Коронованный наемник (СИ) - "Serpent" - Страница 86

====== Глава 27. Перевертыш ======

- Дыши… Ну же, брат, не сдавайся…

Алорн бормотал невнятные обрывки слов, губы дрожали от холода. Он растирал ледяными ладонями такие же ледяные руки Эвеглира, понимая, что не может отогреть их ни на йоту, но боясь выпустить их, словно тем самым он отпустил бы лежащего без сознания соратника за последний порог. Мокрая одежда уже покрывалась хрупкой изморозью, волосы схватывались льдом… Поначалу казалось, что Эру сжалился над эльфами, натешившись над их бедами, и угомонил пургу. А сейчас Алорн готов был поверить, что снежная буря улеглась лишь для того, чтоб вымокшие беглецы могли лучше и четче разглядеть собственное ничтожество среди бескрайней ледяной пустоши.

Ветер почти улегся, но снег все еще не иссяк, сухим рисом засыпая сцену недавней драмы, словно слуга, хлопотливо прибирающий на театральных подмостках позади упавшего занавеса. Двенадцать коней сгрудились у берега. Четыре из них успели вернуться назад и не угодили в ледяную западню, еще восемь, ломая крошащийся лед копытами, сумели сами достичь прочного участка и выбраться на сушу. Сейчас они стояли плотной группой, дрожа и согревая друг друга теплом своих тел. В сгустившейся тьме грязным ковром лежал истоптанный, испятнанный кровью снег. Еще четверо эльфов так же недвижно, как Эвеглир, распростерлись на берегу, кое-как укрытые жалкими сухими пожитками, найденными в седельных сумах четырех избегнувших воды лошадей. Те, кто держался на ногах, оскальзываясь, метались по льду, выкликая имена друзей: еще не все были найдены. Кто-то, найдя в седельной суме одной из лошадей сухое кресало, пытался развести огонь, но искры рассыпались по промерзшим, обледенелым сучьям, как по твердому хрусталю. Алорн пытался помочь тем, кто без сознания лежал на снегу, но, сам вымокший и обессиленный, лишь волочил ноги от одного к другому, понимая, что его старания тщетны… Отчего-то сейчас не удавались обычные слаженные действия. Измотанные, продрогшие, лишенные главного подспорья – огня, эльфы мучительно сопротивлялись враждебной, зыбкой реальности, что, подобно давешней полынье, лишь издевательски засасывала все глубже в свое стылое нутро. Но все душевные силы и все жизнелюбие, отпущенное Квенди, все же не заставляли гореть промерзшие дрова, а окоченевшие пальцы – лучше гнуться. Хотелось сесть на снег, сжавшись в комок, чтоб сберечь жалкие крохи тепла. Хотелось неистово орать проклятия в глухое черное небо, требуя помощи, объяснений или Моргот знает чего еще. А больше всего хотелось отчаянно и тоскливо завыть от усталости и злобы на равнодушную, безучастную, лютую стужу, тьму и собственное бессилие. Уйти бы сейчас в лес, надежной стеною черневший невдалеке… Под снегом непременно можно разыскать хоть самое скудное – но топливо. Но нельзя сделать и шагу, не разыскав пропавших или их тела. И разделиться, отправив раненных в лес, где может уже ждать засада, невозможно.

Алорн медленно выпустил ладони Эвеглира, и израненные руки бессильно упали на снег, а лучник поднялся и шагнул к другому лежащему, так же беспомощно и умоляюще хватаясь за его запястья и ища у кромки наручей биение пульса. Где же Рималл? Им необходим лекарь… Из пяти целителей отряда с ними ушли двое, Рималл и Амауро, но Амауро лежит сейчас у ног Алорна, синеватые губы неподвижны, и лишь кровь, скупо сочащаяся из разодранного плеча и протапливающая темное углубление в снегу, свидетельствует, что эльф еще жив… Где Леголас? Алорн ощутил, как в сумбур разрозненных обрывков, теснящихся в голове, вплелась первая мысль, блеснувшая искрой надежды. Принц пришел им на помощь… Им, клятвопреступникам и изменникам… Он всегда защищал свой отряд и остался верен ему даже тогда, когда сами они пренебрегли этой верностью… Он не мог просто помочь им выбраться из реки, а потом равнодушно умчаться прочь, бросив умирать от холода. А Рималл? Алорн в последний раз видел его, когда охваченный слепой яростью целитель умчался туда, к полынье… Не успел ли он навредить принцу в своем безумии?

