Свет, сошедший на землю (СИ) - "MadameD" - Страница 20

То, что Хат увидела, ее поразило, несмотря на все ожидания. В зале был Метен, нарядный и по-новому причесанный. При виде Хат юноша вздрогнул, и в глазах его отразились ужас и вина.

“Он знает о том, что случилось! Он знает о том, что это случилось из-за него!”

Не заставит ли это его отказаться от служения Ра? Здесь бог сам рисковал. Но Метену было знакомо такое обращение: и с сыновьями, и особенно с дочерьми в семьях часто обходились сурово. А тут Хат, несомненно, провинилась.

- Ты согласен, - сказал Метену сидящий в кресле бог. Это, несомненно, было окончание разговора, начатого еще в отсутствие Хат. Метен склонил голову.

Еще раз виновато покосился на Хат, потом, ни на кого не глядя, быстро вышел.

Бог взглянул на Хат со спокойным удовлетворением. Уголки губ тронула усмешка.

И тут ее осенило вдохновение.

Девушка опустилась на колени перед креслом Ра.

- Господин, прошу твоего разрешения взять в служанки вторую Хатхор вместо первой. Исетемхеб не любит меня.

Ра взглянул на свою наложницу с легким удивлением.

Но сегодня он решил быть снисходительным.

- Хорошо, - сказал бог.

========== Глава 16 ==========

Хат не знала, что поручено Метену – она только надеялась, что не убийство сородичей. Ни в какие подробности бог ее не посвятил и не собирался. Он любил мучить людей неизвестностью.

Неизвестность ослабляла так же, как и страх.

Понимает ли это Метен?

Хат теперь думала, что юноша искренне считает себя обязанным Ра. И ведь так и было. Этот убийца оказался спасителем, в его власти было творить такое благо, какое не сотворит никакой человек, каким бы любящим он ни родился…

“О великие боги, неужели это лучший из вас?..”

Ра удалил от нее Исетемхеб и отдал ей Джепет. Конечно, бог не мог забыть, что Джепет из-за него осиротела и могла затаить обиду; но то же самое случилось с Метеном – старшим, к тому же, мужчиной. А что может девочка? Кроме того, по-видимому, до сих пор бесхитростное дитя не вызывало в своем повелителе беспокойства.

А может, все объяснялось гораздо проще. Ра были безразличны чувства маленьких жрецов, он был выше их – и попросту упускал из виду такие мелочи, как детское горе. Когда дети вырастут достаточно и окажутся способными причинить настоящий вред, у Ра найдется на них настоящая управа…

К счастью, в этот день Хат не пришлось долго находиться рядом с богом: ее чувств Ра из виду не упускал. Ей давали передышку после вчерашнего наказания. “Какое же он холодное существо, этот щедрый солнечный бог, - думала Хат, с облегчением направляясь из опочивальни Ра в свою. – Он горяч как пламя, но душа у него холоднее, чем у ничтожнейшего из людей”.

Оставшись одна, Хат подошла к стенному шкафу, встроенному в стену спальни; поднесла к дверцам ладонь, и они тут же разъехались. Это устройство подчинялось руке человека так же, как руке бога: как-то, в ответ на вопрос Хат, Ра с ласковой снисходительностью обронил, что сообщил рукам слуг часть своей силы*.

Хат предстало еще одно небольшое чудо, дарованное людям – небольшое для бога, но для людей величайшее. Свитки папируса. Это Ра предложил использовать речной тростник, чтобы делать из него листы для писания.

У Хат была уже собрана маленькая собственная библиотека: ученические работы и описания чудесных устройств, находившихся в доме бога. Ра только вначале следил за этим описанием: снисходительно, забавляясь опытами своей служанки. Потом ему наскучили ее детские упражнения, и Хат продолжила вести записи самостоятельно.

Ра не запрещал своим слугам развлекаться, как они хотели, если это не противоречило его планам.

Но никто никогда не знал, какие из этих забав вызовут его гнев.

Хат медленно протянула руку и вытащила чистый свиток. Изготовлением папирусов занимались мастера в Мен-Нефер-Ра, и снабжение пирамиды писчими материалами осуществлялось бесперебойно. Особенно ближайшие слуги бога – те, что постоянно состояли при Ра - не терпели в них недостатка.

