Golden Age (СИ) - "Kaisa123" - Страница 15

Конечно, ему была доверена задача особой важности. Питер так и сказал: «Я оставляю на тебя страну и девочек! Береги их!». Мальчик тогда кивнул, понимая всю серьезность своей миссии, но веселее ему от этого не становилось. Сколько суть не прикрывай красивыми словами, она все равно ясна, как божий день. Он не может драться, потому его и не берут. На фоне приготовлений к походу празднование его дня рождения вышло не таким роскошным, как планировали изначально, да и не было у Эдмунда настроения веселиться. Даже полная радости и любви Люси не смогла развеять его мрачность и тоску, не то что Сьюзен и Питер. Теперь уже одиннадцатилетний король с равнодушной маской на лице провожал Верховного в путь. Старший брат мог сколько угодно маскировать неприглядную правду, но Эдмунд то все видел! Видел и, находясь один, кусал губы, понимая, что должен идти с государем в бой, а вместо этого сидит в Кэр-Паравале… Мальчик долго не хотел мириться с собой. Даже совет Питера, кажущийся больше приказом, он проигнорировал. Вместо того чтобы немного отвлечься, король все сильнее давил на собственную слабость, пока не понял, что ему даже не требуется противник, чтобы довести себя до изнеможения. Когда Ореуис вместе с лекарем обрабатывали очередной порез, которым Эдмунд себя наградил в полном одиночестве, он осознал, что проиграл. Что Питер был, пожалуй, прав и пора сделать перерыв. Младший король ненавидел признавать чью-либо правоту после долгого отрицания, потому что чувствовал себя глупо и самонадеянно. Но, увы, это лучше, чем упираться в собственные ошибки до самого конца.

Так что около месяца мальчик обходил ристалище стороной. Старался не находиться неподалеку, когда Верховный король занимался там с Ореиусом. Вместо этого он занимал себя другими занятиями. Например, нарнийским языком. Эдмунд решил, что если на поле боя принести пользу не способен, то компенсирует эту слабость хотя бы знаниями. Для свободолюбивого мальчишки это было и своеобразным наказанием. В глубине души он надеялся, что однажды не выдержит заключения в кабинете и разорвет всех противников в клочки, переступив эту проклятую черту и избавившись от страха. Но то ли терпение у него оказалось неиссякаемым, то ли и этот метод не работал. По крайней мере, король наверстал упущенное и, что стало для всех сюрпризом, теперь мог по праву гордиться своим почерком. Каллиграфия также не пересилила страх перед оружием, но покорилась младшему сыну Адама.

Так продолжалось до тех пор, пока Питер не объявил о своем скором отъезде. Армия нуждалась в присутствии лидера – необходимо было поддержать их и повести в бой. Генерал Ореиус считал, что Верховный король достаточно обучен и умел, чтобы поучаствовать в новой битве. Эдмунд, услышав это, опустил голову и сжал кулаки. Он и так знал, что компанию Питеру не составит. Сердце подсказывало, что брат отправится в поход один, и оттого болело на протяжении всего его отсутствия. Мало ли, что может произойти, какая случайность привести к трагедии. На войне всякое случается… Может, будь Эдмунд рядом, он бы смог помочь, а так остается лишь терзаться, завидев птицу с новостями, и ждать возвращения государя. Ожидание энергичный мальчик ненавидел так же горячо, как и свою слабость.

Именно отъезд Питера и заставил его вновь прийти на ристалище. Тайком, когда никто не видит, не ставя в известность Ореиуса, Эдмунд брал в руки меч и с дрожью в сердце рассекал им воздух. Боли нельзя бояться, это не его путь. Ее нужно избегать, действуя осторожно. Воин не должен быть бесстрашным, он должен быть храбрым, а отваги без страха не бывает. Если раньше мальчиком руководила злость, ярость и отчаяние, то долгий перерыв загасил в душе этот бушующий пожар. Он пытался вновь привыкнуть к шершавой рукояти в ладони, принять тот факт, что в его силах как испытать боль, так и предотвратить ее. После стычки с Колдуньей Эдмунд знает, что каково это – быть раненым, и это знание нужно использовать с выгодой. Медленно, но верно король приучал себя к этой мысли. Постепенно вернулись и ловкость с быстротой, они даже приумножились, но спаррингов он по-прежнему избегал. Надежда в сердце переплеталась со страхом. Кажется, наконец что-то стало получаться, и оттого очень не хотелось вновь испытать мертвое оцепенение, что разобьет вдребезги все приложенные усилия и веру в успешное исцеление. Эдмунд старался оттянуть момент дуэли с настоящим противником… Как отсрочивал неизбежную ссору со Сьюзен.