Сзади проскрипели торопливые прихрамывающие шаги, и перед Алорном появился Вэон, протянул лучнику флягу, обхватил свои плечи трясущимися руками:

- Там совсем мало, брат, но глотни, все ж согреешься малость. Эх, стужа какая… Гэлторн с Фаэлем сейчас веток приволокут с опушки, негоже на снегу раненым лежать. Да только мало толку, огонь нужен, Моргот… Как они? – этот вопрос прозвучал отрывисто и невпопад, словно Вэон боялся задавать его. Алорн покачал головой:

- Эвеглир совсем плох, до утра не дотянет, если не обогреть. Амауро держится пока, но крови много потерял, остальные… да что тебе сказать, я ж не лекарь… Тепло нам нужно, сухая одежда… А там? – Алорн поднял глаза, – там-то что? Нашли еще кого-то?

- Вериама ищем да Рималла, – хмуро обронил Вэон, – все прочие живы, хотя с грехом пополам ноги таскают. И еще… Алорн, мне с холоду примерещилось, али это Леголас на варге нас из воды выуживал?

- Он, если то не Мандос насмехается… – Алорн снова зябко поежился, – и еще кто-то, двое их было.

Лучник закашлялся, потом снова вдохнул, собираясь что-то сказать, но тут из темноты донесся новый звук: от опушки леса приближался топот множества копыт.

- Какого Моргота… – пробормотал Вэон, вставая и хватаясь за пустые ножны, но Алорн не поднялся с колен:

- Орки на лошадях не ездят, брат, охолони, – еще договаривая эту фразу, он уже чувствовал, как нутро сжимается отчаянной, почти болезненной надеждой. А топот меж тем приблизился, и из темноты вынырнул конный отряд из полутора десятков рыцарей. С идущего во главе широкогрудого серого коня спрыгнул коренастый всадник и сорвал шлем, обнажая всклокоченную белокурую шевелюру:

- Наконец-то добрались, – громко возвестил он, направляясь к эльфам и на ходу оборачиваясь назад, – эй, поклажу снимайте, раненые тут! Здравы будьте, Дивные. Меня Вигге кликать, – снова обратился он к Вэону, – мы поспешали к вам на подмогу, да кони в снегу вязли, пурга, будь она неладна. Командир-то наш где?

Алорн встряхнул головой, поднимаясь на ноги, Вэон же сдвинул брови – бодрый тон пришельца задел его, словно напоминая, как сами они жалко выглядят, мокрые, иззябшие и оборванные, рядом с этим полным энергии здоровяком:

- Мы и своего командира не находим, рыцарь, где уж нам вашего сыскать?

Однако этот нелюбезный ответ не смутил Вигге. Качнув головой, он припечатал:

- Не беда, сами сыщем. Ты, брат, волком не гляди. Вот, хлебни, глядишь, полегчает, – с этими словами он протянул Вэону объемистый бурдюк, а сам начал что-то властно выкликать отряду, уже спешившемуся и снимающему с конских спин груз.

Вэон, все еще подозрительно глядящий на Вигге, однако отказываться не стал. Отвернув пробку, он отхлебнул из бурдюка и громко закашлялся, ощущая, как на глазах выступают слезы, а по венам растекается тепло: в бурдюке оказался крепкий, пахнущий шалфеем самогон. Рыцарь одобрительно кивнул, накидывая на плечи Вэона плащ грубой валяной шерсти, а вокруг уже кипела бурная деятельность. Воины разбивали лагерь, некоторые устремились к полынье, чернильным пятном выделявшейся в темноте и рокотавшей быстрым течением, все еще вгоняющим под лед последние осколки. Четверо хлопотали у лежащих на снегу раненых, и Вэон, передав бурдюк Алорну, поспешил к ним.

Приподнимая бесчувственного Эвеглира, он молча смотрел, как молодой худощавый паренек в темном сюрко поверх кольчуги расстилает на земле плащ и роется в суме.

- Я не знаю, кто вас послал, – негромко проговорил он, все так же хмурясь, – но… спасибо вам. Мы-то, кто на ногах, сдюжим, а ему, – кивнул эльф на Эвеглира, – и другим, кому сильней досталось, долго б не протянуть.

- Как кто послал? – удивленно вскинул рыжеватые брови юноша, – знамо кто, Йолаф, командир наш. Знал, что мы на конях в срок не поспеем, так с милордом Леголасом на варгах помчался, а нам велел следом поспешать, да все, что для лагеря потребно, привезти.

- Йолаф? – пробормотал Вэон, – я слышал о нем, да не знал наверняка, человек то, али так, легенда одна. А откуда он с принцем нашим знаком да как о наших злоключениях проведал?