть вещи, о существовании которых не имел понятия. Так что же она была за жена?

– Красивая, ловкая, очень хитрая и злая. Она умела обращаться с мужчинами. Она доводила их до того, что они были готовы ей подметки лизать.

Дегамо и сегодня оторвал бы вам голову, если бы вы посмели сказать о ней дурное слово. Она развелась с ним, но для него этим ничего не кончилось.

– Он знает, что она умерла?

Уэббер помедлил, прежде чем ответить.

– Из его слов этого заключить нельзя. Но если это та же женщина, то как он может не знать?

– Он же ее там не нашел, когда искал. По крайней мере, насколько мне известно.

– Если вы думаете, что Дегамо ее искал, чтобы причинить ей зло, то вы попали пальцем в небо! – сказал Уэббер.

– Собственно, этого я и не думал, – признал я. – Но такое стало бы возможным при условии, если бы Дегамо хорошо знал эту местность. Потому что тот, кто убил Мюриэль Чесс, должен был прекрасно ориентироваться в тех местах...

– Ладно, можете ехать, – сказал он. – Я бы предпочел, чтобы вы обо всем этом молчали.

Я кивнул, но ничего не пообещал. Когда я выходил из комнаты, он смотрел мне вслед.

«Крайслер» стоял у бокового входа, ключ торчал в замке зажигания, крылья не были повреждены. Конни не решился привести свою угрозу в исполнение. Я поехал назад в Голливуд и поднялся к себе в квартиру. Было поздно, почти полночь.

Холл, выкрашенный в два цвета – зеленый и слоновой кости, – был пустым и спокойным. Стояла тишина, только где-то звонил телефон. Он звонил настойчиво, звонок становился тем громче, чем ближе я подходил к своей двери. Я отпер дверь – это был мой телефон.

Я прошел в темноте через комнату и поднял трубку. Звонил Деррис Кингсли.

Его голос казался сдавленным и утомленным.

– Господи, куда вы делись? – накинулся он на меня. – Я уже несколько часов пытаюсь вас найти.

– Ладно. Вот я здесь. Что горит?

– Я получил известие о Кристель.

Я крепко обхватил трубку, стараясь не дышать.

– Дальше! – сказал я.

– Я нахожусь вблизи от вас. Могу быть у вас через пять-шесть минут.

Приготовьтесь к отъезду.

Он замолчал.

Я продолжал сжимать трубку в руке. Потом медленно положил ее и посмотрел на руку. Пальцы свело, словно я все еще держал ее.

Раздался тихий, полуночный стук в дверь. Я открыл. Кингсли в своем кремовом спортивном костюме показался мне большим, как лошадь. У него на шее под поднятым воротником был платок в желто-зеленую клетку.

Красновато-коричневая спортивная шляпа была низко надвинута на лоб, из-под полей смотрели глаза, похожие на глаза больного зверя.

С ним была мисс Фромсет. На ней были светлые фланелевые брюки, сандалии и темно-зеленый жакет. Она была без шляпы, ее волосы блестели. Серьги в ее ушаз имитировали маленькие цветы гардении, по два цветка в каждом ухе. И запах сандала, «Королевы духов», вошел: вместе с нею.

Я закрыл дверь, указал на кресло и сказал:

– Я думаю, глоток виски не повредит?

Мисс Фромсет уселась, положила ногу на ногу и оглянулась в поисках сигарет. Найдя их, медленными и ленивыми движениями прикурила и немного мрачно улыбнулась в потолок. Кингсли стоял посреди комнаты, покусывая нижнюю губу. Я пошел на кухню, приготовил коктейли и предложил их гостям. Со своим стаканом я уселся в углу, около шахматного столика. Кингсли спросил:

– Где вы были и что с вашей ногой?

– Резиновая дубинка одного полицейского, – ответил я. – Маленький сувенир на память о полиции Бэй-Сити. Там это входит в комплекс местного гостеприимства. Где я был? В тюрьме, за езду в состоянии опьянения. И если я правильно истолковываю ваше выражение лица, мне предстоит вскоре снова там оказаться.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – фыркнул он. – Не имею ни малейшего понятия. Вы выбрали неподходящее время для шуток.

– Как вам будет угодно, – сказал я. – Итак, что вы о ней слышали? Где она?

Он сел, не выпуская из рук стакана, и достал из кармана пиджака конверт, длинный узкий конверт.

– Вы должны поехать к ней и передать ей это, – сказал он. – Пятьсот долларов. Она требовала больше, но это все, что мне удалось в этот час достать. Еще слава богу, что мне в клубе согласились оплатить чек. Ей надо немедленно уезжать из города.

Я спросил:

– Из какого города?

– Из Бэй-Сити или еще откуда-то. Я не знаю. Вы встретитесь с нею в кафе, которое называется «Павлиний погребок», на Восьмой улице.

Я посмотрел на мисс Фромсет, она все еще разглядывала потолок. Словно они приехали сюда просто лишь бы покататься на машине.

Кингсли положил конверт на шахматный столик. Я заглянул внутрь. Там лежали деньги. По крайней мере, хоть это было правдой. Я оставил его на полированной крышке столика, инкрустированной коричневыми и желтыми квадратами, и спросил:

– Но вы ведь говорили, что она может получать свои деньги сама, в любой момент? В любом отеле ей охотно разменяют чек. Или, может быть, на ее банковский счет наложен арест?

– Только не говорите так, – тяжеловесно сказал Кингсли. – Она находится в трудном положении. В каком – я и сам не знаю. Может быть, на нее уже объявлен розыск... Вы не знаете?

Я не знал. У меня не было времени, чтобы слушать полицейские радиопередачи. Я и без того слишком много общался с полицией.

Кингсли продолжал:

– Ну, может быть, она сейчас не решается выписать чек. Раньше это действительно было просто. А теперь – нет. – Он поднял глаза и посмотрел на меня самым невыразительным взглядом, какой только можно себе представить.

– Ладно. Не будем искать причин там, где их, возможно, вообще нет,сказал я. – Значит, она в Бэй-Сити. Вы говорили с ней?

– Нет. С ней говорила мисс Фромсет. Она позвонила в контору. Как раз в тот момент, когда меня посетил этот капитан Уэббер. Естественно, мисс Фромсет постаралась побыстрее закончить разговор. Она попросила сказать номер телефона, по которому я смог бы позднее позвонить. Но Кристель отказалась назвать номер телефона.

• Предыдущая
• 35/48
• Следующая