И цветы расцвели... - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 36

Перемена может происходить на поверхности, но дух неизменен. Внутри он остается спокойным. Внутри он остается неизменным на­вечно.

«Но ты предательски дрожишь, на твоих глазах пелена. Как же ты надеешься поразить цель?»

Потому что если ты дрожишь внутри, насколько бы точно ты ни попал в цель, абсолютная точность недостижима, потому что внут­ренняя дрожь передается твоей руке; она может быть невидимой, но она все же будет. С внешней стороны, возможно, цель поражена, но, с внутренней, ты промахнулся. Можно ли тогда считать, что ты по­пал в цель?

Итак, главный смысл не в том, чтобы попасть в цель, а в том, чтобы перестать испытывать внутренний трепет. Тогда вопрос мет­кости становится второстепенным. Это всего лишь детская игра - пусть она и будет детской заботой.

В этом вся разница между искусством стрельбы и искусством не-стрельбы. Вполне возможно, что Мастер, старый Мастер, однажды промахнется, это не исключено; но все же - ему знакомо искусство не-стрельбы. Ли-цзы никогда не выстрелит мимо цели, но он упус­тил настоящую цель: он упустил себя.

Итак, есть две точки: та, из которой стрела пущена, и та, в кото­рую стрела попадает. Религия всегда связана с источником, из кото­рого летят все стрелы. Куда они попадают, не так важно, самое главное - откуда они пущены: если они исходят из спокойного су­щества, они попадут в цель; на самом деле, они изначально попали, потому что в источнике есть конец; в начале заложен конец, в семе­ни - дерево, в альфе - омега.

Итак, главное - не беспокоиться о результате; самое важное - думать, медитировать об источнике. Будет ли мое движение в любви безупречным, не так уж и важно. Важно, есть ли поток любви. Если любовь есть, она найдет для себя способ выразиться, найдет свое искусство; но если нет любви, то, как бы вы ни были искусны в тех­нике, она не сможет найти себе любви - помните это.

Центр всегда обретет периферию, но периферия не сможет найти себе центр. Существо непременно обретет свой нрав, свой характер, но характер не найдет себе существа. Движение извне вовнутрь не возможно; есть только один путь: энергия течет изнутри наружу. Река не сможет течь, если у нее нет истока. В таком случае она мо­жет быть лишь искусственной. Если же есть исток, будет и течение, и река в конце концов впадет в океан - без проблем. Какое бы она ни взяла направление, она достигнет цели. Если источник перепол­нен, у вас все получится; а если вы просто балуетесь техниками и игрушками, вы упустите.

На Западе в особенности, технология занимает такое большое место, что уже проникла в человеческие отношения. Уделяя слиш­ком много внимания техникам, вы пытаетесь все превратить в тех­нологию. Вот почему ежегодно публикуется столько книг, тысячи книг о любви - о технике занятия любовью, достижения оргазма. Даже любовь превратилась в технологическую задачу, а оргазм стал делом техники: специалисты разрабатывают методики его достиже­ния. Если уже любовь стала технологией, что осталось? Тогда не ос­талось ничего, вся жизнь стала сплошной технологией. Тогда вам приходиться изучать технологию, но все равно вы упускаете; вы упускаете главную цель, которая есть источник.

В самой технике нет ничего плохого, но она вторична. Она несу­щественна. Существенным является источник, поэтому сначала нужно найти источник - тогда и техника придет. Хорошо, что вы изучаете технику, это хорошо! Я замечаю, что люди, которые при­ходят ко мне, всегда очень озабочены техникой. Они интересуются, как медитировать. Они не спрашивают: «Что есть медитация?» - Как?». Они спрашивают - «Как обрести мир?». Они никогда не спро­сят: «Что такое мир?» Как если бы это было им уже известно.

Мулла Насреддин убил свою жену, и над ним был суд. Судья сказал Насреддину: «Насреддин, ты продолжаешь настаивать на том, что ты миролюбивый человек. Какой же ты миролюбивый? Ты убил свою жену!»