Питер оставил Нарнию на брата и сестер. Люси он с улыбкой назначил самой главной – девочка едва не плакала, провожая его на войну, и ее следовало отвлечь важной миссией, а именно сохранением мира между Эдом и Сью. Верховный король как в воду глядел, поручая младшей сестренке приглядывать за средними, ибо в его отсутствие возникла проблема, которой никто не ожидал. Питер был неоспоримым лидером. Его авторитет усиливала способность государя слушать других и учитывать их мнение при вынесении окончательного решения, которое никто не смел оспорить, да и не хотел особо. Однако за второе место развернулась шуточная, но все же борьба.

Сьюзен обладала раздражающей привычкой умничать. Она считала себя самой мудрой и, хотя и могла пойти на попятный, в случае неудачи обязательно напоминала, что если бы ее послушали, то неизменно достигли бы успеха. На правах старшей королева пыталась заправлять в Кэр-Паравале, но сталкивалась с яростным неподчинением Эдмунда. Он терпеть не мог, когда им управляли просто по праву старшинства! Если Питер честно заработал это право в его глазах, то со Сьюзен мальчик считал себя по меньшей мере равным. Какого черта она указывает, что делать и как? Он прекрасно все знал и сам и в ее указке не нуждался. В конце концов, он второй король Нарнии, правая рука Питера, а не Сью! Пусть она занимается своими делами, девчачьими. Танцует там, на арфе своей бренчит, а не пытается им командовать! Нашлась самая умная.

Так что стычки между ними случались периодически. Конечно, до серьезных ссор дело не доходило – оба понимали важность поставленной перед ними задачи и прикладывали все усилия, чтобы управлять Нарнией достойно. Однако и мелкие споры грозились перерасти в нечто большее при содействии заносчивости Эдмунда и занудного упрямства Сьюзен. Люси из этого противостояния исключили сразу. Девочка поначалу пыталась заявить о том, что именно ее Питер назначил главной, но старшие быстро объяснили, сколько в этих словах правды. Помирить ребят раз и навсегда Люси в силу возраста пока не могла.

Когда Эдмунд чувствовал, что сейчас взорвется, он обычно уходил. Громко хлопнув при этом дверью, если перепалка происходила без свидетелей, - о репутации королей он также заботился. Ни к чему нарнийцам знать, что их золотая королева – та еще зануда и вредина, а король с трудом следит за языком. В самые крайние моменты мальчик и вовсе покидал Кэр-Параваль. Уходящее лето прогоняло из головы туман злости и обиды, усмиряло уязвленную гордость. Однако ухудшившаяся погода сделала его затворником на целую неделю, показавшуюся вечностью. За эти дни накопилось столько негатива, набралось столько обидных и резких слов, что поссорят его со Сьюзен на веки вечные, что стоило грозе успокоиться, как Эдмунд вылетел из дворца, точно пробка из шампанского. Несколько часов подряд он скакал прочь от белокаменного замка по побережью, не оглядываясь. Бешеная гонка вымотала Филлипа и немного успокоила короля, взвинченного до невозможности. Море, еще взбудораженное сильным штормом, просто не могло не усмирить его непокорный нрав. Оно с шипением налетало на берег, швыряя в лицо прохладные брызги, и укатывалось обратно, в свое царство. Воды казались уже не такими прозрачными – морские глубины были темны, глубоки. Они манили, притягивали взор, и птицы с криком метались над волнами. Это было его, Эдмунда, королевство. Питер редко выезжал на природу и то не отходил так далеко от дворца. Сьюзен была домоседкой, щедрой хозяйкой Кэр-Параваля, и душа ее не просила простора и свободы. Разве что Люси могла бы разделить с братом красоту Нарнии, но она была еще слишком мала, чтобы совершать столь длительные поездки. Девочка просилась, но Эдмунд ее с собой не брал. Знал, что тогда путешествие принесет не наслаждение, а одни тревоги – как бы Люси не упала с лошади, не ушиблась, не простудилась. Мальчик был готов возиться с сестрой, но не настолько. Ничего, чуть подрастет, и они вместе будут гонять по лесам и полям Нарнии и смеяться над серьезной Сью, которая никогда их не поймет.