Арсенал-Коллекция 2014 № 07 (25) - Коллектив авторов - Страница 2

Карга участка обороны 26-го армейского корпуса с основными дорогами, пригодными для действий танков 502-го тяжелого танкового батальона. (NARA. Т.315. R. 1706. Fr. 220-221). Цифрами обозначены:

1. Пути движения; 2. Противотанковые препятствия; 3. Территория пригодная для действий танков; 4. Исходные позиции; 5. Направления ожидаемого наступления сил Ленинградского и Волховского фронтов. Не обозначено цифрой - отапливаемые ангары для 14 танков.

Вполне возможно, что здесь «Тигры» 502-го тяжелого танкового батальона столкнулись с машинами советского 502-го отдельного огнеметного танкового батальона, входившего в состав 8-й армии. Сохранились наградные листы на танкистов этого батальона, где прямо говорится о том, что в течение 21 сентября батальоном было подбито несколько немецких танков, которые шли во втором эшелоне. В наградном листе на механика-водителя А.С. Беляева, награжденного за этот бой орденом Ленина, указывается и тип машины, на которой он служил - танк Т-34. Кроме того, в наградном листе погибшего 21 сентября радиста танка 502-го отдельного огнеметного танкового батальона И.А. Мороза, указанно точное местонахождение его танка - и это именно там, где наступал 401-й пехотный полк. Слишком много совпадений для одного события, чтобы это было случайным.

Правда, на уничтожение «Тигров» претендуют еще и артиллеристы 1225-го артиллерийского полка. По крайней мере, в современной российской литературе такая точка зрения встречается[⁴ Иванова И.А. Осенью 1942 // Синявино. Осенние бои 1941-1942 годов Сборник воспоминаний участников синявинских сражений / Авт.-сост. И.А. Иванова. СПб., 2008. С. 87.]. Петербургский автор А. Рябков относит этот бой к периоду между 29 августа и 6 сентября[5 Рябков А. Танки Синявина. Осень 1942 г. // М-Хобби. 2011. №6. С. 39 ]. Однако, в это время «Тигры» в боях не участвовали, а советские артиллеристы имели все шансы столкнуться с танками PzKpfw-IV с длинноствольными 75-мм пушками.

По результатам боевого применения оценка новых машин была скорее негативной. Штабом 30-го армейского корпуса отмечалось, что новые танки были довольно быстро подбиты. Вследствие этого их необходимо прикрывать более легкими машинами. Экипажи «Тигров» должны были самостоятельно проводить рекогносцировки, проверяя наличие пригодных для движения дорог.

Таким образом, роль новых машин в боевых действиях сентября 1942 г. была ничтожной. Никаких успехов их экипажи не добились.

После сентября 1942 г. «Тигры» продолжали оставаться в составе 26-го армейского корпуса, являясь его противотанковым резервом. Была проведена тщательная рекогносцировка, которая позволила определить пригодные для движения «Тигров» дороги и проходимую для них местность. Однако, все равно, хуже местности для того, чтобы использовать эти танки и придумать было нельзя. Только в 15-20% местность была пригодна для действий «Тигров», их подвижность строго ограничивалась основными дорогами южнее Ладоги.

В январе 1943 г. Противник ожидал нового наступления войск Красной армии. К этому моменту в составе 502-го танкового батальона находилось 7 боеготовых Тигров, и 16 PzKpfw-III.

12 января 1943 г. части Ленинградского Волховского фронтов начали операцию «Искра» с задачей прорвать блокаду Ленинграда. В течение 12 января «Тигры» в боях не участвовали. Они должны были участвовать в немецком контрнаступлении 13 января, поддерживая 96-ю пехотную дивизию, однако к началу контратаки танкисты опоздали. Более того, выйдя на исходные, 3 танка провалились под лед (!!!) и застряли вплоть до конца дня. В результате, в атаку «Тигры» перешли только после 14 часов по московскому времени. Их реальный успех свелся к уничтожению нескольких советских легких танков, переправа через Неву для более тяжелых машин еще строилась. В донесении командира корпуса говорится о восьми подбитых танках (а не о 12, как считалось ранее[⁶ Коломиец М. Первые «Тигры» // Фронтовая иллюстрация. 2002. Вып.2. С. 19. ]). В то же время достаточно ограниченное применение танков было вызвано не только условиями местности, но и советской противотанковой обороной.