Насреддин ответил: «Да. Я повторяю еще раз, что я миролюби­вый человек. Вы даже себе не представляете, какое умиротворение снизошло на ее лицо, когда я ее убил, и впервые за все время в доме воцарился покой. Я продолжаю настаивать, что я миролюбивый че­ловек».

Техника убивает. Покой, который она может вам дать, принад­лежит не жизни, а смерти. Опасность всех методик в том, что вы можете оказаться настолько ими поглощены, что полностью забуде­те источник. Методика хороша в том случае, если вы бдительны и осознаете, что она не цель, а только лишь средство. Чрезмерная одержимость средствами очень опасна, потому что вы можете полностью забыть источник.

В этом вся суть. По-Хун Ву-Чжен, старый Мастер, показал Ли-цзы один из секретов. Ли-цзы и сам стал просветленным, он стал тем, кем был в тот момент старый Мастер: отступавшим назад, к об­рыву высотой десять тысяч футов, свесившим пятки над пропастью - и все же в этом старом, девяностолетнем теле не появилось ни ма­лейшей дрожи; ни малейшей перемены, ни даже трепета! Должно быть, внутри него совсем не было страха. Должно быть, внутри он был глубоко укорененным в самом себе, центрированным. Помните это всегда, потому что всегда есть опасность стать жертвой техник и методик.

Высшее придет к вам только тогда, когда все техники будут от­брошены. Высшее случится с вами только тогда, когда для вас больше не будет существовать методик, потому что именно тогда вы станете по-настоящему открыты. Высшее постучится в вашу дверь именно тогда, когда вас не будет. Когда вас нет, вы готовы, потому что только при отсутствии вас внутри появляется простран­ство, чтобы впустить Высшее. Тогда вы станете чревом. Если вы есть, то вас слишком много, для Высшего не найдется даже уголка, даже маленькой лазейки, чтобы проникнуть внутрь вас - а Высшее обширно. Вы должны стать беспредельно пусты, бесконечно пусты - только тогда есть шанс на встречу с ним.

Вот почему я все время повторяю, что такие, как вы есть, вы ни­когда не сможете встретить Бога, потому что когда Бог придет к вам, вас не будет. А пока вы есть, Он не может прийти. Вы и есть препятствие.

Беседа 7

6 ноября 1974 года

Когда Токай гостил в одном из храмов, на кухне его возник по­жар.

В спальню Токая вбежал какой-то монах с криками: «Пожар. Мастер, пожар!»

«А? - сказал! Токай, приподнявшись с постели - Где?»

«Где? - воскликнул монах. - На кухне, под полом — вставайте же!».

«На кухне, говоришь? - сонно спросил Мастер. - Знаешь что, ко­гда огонь достигнет коридора, вернись и скажи мне».

И через считанные минуты Токай уже похрапывал.

Ум невежествен, в основном, потому, что не умеет быть в на­стоящем. Ум постоянно движется: то в будущее, то в прошлое! Ум никогда не бывает здесь и сейчас. Он не может этого. Сама при­рода ума такова, что он не может пребывать в настоящем мгнове­нии, потому что ум должен думать, а в настоящем нет возможности думать. Вы должны видеть, слушать, присутствовать, но вы не мо­жете думать.

Настоящее мгновение так узко, что в нем не находится места для обдумывания. Вы можете быть, но мысли не могут быть. Каким образом вы думаете? Когда вы думаете, то мгновение уже в про­шлом, оно ушло. Или вы можете думать о мгновении, которое еще не наступило, оно пока в будущем.

Для того чтобы думать, требуется пространство, потому что ду­мать - все равно что гулять: это подобно прогулке для ума, подобно путешествию. Необходимо пространство. Можно прогуляться в прошлое, можно прогуляться в будущее, но где гулять в настоящем? Настоящее всегда так близко, нет, скорее, даже не близко, а на­стоящее - это вы. Прошлое и будущее - это две половины времени: настоящее - это вы, это не часть времени. Это не время: это не отре­зок времени, оно вообще времени не принадлежит. Настоящее - это вы, прошлое и будущее - вне вас.