Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ) - "Le Baiser Du Dragon и ankh976" - Страница 165

— Но… это же не я, — придушенно пискнул мажонок, и я слегка ослабил хватку. — Я не виноват!

— Значит, ты бы отказался участвовать в этом, если бы тебе приказали? — спросил я.

— Неправда, — прошептал он, — они бы не приказали, если бы этот пламенный не был опасным преступником.

— Ответ ясен, — я уронил его.

— Ошибки бывают…

— С тобой-то явно не ошиблись.

— Как будто вы не наказываете преступников! — крикнул он с пола. — Пламенным ничего не стоит убить человека, даже без вины, просто так, потому что не понравился! Вы…. — он затрясся, закатывая глаза, — свора убийц и насильников, если бы… если не держать вас… уничтожите все. Огонь с неба и Тьма… дети смерти!

На этом возвышенном моменте он предсказуемо потерял сознание. Вот же припадочный. Я отнес его (вместе с чемоданчиком) в комнату для прислуги. Таких комнат в нашей квартирке было две, и в каждой по парочке двухъярусных кроватей. Никрам сказал, что одна “людская” — для мужчин, а другая — для женщин, если служит не семейная пара.

Никрам с Эйлахом сидели в гостиной, когда я, умытый и переодетый, вышел к ним. Никрам развлекал Эйлаха детской игрой “поймай руну”: рисовал у него на ладони льдистые контуры, которые надо было сжимать в кулаке прежде, чем они исчезали. “Занзасх, счастье и выводки, — говорил Никрам, и Эйлах не ловил руну. — Хосх, защита и единение”. Я наблюдал за ними, прислонившись к косяку. На языке светлых названия рун искажались, и Занзасх превращалась в Заонзем, а выводки — в младенчиков. Но я знал, что он имел в виду, и мне казалось, что я слышу истинную речь за звоном светлых слов. В коридоре что-то мелькнуло, а потом я заметил блестящий глаз мага разума, тоже следившего за Никрамом и Эйлахом

— Куда ты этого дел? — поднял голову Никрам.

— В людской оставил. Пусть отдохнет, — с некоторой неловкостью отозвался я. — Все его выгнали. Еще подохнет в каком-нибудь искажении. И ставлю золотой, что после этого его объеденные косточки обязательно обнаружатся у нас на ступенях.

Никрам некоторое время мерил меня взглядом, а потом сорвался с места. В коридоре раздался заполошный топот (Никрам ходил, как истинный воин, бесшумно) и вслед за ним — придушенный вопль.

— Знаешь, что это? — шипел Никрам, что-то прижимая извивающемуся мажонку к горлу. — Это следящий амулет. Только попробуй заговорить в присутствии нашего брата, богомерзкая ты жаба, и я заставлю тебя смотреть, как твои кишки гниют отдельно от тебя.

Интересно, откуда у Никрама такой специфический амулет? Воспитанная в его роду привычка запасаться всякой зловещей хренью, или он просто блефует?

— Теперь нашу людскую с успехом можно переименовать в тварскую, — сказал мне Никрам и снова свалил играть с Эйлахом.

Я потрепал давящегося мажонка по голове (он присел от ужаса):

— Эй, ты это заслужил, — он поднял глаза, и мне стало его жалко. — Не хнычь, мажонок, брат Нергон не будет тебя мучить более, я с ним поговорю.

— Вы знаете, — он всхлипнул, вытирая глаза, — вы совершенно никакого права не имеете со мной так обращаться. Я… я лиценциат, в конце концов! Второе сословие… Да, меня отлучили от храма, но не изгнали же! Гражданского состояния не лишили, а вы так… так… как с собакой.

— А на какой специальности ты учился? — спросил я с интересом.

— Художественная перцепция, — сказал он, шмыгнув носом.

— Это про что? — поразился я.

— Про особенности восприятия художественного образа, вам не понять, — пробормотал он.

— Почему же, — хмыкнул я, — градации бессмысленного и глубины ненужного, я в них прекрасно разбираюсь!

Мажонка мое замечание явно задело, он вскочил и сжал кулачок:

— Ненужного?! А вы знаете, что влияние художественного образа на сознание иногда бывает сильнее магии?

