Golden Age (СИ) - "Kaisa123" - Страница 44

В это утро катастрофически не повезло Онуру, который посмел спросить у короля, хорошо ли тот себя чувствует. Эдмунд прекрасно знал, что выглядит паршиво и что скрыть это от окружающих невозможно, но какого черта простой матрос лезет туда, куда его не просят?! Разве ему поручили следить за младшим королем, заботиться о нем, точно о ребенке, утирать нос и спрашивать, как его самочувствие?! Он должен выполнять свою работу, а не кудахтать над ним подобно надоедливой мамаше! Мальчик был слишком горд, чтобы делиться своей бедой с чужими людьми. Только от родных он был готов получить помощь, но они были бесконечно далеко, и это еще сильнее злило. Может, в другой ситуации независимый Эдмунд высказал бы свое недовольство менее бурно, но сейчас на Онура вылился целый шквал возмущения и ярости. Весь его смысл заключался в единственной фразе: «Не лезь не в свое дело!». Юноша опустил голову, принимая королевский гнев, и больше ничего не сказал. Увы, это была лишь малая порция негатива, которая выплеснулась на головы нарнийцев. Гораздо большую бурю младший король копил в себе, не делясь ею ни с кем и медленно закипая. Рано или поздно его прорвет так, что несчастному, что это спровоцирует, останется только посочувствовать.

Новый день не принес никаких радостных новостей. Спасенные из костра девчонки опять ссорились, и снова начала все Кара, куда же без нее. Эдмунд швырнул столовый прибор в тарелку и заскрипел зубами. Ох как же хотелось сорваться на бедного слугу, принесшего эту весть, но фавн только выполняет приказ. Ему велено докладывать обо всем, что происходит с обвиняемыми, даже о чихе, не то что о ссоре. Он уж точно не виноват… Мальчик отправил его восвояси, и нарниец тут же испарился, радуясь, что не попал под удар. Неплохо было бы сходить и разобраться, что опять стряслось, но король справедливо подозревал, что если он взорвется – а он в такой компании точно взорвется! – то нужда в казни всех троих отпадет сама собой. Пусть слуги их утихомиривают. И связался же на свою голову…

Пора была отправляться в путь. Сегодня Эдмунд планировал посетить деревню, в которой и произошло столкновение. Если прежде он разъезжал по окрестным селениям, родинам девочек, то в этот раз пришла пора вернуться туда, где все началось. Однако Меар, услышав об этом, щелкнул клювом и произнес:

- Думаю, это не лучшая затея, Ваше Величество.

- А я твоего мнения и не спрашивал, - резко отозвался король. – И не смотри на меня так, мне не по себе! Отвернись.

Филин не двинулся с места, и потому мальчик просто развернул тело в другую сторону. Но хотя туловище и повернулось к нему хвостом, то голова без малейшего дискомфорта осталась в прежнем положении и продолжала сверлить его желтыми, не моргающими глазами. Это обстоятельство повергло Эдмунда в некоторую растерянность. Пока он соображал, как обойти удивительное физическое строение птицы, Онур тихо, но твердо произнес:

- Я поддерживаю уважаемого филина.

Король мрачно на него уставился. Кажется, не только он один не умеет усваивать уроки, преподанные жизнью! На матроса пару минут назад такая мощная волна налетела, а он опять лезет, куда не надо. То ли привык к штормам, то ли просто глуп. Меар же довольно сказал:

- Послушайте мудрого моряка, Ваше Величество. Пошлите в ту деревню кого-нибудь другого.

- Да что такого-то? Почему вы меня так отговариваете? Неужели?.. А ну признавайтесь, что вы скрываете.

- Но мы…

- Я видел, как вы только что переглянулись! – воскликнул мальчик и вскочил. Упавший стул загрохотал на весь зал. Воины, завтракавшие по соседству, подняли головы, невольно прислушиваясь к разговору. – А ну быстро отвечайте!

- Ваше Величество, не все жители острова одобрили Ваше вмешательство в казнь. Многие относятся к Вам враждебно… – произнес со вздохом Меар. Эдмунд приподнял брови, показывая, «насколько» он удивлен этой вестью. Однако слова Онура, столь же негромкие, привнесли кое-что новое:

- Они Вас ведьминым рыцарем называют.

