Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию - Сахнин Алексей - Страница 3

По всей видимости, в первые дни после своего создания новый ПК РСДРП(б) находился под сильным влиянием РБ ЦК (и, прежде всего, Шляпникова лично) и обращался к нему за инструкциями и указаниями. Этому способствовала традиционная политическая близость между членами Бюро ЦК и Выборгского районного комитета РСДРП(б), которые и составляли основу этого временного состава ПК.

Однако это длилось не долго. Уже 1 марта 1917 г. собрание представителей парторганизаций Выборгского, Нарвского, Василеостровского районов, Латышской и Литовской организаций партии, профсоюза печатников и представителей др. партийных групп, признав себя неправомочным решать вопросы, находящиеся в компетенции ПК, выбрало из своего состава новый Петербургский комитет. Таким образом, монополия Выборгского комитета на представление парторганизации столицы исчезла. С этого момента вновь появилось и даже усилилось определенное напряжение между ПК и РБ ЦК.

Впрочем, и в последние дни февраля (т. е. в момент максимальной политической близости) между двумя этими инстанциями все же существовало одно важное разногласие. Оно касалось вопроса о вооружении рабочих, о котором говорилось выше.

В ходе революционных событий в столице возник новый орган – Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов (Петросовет), который сыграл важнейшую роль в истории русской революции. Партийная фракция большевиков в Совете стала одной из площадок на которой происходили процессы внутрипартийной борьбы.

Идея организации Совета возникла практически одновременно с началом массовых волнений. Уже 24–26 февраля происходили первые выборы депутатов по заводам. Однако вплоть до 27 февраля эти выборы так и не приняли систематического характера. Участие же большевиков в работе по созданию Петросовета было сравнительно слабым. Этому есть ряд объяснений.

Во-первых, большевики находились накануне революции в подполье, и у них не было легальных организаций, на основе которых можно было бы строить организационную работу, проводить агитацию на предприятиях и т. д. Их соперники из социалистического лагеря – меньшевики и эсеры – также не были в фаворе у властей, но сохраняли некоторые легальные возможности: от представительства в Думе, до активной работы в земствах, кооперативном движении, различных комитетах; это предоставило им в первые недели революции определенные преимущества по сравнению с большевиками. Во-вторых, разгром ПК в ночь с 25 на 26 февраля еще сильнее ослабил партию. Наконец, в-третьих, по словам Шляпникова, большевики «увлеклись» уличной борьбой и «упустили выборы».

Увлеченная попытками организовать и направить уличную активность, партия в значительной степени упустила момент формирования Совета. Стремление контролировать революционную стихию сыграло с РСДРП(б) злую шутку: роль активистов партии в организации митингов, демонстраций и братаний с солдатами была значительно больше ее влияния в собравшемся вечером 27 февраля Совете. «Ожидать большого наплыва наших представителей – жаловался Шляпников – не приходилось – так как большинство товарищей были заняты уличной борьбой». Вместе с тем, связь Совета с широкими массами и его авторитет в их среде не вызывали сомнений.

Тем не менее, уже на первом заседании Петросовета, состоявшемся вечером 27 февраля, большевистская партия не осталась без представительства.

Н. Н. Суханов называет цифру в 250 депутатов, присутствовавших на первом заседании Совета. Но в других источниках указываются более скромные цифры. «Известия» в статье «Как образовался Петроградский Совет» утверждали, что собралось 120–150 человек. Наконец, ряд участников собрания, например, Шляпников и А. В. Пешехонов, определяют численность собравшихся в 40–50 человек. В этом вопросе можно согласиться с выводами советского историка Ю. С. Токарева, который полагал, что «участники заседания делились на три группы – выборные от заводов и фабрик, солдатские представители, деятели партий и организаций» и что «количество выборных от предприятий (которые только и имели право решающего голоса – А. С.) не превышало 40–45 человек». Остальные присутствовали в порядке «самовыдвижения» и с совещательным голосом.

По всей видимости, выборные представители предприятий, в большинстве своем, не были членами партий, соперничество между которыми проявилось лишь при выборах президиума или, как он стал называться впоследствии – Исполнительного комитета. В последний вошло 15 человек. Причем, среди них только двое большевиков – Шляпников и Молотов. Еще два места резервировались специально для представителей ЦК и ПК РСДРП(б). Петербургский комитет, по словам Шляпникова, в тот день не смог воспользоваться зарезервированным для него местом в исполкоме Совета, а еще одно «место у нас оставалось в запасе, за отсутствием подходящего кандидата мы решили использовать его по приезде к нам подкреплений».

Таким образом, организационная слабость и острейший кадровый дефицит самым печальным образом сказывались на представительстве большевиков в Петросовете. РБ ЦК было в эти дни единственным собственно политическим руководящим органом большевиков; Шляпников пользовался почти ничем не ограниченной властью в партии (во всяком случае, пределах столицы). Но отсутствие сколько-нибудь достаточного кадрового резерва и партийного аппарата делали положение «тройки» крайне уязвимым как для политических противников, так и для возможных соперников внутри самой партии.

Утром 27 февраля Шляпников написал листовку, которая призывала к созданию Временного революционного правительства, а 28 февраля РБ ЦК большевистской партии выпустило свой Манифест («Ко всем гражданам России»), в котором излагались программные требования большевиков и обрисовывалось их видение стратегии дальнейшего развития революции. На следующий день документ был опубликован в первом номере «Известий Петроградского Совета рабочих депутатов». Манифест и листовка от 27 февраля, стали первыми официальными документами РБ ЦК, отражавшими его политическую позицию в первые дни революции.

Лейтмотивом обоих документов стал призыв к созданию революционного правительства, которое провозглашалось главной задачей «рабочего класса и революционной армии». Причем, большевистская листовка недвусмысленно призывала сторонников партии: «Приступайте немедленно на заводах к выборам в заводские стачечные комитеты. Их представители составят Совет рабочих депутатов, который возьмет на себя организующую роль в движении, который создаст временное революционное правительство».

Таким образом, уже в последние дни февраля, РБ ЦК однозначно высказалось за Советское правительство. Источники не позволяют окончательно ответить на вопрос о том, как именно Шляпникову и его единомышленникам в конце февраля 1917 года виделся механизм формирования правительства и его связь с Советом. Возможно, имелось ввиду правительство из числа советских деятелей, что, конечно, не идентично более позднему рецепту Ленина, основанному на представлении о Совете, как уже готовой альтернативной системе власти. Вместе с тем, формирование власти Советом означает ее ответственность перед ним, что позволяет считать Шляпникова сторонником именно Советского правительства.

Другие члены РБ ЦК понимали взаимосвязь Временного революционного правительства и Советов значительно хуже. Молотов говорил в 1983 г.: «Но у нас еще не было вывода, как у Ленина – на основе Советов, Советское правительство, Советская власть… Я защищал демократическую революцию, не мечтал о социалистической». Либо Молотов на склоне лет не очень точно описывал свои тогдашние взгляды, либо указание на Советское правительство появилось в Манифесте РБ ЦК с подачи Шляпникова, в то время, как его молодые товарищи действительно не понимали значения этого тезиса. Как бы то ни было, документы РБ ЦК свидетельствуют против воспоминаний Молотова. Начиная с «Манифеста» все документы РБ ЦК, связанные с вопросом о власти основаны на требовании формирования Временного революционного правительства именно на Советской основе (сам термин «Временное революционное правительство» быстро стал использоваться именно в качестве левой советской антитезы думскому Временному правительству).