Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ) - "Le Baiser Du Dragon и ankh976" - Страница 121

— Да-да, обязательно спросить…

Тревога в его голосе не утихала, а сердце билось громко и быстро. И я решил его отвлечь — погладил пальцем по дырочке и поинтересовался, кивнув на грот:

— Это же алтарь богине Амии, покровительницы магов Жизни? Надеюсь, ей понравится наше подношение.

— Откуда ты знаешь имя богини, тебе Лэйме сказал? — округлил глаза Ясси.

— В сказке прочел, — усмехнулся я.

— В какой? Неужели у вас есть сказки об Амии? Я не помню! — Ясси заерзал на мне от любопытства, совершенно забыв о своей тревоге.

— Это тайная темная сказка, и ее не записывают, только передают своим избранникам перед алтарем, — я притянул его к себе и прошептал, почти прикасаясь к его губам своими (Ясси нервно облизнулся): — Предают тихо, из уст в уста, чтобы не слышали ни люди, ни боги.

— Ты же мне расскажешь, Дейнар?

— Да. Это история о девочке по имени Лисиэль, и была она магом Жизни…

— Магом Жизни! — шепотом воскликнул Ясси.

— Да, и жила она в незапамятные времена.

Я не сказал Ясси, что Лисиэль была основательницей рода Ллоссарх (ведь это их тайна), но в остальном передал ее историю почти так же, как вам. И Ясси плакал, когда хотели убить ее выводок, и шептал “как же, как он мог” про ее мужа, и переживал за ее дорожные приключения, и радовался, когда она встретила пламенного лорда (“эль Эраиссэ, это же княжеский род, ну, теперь все будет хорошо, она встретила принца, правда, Дейнар?”). Он хлопал в ладошки, когда рос первый город и множился темный народ, и отчаянно рыдал у меня на груди в конце: “За что, Дейнар? Зачем?”

— Это знали только те, кто убил.

Ясси замер, тихонько всхлипывая, а потом вдруг сказал:

— Я не знаю, зачем, но знаю их сказку.

— Расскажи мне, милашка.

— Тьма упала на землю, делая ее хищной и бесплодной, и размножились на ней всякие твари, зло и пауки. И Тьма проникала в души людей, и становились они подобны тварям и обращались ко злу. И среди обращенных была особо сильная и коварная ведьма, зачаровавшая и поработившая многих людей. И границы Тьмы все сдвигались, и стало ясно, что весь мир ждет смерть, если не начать войну за Свет, если не убить ту ведьму и не разрушить ее чары… Ну… в общем, отважные герои пошли и убили, и замок ведьмы обрушился, а чары исчезли, и твари издохли, а заколдованные люди обрели свободу… Так было в той сказке, но в жизни все было лучше! — всхлипнул Ясси: — И чары не распались, и темный народ не погиб, и пламенные остались верны ей даже после смерти, потому что не чары это были, а преданность! А ее дети еще размножились!

— Да, это две сказки со счастливыми концами, — сказал я, а милашка прошептал, тараща на меня глаза:

— У тебя такие страшные шутки, Дейнар…

***

Следующий день начался с организации рабочего процесса в лаборатории. Эх, когда же я уже к самим исследованиям подступлюсь! Хотя эти производственные хлопоты были, надо сказать, весьма увлекательны: я наладил контакт с инженерами концерна Азог, заказал оборудование и даже принял на работу помощника. Последнее было крайне неожиданно: я как раз вернулся с очередных переговоров и обнаружил у себя в лаборатории какого-то всклокоченного типа. На голове у него (кроме темных вихров) торчали супер-навороченные очки-артефакты, на локтях пиджака красовались замшевые заплатки, а сам он занимался тем, что раскладывал хаос-элементы для калибратора по ранжиру. Короче, типичный ботан с обсессивно-компульсивным расстройством и склонностью к внезапным истерикам.

Я отобрал у него очередную деталь и с угрозой спросил:

— С кем имею честь?

Он подпрыгнул и явственно затрепетал:

— Я… я по рекомендации… вот!

Он засуетился и, покопавшись в своем портфеле, выудил оттуда синюю папку, украшенную летающими паучками. Внутри оказался диплом (доктора наук!), выданный Технологическим Институтом Вечного Севера (одного из самых уважаемых в нашей области), описания прошлых проектов и заслуг, а также письма с рекомендациями. Среди последних я обнаружил открытку с видом на вокзал Сраного Торжка, подписанную размашистым почерком Эйлаха: “Дейнар, этого парня (Зиртуса Загрохса) я не знаю лично, но он прицепился ко мне, как кровососущий паук к заднице, умоляя устроить к тебе на работу — после того, как увидел твою презентацию в записи. Так что я его послал по адресу — принимай как хочешь. Насчет трудового договора и оплаты поговорю с ним, в случае чего, сам”. Доктор Зиртус заглядывал в открытку с тревожным любопытством, явно не видя написанного: она была защищена печатью Хаоса.