- Как-как? – переспросил мальчик, прищуриваясь. В воздухе запахло озоном, словно в зале вот-вот грянет гроза. Воины Освальда, а также некоторые нарнийцы слишком уж поспешно удалились, почувствовав эту перемену. Онур поднял на Эдмунда глаза и повторил:

- Ведьмин рыцарь, приспешник колдуний и их ярый защитник. Вот как Вас кличут в народе Теребинтии и в той деревне тоже.

- Но не все, прошу заметить! Не все! Есть и благодарные, желающие справедливости! – сразу же добавил Меар, чтобы успокоить короля. Казалось, он вот-вот взорвется. С лица сошли все краски, кулаки судорожно сжались, только карие глаза, сейчас почти черные, горели неистовым огнем. Вот сейчас произойдет тот самый взрыв… Но его не случилось. Эдмунд невероятным усилием справился с собой, подавил этот разрушительный гнев. Что взять с суеверных крестьян, которые приходят в ужас от говорящего филина, а фавнов и сатиров и вовсе за демонов считают? Они невежественны и оттого глупы… Но ведьминым рыцарем его назвать… Искра прошла очень близко от сухих веток, но все же не воспламенила их, однако обратилась в новую порцию хвороста, что пополнила костер.

- Ясно, - произнес он ледяным тоном и добавил равнодушно: - Посмотрим, хватит ли у них отваги мне это в лицо сказать.

- Ваше Величество… – возразил филин. Эдмунд грозно зыркнул на него.

- Меар! Эта тема закрыта, - процедил он и покинул общий зал, сжимая судорожно кулаки и кусая губы в кровь. Ведьмин рыцарь! Надо же было додуматься… Как так-то, а! Обидно просто до жути, ведь он не выгораживает колдуний, а наоборот, пытается настичь их и покарать, защитить Теребинтию. Вот уж и правда, народ хорошо запоминает ошибки, а благие дела быстро забывает, хотя мальчик и не сделал пока ничего. Только рыщет по лесам, спорит с Освальдом да допросы в деревнях проводит. До правды докопаться пытается, а этим невеждам подавай быстрый результат! Он же не маг, не волшебник, чтобы из рукава его извлечь, хотя именно таковым короля Нарнии и считали. Еще бы, с говорящей птицей водится, нечеловеческими созданиями командует – чем не колдун? Эдмунд горько усмехнулся. Ну хотя бы ведьмаком не назвали, и то хлеб. А то вышло бы смешно: ведьмак охотится на ведьм!

По прибытии на место его так и подмывало спросить, кто же послужил автором такого прозвища. Народ? Но кто-то же особенно оригинальный первым подал идею, и мальчик был не прочь с ним пообщаться. Однако Меар кидал на него столь многозначительные взгляды, что король не стал провоцировать очередной конфликт с населением Теребинтии. И так ему жилось на острове непросто. Крестьяне, схватив этих трех девчонок, опирались лишь на то, что ведьма молода, и на то, что они примерно подходили по возрасту и убегали в лес. Более точного описания для расправы и не требовалось, действительно, а зачем? Давайте все селения сожжем к чертям, зато и колдунью не упустим! Проверенный метод… Эдмунд одернул себя. Ему не подобает так думать в столь суеверном обществе, а то прочитают еще эту мысль у него в глазах и скажут, что он проклятье на Теребинтию наслал. С них станется…

В таком же напряжении прошло еще несколько дней, мрачность которых немного рассеяло пришедшее из Нарнии письмо от Питера. Впервые за это время Эдмунд искренне улыбнулся. Эта весть, казалось, принесла с собой каплю золотого нарнийского солнца и уюта родного дома. Брат сообщал, что в стране по-прежнему все более-менее в порядке, разве что Тархистан начинает прессовать, добиваясь более выгодной позиции на рынке, и спрашивал, долго ли еще Люси терзаться в ожидании. От этого мальчик погрустнел. Вряд ли ему в ближайшее время светит вернуться в Кэр-Параваль, ведь расследование никуда не продвинулось, ведьма не поймана и будущее отношений с Теребинтией смутно и неопределенно. Король Освальд проявляет все больше недовольства затянувшимся разбирательством, вскоре, наверное, возьмет дело в свои руки, и все три задержанных отправятся на костер, как и планировалось изначально. Эдмунд упрямо поджал губы. Он будет бороться и искать до последнего! Ни за что не отступит… Но вот как сообщить о своей задержке Верховному королю, который и о ситуации с ведьмой ничего не знает?