— Теперь знаю, — сказал я и вспомнил дебильный клип светлых. А также похабные комиксы о хаоситах, которые, попрошу на минуточку, ведь тоже светлые вдохновили. Да эта перцепция меня, оказывается, просто преследует! — Ладно, раз ты образованный человек и вообще лиценциат, то можешь пожить у нас в гостевой комнате. Пока не найдешь себе приют. Ну, или пока наши не доведут тебя до смертного приговора! — тонко пошутил я, и мажонок испуганно съежился.

— Ну, конечно, — прошептал он, — конечно, а я все ломал голову, почему пламенный ведет себя почти как человек. Вам просто интересно посмотреть на казнь.

— Ты служил военным специалистом? — вдруг заинтересовался я.

— Не напоминайте мне об этом, — окончательно скуксился он.

— Не бойся, — сказал я, — никакой казни не будет, если ты и правда не калечил наших братьев.

— Хорошо, — он смешно задрал нос и с осторожностью скосил на меня глаз, — я останусь у вас погостить, благородный Дейрон, но вы уж будьте так добры, уговорите, пожалуйста, вашего друга не бросаться на меня аки волк алчущий.

Мелкий нахальный глупыш. Я рассмеялся и снова потрепал его по голове (он втянул голову в плечи).

Никрам моего порыва не разделил:

— Зачем, Дейнар, просто объясни мне — зачем? Без всех этих твоих безмозглых знаков судьбы и прочей ереси. Поверить не могу, что ты притащил этого храмового соглядатая прямо к нам в дом, что позволил ему находиться рядом с Эйлахом… Зачем? Эта безымянная моль привлекает тебя в качестве наложника?

— Нет, конечно!

— Тогда сними ему отдельную комнату, раз он тебе так нужен!

— Хорошо, Никрам, — согласился я. — Сегодня же попробую снять. В крайнем случае завтра!

Никрам смерил меня подозрительным взглядом.

Мажонка пришлось на всякий случай запереть перед нашим отъездом (мы с Никрамом собирались немедленно приступить к своим цензорским обязанностям). “Это ненадолго”, сказал я мажонку, и тот с бледной улыбочкой ответил: “Вы уж только не забудьте обо мне снова, благородный Дейрон, ведь здесь даже прислуги нет, испорчу вам всю спальню”. Я снова рассмеялся — как же это несуразное создание напоминало мне своими повадками Ясси! Только сильно испорченного. Темные иногда выращивают крошечные деревья в горшочках — режут их и режут, пока дерево не превратится в карлика. Вот и мой Ясси был словно стройный тополек, а этот мажонок — изувеченный карлик в горшочке. “Мое имя Нимо”, — сказал он мне на прощание.

Комментарий к 112. Мажонок

Тем временем, где-то в кровавых подвалах темной Империи Зла:

http://40.media.tumblr.com/d05bbe5d7e74337c7a15e23a65644e2a/tumblr_nhf21zY0WY1t1l77no1_500.jpg

========== 113. ==========

Еще совсем недавно светлое министерство пропаганды находилось в центре столицы. Но теперь там разрослось гнездо проказы, а министерство самовымерло, остались только отряды пламенных на телестудиях и в редакциях. Газеты и журналы, кстати, все эти дни с начала переворота не выходили — очевидно, сложно было выдумать печатный вариант бесконечных концертов.

Мы с Никрамом ехали к главной телебашне, и на улицах было не то чтобы пусто, но как-то очень тихо. Светлые словно замерли в ожидании будущего, изо всех сил пытаясь при этом изображать обычную жизнь. Они были вообще не народом, а самой настоящей мечтой тирана: представляю, как в подобной ситуации повели бы себя темные. Половина страны немедленно впала бы в панику и истерику, а вторая половина принялась бы бузить — устраивать митинги, демонстрации и криминальные разборки. Впрочем… и темные бывают покорными и тихими — вспомнить, хотя бы, тех же южан неблагородного сословия. Благородные у них наоборот оборзевшие. По аналогии, и местные благородные должны бы скоро опомниться и спросить — что за хрень, господа? И что тогда будет делать Тэргон? Сожжет несогласных?

— А как повели бы себя южане, если бы у них устроили непонятный переворот и запретили газеты? — спросил я Никрама. — Если бы в городах расползлись гнезда проказы, а окраинные земли испортились?

— Южные рода не потерпят захватчиков своей власти! — сверкнул глазами Никрам.

— Я не про те рода, что у власти, а про обычные.

— А черни… простонародью — какая разница? — изогнул бровь Никрам. — Что мечом, что об меч.