Девушка подошла к письменному столику, развернула папирус. Письменный прибор уже ждал, приготовленный к работе. Хат села и, взяв тростинку для письма, погрузила ее в густую краску.

Если бог умеет читать мысли, значит, то, что сейчас запишет Хат, ему уже известно. А значит, она уже обречена. Какой смысл бояться?

Хат писала долго, увлеченно, с безмятежным лицом человека, который постоянно ходит под смертью и привык к этому ощущению. За месяцы, проведенные в пирамиде, Хат стала прекрасным писцом. Возможно, лучшим из живущих. Она не остановилась, пока не исписала целый лист; потом прервала работу, встряхивая онемевшей рукой. Хат почувствовала, что у нее опять разболелись ноги, живот, руки от плеч – память о предупреждении Ра.

И тут же почувствовала, что она не одна.

Холодея, Хат повернулась в кресле и выдохнула с облегчением. Ну конечно. Девушка с улыбкой встала и тут же осела от слабости, опираясь руками о подлокотники; но продолжала улыбаться.

- Поди сюда, - пригласила она Джепет.

Девочка, смущенно и испуганно ждавшая в дверях, приблизилась. Она не знала, как вести себя с Хат; и той это выражение понравилось намного больше, чем уверенность Исетемхеб. Она вспомнила, что Джепет не далее как четыре дня назад потеряла отца, и ласково обняла маленькую жрицу за плечи.

- Тебе что-нибудь нужно?

Джепет мотнула головой, глядя в землю; потом плечики ее дрогнули… и через мгновение она разрыдалась в объятиях своей госпожи. Хат гладила ее по черноволосой головке, такой же, как у Исетемхеб. Но внутри этот ребенок был совсем другой.

Хотелось бы надеяться…

Наконец Джепет успокоилась. Только продолжала глубоко вздыхать и тереть кулачками глаза.

- Подожди здесь, - сказала Хат. – Хорошо?

Джепет неуверенно улыбнулась и кивнула. Она уже привыкла, что ей только приказывают.

Хат отправилась на кухню, где по большей части находилась низшая прислуга Ра – к ней относились и те вдовы, которых бог взял из селения вместе с детьми; но доступ в хозяйственные помещения был открыт всем. Не обращая внимания на испуганные взгляды и перешептывания, девушка взяла несколько лепешек, сухих фруктов, кувшин с вином, разбавленным водой, и пару кубков; расставив все это на подносе, она вернулась в спальню.

Джепет смирненько сидела на подушке в ожидании хозяйки.

- Ну вот, давай-ка поедим, - сказала Хат, ободряюще улыбаясь. Джепет растерянно заморгала. Она-то думала, что ее прислали сюда прислуживать. Но Хат еще раз показала на блюдо с едой, и девочка перестала стесняться.

После вина с водой ее глаза заблестели, а щеки зарумянились.

Возникла пауза – дружелюбная, но неловкая. А Хат ощутила холодок страха. О чем можно говорить с этим ребенком – так, чтобы не подвергнуть опасности ни ее, ни себя?

Но ведь Ра не наказывает детей, подумала Хат. Он сможет начать ломать их только тогда, когда они достаточно окрепнут духом и телом, чтобы наказание обернулось к его собственной выгоде… Он может покарать за этот разговор только ее саму…

- Скажи мне, Хатхор, ты ничего не слышала о Метене? Куда его послали? – спросила девушка.

Джепет нахмурилась, как будто не сразу узнала обращение… или не знала, кто такой Метен…

Ну конечно, ее же не было с ними все эти дни! Она не видела, как воскрес Метен, а потом ей никто не рассказал. В доме бога бывает множество людей, которые приходят и уходят. А негодяйка Исетемхеб могла просто из враждебности к дочери мятежника утаить от товарки подробности случившегося.

- Прошу прощения, Первая… я не знаю, кто такой Метен, - сказала Джепет.

Хат глубоко вздохнула.

Но играть так играть.

- Метен – юноша, которого убили за оскорбление бога, и которого бог потом воскресил, - сказала Хат. – Ра взял его к себе на службу. Ты не знаешь, на какую?

При пояснениях Хат лицо Джепет сначало просветлело, потом снова вытянулось. Она мотнула головой.