Вскоре «Тигры» оказались в самом пекле боев. Сначала, после того как создалась угроза прорыва на правом фланге 96-й пехотной дивизии, танки, вместе с горными стрелками 100-го полка 5-й горнострелковой дивизии, решили направить к Рабочему поселку №1. Однако, из-за надвигающихся сумерек, этот приказ был отменен.

Утром 14 января, когда перед немецким командованием встала необходимость удержать Рабочий поселок №5, к нему были отправлены два «Тигра» и три PzKpfw-III. 15 января был смертельно ранен командир роты «Тигров», который в ночь на 16 января скончался[7 Kleyne E., Kuehn V. Tiger. Die Geschichte eine legendaeren Waffe. 1942-1945. 2006. Wuerzburg. S. 38 ]. К 17 января у Рабочего поселка №5 боеспособным оставался только один «Тигр». Видимо, второй танк, из-за поломок и повреждений, был подорван экипажем.

В ночь с 17 на 18 января окруженная немецкая группировка пошла на прорыв. К этому времени у танкистов почти кончились осколочно-фугасные снаряды. Утром 18 декабря оставшиеся танки обеспечивали отход окруженных. Именно тогда произошел эпизод, когда легкий Т-60 Дмитрия Осатюка из 61-й легкотанковой бригады, выдержал бой с двумя немецкими танками.

18 января с одним из «Тигров», не участвовавшем в боях у Рабочего поселка №5 произошла крупная неприятность. Вплоть до середины 18 января немецкое командование не знало, что произошло в Рабочем поселке №5 и кто там находится. Поэтому оно не нашли ничего более удачного, как направить туда, на разведку, один танк «Тигр». Надо заметить, что танк мог двигаться только по одной дороге, съезд с нее влево или вправо, выводил машину на торфяники, которые этой зимой не промерзли и массы «Тигра» просто не выдерживали.

Весьма закономерно, что именно эта машина застряла на торфяном поле и попала в руки бойцов 18-й стрелковой дивизии. В результате именно этот танк оказался первым неповрежденным «Тигром», который захватили наши войска. В истории танковых батальонов упоминается, что эта машина застряла из-за ошибки водителя[8 Ibid.], однако виноваты в этом были, те, кто послал «Тигр» выполнять совершенно не свойственную ему задачу.

В последующем, оставшиеся танки батальона принимали участие в боях на Синявинских высотах. Только за 24- 27 января батальон потерял 12 танков PzKpfw-III. Один «Тигр» числится потерянным 31 января. В действительности, все обстояло несколько иначе.

При работе с документами 61-й пехотной дивизии выяснился и еще один, ранее неизвестный эпизод, эпизод боевого применения «Тигров». Утром 25 января началось очередное наступление 2-й Ударной армии на Синявинские высоты. В результате, в Синявино, несколько Т-34, выйдя на дистанцию практически пистолетного выстрела, смогли сжечь один «Тигр», о потере которого в истории тяжелых танковых батальонов не упоминается[9 Ibid.]. Однако командир боевой группы, занимавшей здесь оборону, представил целую объяснительную записку по поводу этого происшествия. Как выяснилось, «Тигр» стоял в центре Синявино, замаскированный под дом. Экипаж вел огонь по танкам, однако не заметил два Т-34, которые обошли его, и вышли в тыл. Один из этих танков с расстояния 20-30 метров с третьего выстрела поджег «Тигр». В немецком танке погибли два человека, среди них был и командир экипажа[¹⁰ NARA. T. 315. R. 1021. Fr. 199.]. Как видно из ниже приведенной таблицы, с 25 января в составе батальона боеспособных «Тигров» не было. Из этого следует, что танк, записанный как подбитый 31 января, в действительности, был уничтожен еще 25 числа.

В ходе боев на Синявинских высотах противник потерял часть своих позиций вдоль дороги, ведущей через бывшее село на север. Также немцев выбили с северо-западной части высоты с отметкой 43,3, одной из главных высот этого плато. Все немецкие контратаки были отбиты бойцами 2-й Ударной армии. В контратаках в течение 31 января рота 502-го батальона потеряла все оставшиеся у нее танки PzKpfw-III, один из них был захвачен советскими солдатами.