— А почему вы хотите работать у меня?

Он оказался страстным хаосопоклонником: одним из тех безумных темных, что вечно пытаются изучать лежащее за их пределами, например, Бездну.

— Я вспомнил вас! — воскликнул я, изучив список его публикаций. — Я читал ваши статьи по теории магии Бездны.

— Да! — просиял доктор Зиртус. — Я и сейчас работаю над этим, пишу монографию! — он вытащил из портфеля ворох скрепленных тесемками папок.

И мы выпали из реальности, обсуждая магию Бездны, и попутно пытаясь смоделировать маленький источник этой самой Бездны в новеньком автоклаве. Через некоторое время к нам присоединился забежавший Лэйме… Короче, творческий процесс пошел наконец-то полным ходом, даже Эйлах, пришедший с инспекцией договоров и заказов, не стал нас отвлекать от него — коротко поздоровался и зарылся в отложенные для него бумаги.

Очнулись мы уже поздно вечером, после того, как приперся Никрам и громко осведомился, не забыл ли я, что у нас через час “условно говоря тренировка”.

— Проклятье, а я еще не ужинал! — воскликнул я, прикидывая, успею ли смотаться до дома. По всему выходило, что жрать придется в соседнем ресторанчике.

— Я… я пойду, счастливо оставаться, благородные господа, — пролепетал доктор Зиртус, глядя на Никрама с ужасом, и ринулся к выходу, обходя того по большой дуге.

— Вы знакомы? — удивился я.

— Не имел чести, — сказал Никрам, глядя на Лэйме, и я, опомнившись, представил их друг другу. А потом прибавил:

— А доктора Зиртуса ты не знаешь, Никрам? Который сбежал, едва тебя узрев.

— Да? — удивился в свою очередь Никрам. — Не запомнил лица сего прислужника, очевидно, он вострепетал в присутствии лорда.

— Прекрасно, — криво усмехнулся Лэйме.

— В присутствии южного лорда, — заметил Эйлах с легкой улыбкой, а Никрам самодовольно кивнул.

В результате в ресторанчик отправились мы все, кроме Лэйме. И там я, вспомнив вдруг вчерашние милашкины загоны, спросил Эйлаха, как обстоят дела с его политической карьерой.

— Прекрасно! — оживился тот. — Еще до каникул наша группа представила доклад о создании нового образа хаоситов в обществе, и тот имел успех. Пока мы были в походе, они приняли нашу первую рекомендацию — создание фильма о современности с положительными героями хаоситами. Вы не представляете, братья, какой это успех.

Я неопределенно хмыкнул.

— Что ж ты молчал, за это надо немедленно выпить! — воскликнул Никрам.

— Не хотел говорить, пока не увижу первый монтаж фильма, — улыбнулся Эйлах, — но, думаю, вам стоит знать. Это про солдат будет.

На лице Никрама появилось хищное выражение:

— Да? Надо будет проконтролировать процесс, а то известно, что эти творцы натворят.

— Оставь, Никрам, в фильмах главное — не правда жизни, а положительный образ, — ревниво заметил я. Не хватало еще, чтобы у Ясси и с ним были дела!

— Все равно, — упрямо сказал Никрам.

Мы выпили за положительный образ, а потом я спросил у Эйлаха: а с правозащитниками он не имеет отношений по своим политделам?

— Слава богам, нет, — засмеялся тот.

— Что так? Не любишь их?

— Нормально отношусь, но этот котел — не для меня. Слишком много бурления, а выхлоп мизерный.

— Почему?

— Ну, посмотри, Дейнар. Они волнуются, митингуют, собирают материал — страшный материал, с самого дна Империи. Делают доклады, соответствующая комиссия Палаты Владычиц эти доклады рассматривает, анализирует, делает предложения, параллельно с этим подключается служба имперской безопасности, все кипит, люди волнуются, рассматривают предложения комиссии, спрашивают, почему так мало, к этому моменту подтягивается какой-нибудь Союз купеческих гильдий Севера и сглаживает углы, попутно внося предложения. Где-нибудь в процессе встревает Объединение отцов Империи, Общество защиты традиций и так далее, обкоцанные предложения доходят, наконец, до заседания владычиц и лордов. Они смотрят и говорят — ну, выглядит неплохо, только еще здесь прибавим, там отнимем. Прогрессивная партия сопротивляется, наконец, что-то принимают, и тут вступает в дело Уния Южных княжеств и налагает на принятое территориальное вето. И потом мы вынуждены успокаивать правозащитников, обещать, что все движется маленькими, очень маленькими шагами, но все же движется, в это время с юга бегут люди, и Уния Южных княжеств требует больше каторжников, им говорят — каторжников нет, вы лучше позаботьтесь о своих людях, и те в ярости вспоминают какие-то древние законы и устраивают охоты на преступников, и правозащитники снова воют… Это кошмар.