Коронованный наемник (СИ) - "Serpent" - Страница 137

Но Сарну было не до старых счетов. Покончив с первыми волнениями, он оглядел соратников:

- Я рад, что все вы живы, братья, – искренне сказал он, – я не ожидал этой встречи. Но я ехал сюда, чтоб увидеть Леголаса. Он скрывается здесь почти с самого своего ухода. Где он?

В ответ грянула гробовая тишина, и комендант ощутил, как колючий зверек в груди забился и заворчал, царапая изнутри коготками.

Из-за чьей-то спины протолкнулся Алорн:

- Принц ушел, Сарн. Сегодня ночью, как рыцари судилище устроили и в столицу засобирались. Ей-Эру, не знаем, что подумать. Мы с парнями искали его по всему штабу, но келья его пустая, ни оружия, ни одежды. Только письмо для тебя на столе оставил. Вот, возьми.

И лучник протянул Сарну лист, сложенный и запечатанный простым свечным воском, на котором виднелся оттиск хорошо знакомого Сарну гербового перстня.

Комендант не стал чиниться условностями. Письмо жгло пальцы, эльф грубо сорвал печать и развернул лист. Он был исписан хорошо знакомым и неуловимо изменившимся почерком, словно автора плохо слушались пальцы, и Сарн отчего-то понял, что когти мешают Леголасу привычно держать перо. Эта простая мысль неожиданно больно впилась куда-то вовнутрь, лихолесец сжал зубы и погрузился в послание:

«Сарн, брат,

Надеюсь, что ты в добром здравии и с честью несешь службу. А в действительности мне тошно от этих суконных фраз, и я знаю, что ты жилы рвешь за это поганое княжество, пока я здесь сижу и слезы с элем мешаю. Я до волчьего воя скучаю по тебе, не проходит дня, чтоб я не изводился мыслью, увижу ли тебя еще в этом проклятом мире.

Однако чем-то я, Сарн, Валар не угодил. Куда ни ткнусь, что ни затею – ничего не ладится. Уже совсем надежда рядом была, а по носу щелкнула да и упорхнула. Только невмочь мне в этой шкуре подыхать. До последнего буду в стену лбом колотиться, и уж что первое треснет – так тому и быть.

Дружище, узнай у княжны, жив ли Йолаф-мятежник, что в плену у Сармагата содержится. И если жив – нельзя ли его выручить. Он славный парень и я многим ему обязан. Я б и сам пошел его из беды выцарапывать, да что я могу один… Я даже не ведаю, где логово этого мерзавца, что княжество на колени поставил. Не знаю, брат, что ты уже выяснил об этом безумном княжестве, но расспроси княжну, она много интересного расскажет. А сама она девица со стержнем, уж не сомневайся. Это она Йолафа предупредила, что парням нашим на реке лихо грозит.

Не знаю, что писать дальше, друг, столько на душе, что все мысли в разброде. Право, стыд берет, столько времени держался, а сейчас так темно стало, что хоть в петлю. Сарн, Йолаф добыл свиток, где описана тайна исцеления от Волчьей напасти. Только свиток-то этот не в тех руках оказался. И вроде не дремал Эру, предателя у самого порога кто-то к Мандосу на постой отправил, а свиток пропал, и теперь кто знает, где его искать?

Брат, завтра рыцари двинутся в Тон-Гарт. Не ведаю, как примут их в столице, а только ты должен знать, что они не предатели и не дезертиры, они все эти месяцы о княжестве радели и нам не раз на подмогу пришли. А потому защити их от наветов, и наших семнадцать дурней не забудь, оступились они, но одумались и к присяге вернулись честь по чести.

Ну а мне в городе делать нечего. Только снова лицо свое порченое от чужих глаз хоронить. Я пойду искать свиток, не мог похититель следов не оставить. Не тревожься обо мне зря, видно, судьбу мне такую Эру отписал.

Ну а ты, Сарн, не запамятуй своего обещания. И если я не смогу найти свиток – я сам приду к тебе. Если уж совсем все худо будет – прошу, дружище, передай отцу это письмо вкупе с моей короной, что в сундуке лежит в моих прежних покоях, и скажи, что я не сдался, что я сражался до последней надежды, и пусть простит меня, если сыном был несправным.

