Тайная власть Британской короны. Англобализация - Кузнецов Алексей - Страница 1

© А.В. Кузнецов, 2016

© Книжный мир, 2016

В 2008 г. в журнале «Форин афферс» было опубликовано эссе «Эпоха бесполярности». Его автор, президент Совета по международным отношениям Р. Хаас, утверждал, что, в отличие от биполярного мира, определявшего организацию международных отношений на протяжении большей половины XX в., современный мир бесполярен в том смысле, что наряду с такими ключевыми суверенными игроками, как США, ЕС, Россия, Индия, Бразилия и Китай, в мире доминирует не один десяток других игроков, обладающих различными инструментами глобального влияния и использующих их для продвижения собственных интересов в международных отношениях. К ним, в частности, относятся транснациональные корпорации, глобальные средства массовой информации, международные, благотворительные, неправительственные, религиозные организации, политические партии, террористические группировки, наркокартели. Итак, Р. Хаас делает вывод, что сила и влияние в современном мире не столько сконцентрированы, сколько распределены[1].

В общем и целом данное утверждение не вызывает особых возражений, если только не принимать во внимание тот факт, что все упомянутые глобальные игроки так называемого бесполярного мира взаимодействуют в рамках практически единого идеологического, политического, экономического, юридического и информационного поля. Функционирование этого пространства в значительной степени подчиняется законам и правилам, имеющим своё происхождение из вполне определённого уникального цивилизационного центра – Британии – единственной в мире страны, в названии которой до сих пор сохраняется сравнительная степень Великая.

Именно британцам принадлежит первенство в практической реализации тех революционных идей, которые изначально предопределили мотивацию человека в борьбе за обретение индивидуальных прав и свобод, а также в значительной мере содействовали ликвидации барьеров, стоящих на пути международного сотрудничества, через интеграцию региональных и локальных экономик и культур в глобальную систему торговли и коммуникаций. Посредством переработки знаний о разрозненных культурах и цивилизациях, собранных английской метрополией в её колониях, протекторатах и зависимых территориях, британские экономисты первыми обосновали и экспортировали в остальные страны теории международного разделения труда, тем самым проложив интеллектуальную колею экономической глобализации.

На подготовительных этапах глобализации Великобритании (в отличие от других ее потенциальных лидеров – Португалии, Испании, Голландии, Франции и Германии) удалось объединить в целостную систему, казалось бы, несовместимые понятия: парламент и монархию, колониальную империю и региональное самоуправление, рынок и государство, конкуренцию и монополии, свободу торговли и протекционизм, финансово-промышленных магнатов и мелких лавочников, кустарные промыслы и массовое транснациональное производство, централизованную денежную систему и гибкое финансирование бизнеса, прозрачность информации и обладание скрытыми знаниями, иерархию и эгалитаризм, пацифизм и милитаризм, индивидуализм и коммунитарность, инновационность и традиционализм, роскошь и самоограничение. Объединение всех этих составляющих и привело к созданию монолитной нации, что позволяло Соединённому Королевству на протяжении столетий не только поддерживать относительно мирное и бесконфликтное существование внутри страны, но и, через сотканную паутину невидимых транснациональных связей, выступать неформальным институциональным дирижером современных международных процессов, негласно оказывая существенное влияние на процессы глобальных межсистемных трансформаций и развитие всех остальных мировых экономических центров – от США и Евросоюза до Японии, Китая и России.

Несмотря на то, что в период между двумя мировыми войнами США фактически вытеснили Великобританию на позицию «державы второго ранга», именно на Соединённом Королевстве лежит львиная доля ответственности за подведение человечества под знаменатель глобализации. Для обоснования данного тезиса для начала отметим ряд особенностей, которые позволяют ассоциировать Великобританию с геоцивилизационным центром современной мир-системы.

Прежде, всего, это такой неотъемлемый атрибут современного рыночного хозяйства, как право частной собственности на землю. Британия первой среди европейских государств, ещё в 1085 г., по приказу Вильгельма Завоевателя провела поземельную перепись, ставшую известной под названием «Книга Страшного суда», которая заложила основу современной практики ведения земельного кадастра. А уже в 1215 г. в Англии была принята Великая хартия вольностей, которая ограничила власть монарха в пользу крупных частных землевладельцев (баронов) и послужила примером для подражания другим европейским странам.

Теперь, что касается индивидуальных свобод. Крепостное положение в Англии исчезло к концу XVI в.[2], тогда как в США система рабовладения просуществовала вплоть до 1865 г. Также стоит отметить значительный вклад в зарождение либеральной идеологии таких британских мыслителей, как А. Смит, Дж. Локк, Дж. Ст. Милль, идеи которых приобрели чрезвычайную популярность во всём мире.

Промышленная революция. Англия первой осуществила переход от аграрного уклада к индустриальной экономике, невероятно усовершенствовав возможности мировой торговли и коммуникаций благодаря широкомасштабному строительству железных дорог, пароходов и проведению межконтинентального кабельного телеграфа. Используя в производственном процессе революционную идею разделения труда и вооружив мир идеологией «невидимой руки» частного благополучия, Британия тем самым поспособствовала зарождению современной эры массового потребления и материального фетишизма.

Свободное рыночное хозяйство. Именно британским философам и экономистам принадлежит первенство в популяризации принципа государственного невмешательства в экономические процессы («laissez-faire»), что открыло дорогу к отмене государственных субсидий и снятию юридических барьеров для осуществления свободной международной торговли. Следует помнить и о том, что идея снижения тарифных барьеров, положенная американцами в основу ГАТТ/ВТО в 1947 г., была реализована на практике Великобританией ещё в 1860 г., когда страна упразднила импортные пошлины на промышленные товары и безуспешно пыталась добиться принятия режима свободной торговли с другими странами мира.

Теоретическое обоснование современной теории международной торговли также было представлено британцами – Д. Юмом, А. Смитом, Д. Рикардо. Идеи еще одного британского гения Дж. М. Кейнса (в несколько измененной американцами форме) были положены в основу ныне действующей международной валютно-финансовой и торговой систем еще в 1944 году на Бреттон-Вудской конференции[3]. Уже в 1944 г. Дж. М. Кейнс пришел к заключению, что в регулировании международной экономикой количеству поставленных целей должно соответствовать такое же количество политических инструментов. Полная занятость должна достигаться инструментами фискальной политики (компетенции национальных правительств), корректировка платежных балансов – за счет регулируемых валютных курсов (МВФ), поощрение международной торговли – путем снижения тарифных барьеров (Международная торговая организация), экономическое развитие – через официальное международное кредитование (Всемирный банк)[4].

Централизация финансовой системы. Британия первой из великих метрополий централизовала свою денежно-финансовую систему, учредив в 1694 году Банк Англии, а затем подчинив правительству системы сбора налогов и государственного долга, что обеспечило Лондону статус первого глобального финансового центра, а фунту стерлингов – первой мировой резервной валюты. Для закрепления своих ведущих позиций в системе мировых финансов Британия отвела себе ключевую роль в создании и работе финансового комитета Лиги Наций (обеспечившим Англии главенствующее место в золотодевизном стандарте), первой международной финансовой организации – Банка международных расчетов (по сей день координирующего действия центральных банков крупнейших экономик планеты), а также в учреждении МВФ и Всемирного банка. Запущенные англичанами механизмы эмиссионной монополии, фондированного долга, международной резервной валюты, рынка евродолларов, офшорных финансовых центров по сей день позволяют англосаксонским нациям-гегемонам контролировать систему глобальных финансов, безнаказанно оставаясь при этом крупнейшими странами-должниками.