И еще. Прошу, запомни меня прежним. Я не всегда был к тебе справедлив, и ссорились мы по безделицам, и командиром я был вздорным, а только помни, что у меня никогда не было души, ближе твоей и дороже. Храни тебя Эру, Сарн, мой единственный друг, мой названный брат. Будь счастлив, живи долго и радостно, и напоследок попрошу по глупой моей сегодняшней слабости: если не свидимся больше, нареки моим именем своего первого сына. Прощай, дружище, комендант Тон-Гарта и новый командир моего отряда.

Всегда твой

Леголас»

Ниже последней строки стояла приписка:

«Я, Леголас Трандуилион, принц Лихолесский, последней своею посмертной волей назначаю десятника Сарна, сына Дагорма, командиром возглавляемого мною кавалерийского отряда из пятидесяти мечей. Сия честь дарована назначаемому Сарну за неколебимое мужество, верность престолу и самоотверженность в выполнении возложенной на него миссии. Преклоняя же колено пред монархом моим и возлюбленным отцом Трандуилом Ороферионом, я прошу уважить мою последнюю волю, как символ моей преданности трону и присяге, на службе которых я принял смерть».

Письмо завершала размашистая подпись Леголаса и оттиск того же перстня в восковой капле.

Сарн опустил послание и машинально провел пальцами по воротнику, словно пытаясь сбросить сжавшую горло ладонь. Никогда за долгие века их дружбы Леголас не говорил с ним так сердечно, никогда так просто не распахивал душу, всегда соблюдая их негласную традицию отметать сантименты из своей опасной и суетной солдатской доли. Тревога, снедавшая его все утро, перекипела через край, обратившись в огнедышащую злость. Почему судьба так глумливо, настойчиво, изобретательно преследует Леголаса? Почему даже сейчас, когда все, наконец, готово было встать на предназначенные природой места, чья-то вероломная рука снова дернула не за те нитки? Как могли они разминуться на несколько часов? О Эру, как горячо просила его Камрин выехать еще ночью! Отчего он не послушал ее, отчего вцепился в какие-то пустые благоразумные доводы?

Но эта постыдная мысль тут же, словно пощечина, выдернула Сарна из потока самобичеваний, он свернул письмо, спрятал за отворот камзола и поднял глаза на соплеменников.

- Вот что, парни, – отчеканил он, – отправляйтесь в Тон-Гарт, замещать меня Элемир остался. Я черкну ему несколько слов, что вы Леголасу снова присягнули, а то вы его нрав знаете. В городе возможны беспорядки, будьте осторожны. А сам я задержусь, еще дела есть. Выполнять!

Отсекая последнее слово, он уже поворачивался, готовый двинуться к коню, но тут же устало потер лоб:

- Моргот… Не берите в голову, братья, я совсем уж душой очерствел в комендантском чине, балрог бы его подрал. Сами решайте, куда ехать. Но учитывайте, что в Тон-Гарте вам придется временно подчиняться мне, покуда я не сложу с себя звание.

Но Вериам спокойно пожал плечами:

- Не князю же нам подчиняться, Сарн. Ты сейчас заменяешь принца – так и говорить не о чем. Когда тебя в коменданты избирали – мы права голоса не имели, если уж начистоту.

Сарн хмуро кивнул – его и прежде коробил собственный командирский тон, а теперь, когда под камзолом жестко шуршало письмо с его назначением, ему особенно хотелось скорее сбросить с себя бремя власти, словно оно наделяло смерть Леголаса некой предопределенностью.

Спешно выудив из толпы рыцарей полкового писаря, Сарн нацарапал скверным пером на обрывке пергамента короткое послание Элемиру и отправился вызволять Камрин. Та драматично живописала Тон-Гарт после битвы, сокрушалась о болезни княжны, мрачно отнекивалась от вопросов о князе, но Сарн видел, что ее утомил этот спектакль. Взбудораженные воины обступили ее плотным кольцом, говорили все разом, и эльф решительно начал пробиваться сквозь толпу.

- Эй, парень, будет людей веселить, – грубовато окликнул он, Камрин обернулась, и в ее глазах Сарн прочел неподдельную благодарность.

- Полезай на коня, разминулись мы с принцем, – распорядился он.

Сумбурно, но вполне дружески распрощавшись с рыцарями, эльф направил жеребца обратно по тропке сквозь ельник, и вскоре всадники снова выбрались на поляну, где оставили Таргиса. Под рваным рубищем поваленной непогодой ели уютно дремал Стриж. Варгера же и его зверя нигде не было видно.