Моя практика (СИ) - Декан Михаил - Страница 3

- Нет, нет! Держитесь! Мы не можем их отпустить, нам нужно узнать, в чем дело. Возьмите себя в руки, - жестко сказал маг. – Они бы не пришли в таком количестве, если бы ничего не произошло.

- Что? С кем вы говорите? Вы кого-то видите? Папа, здесь кто-то есть? – вскочила с кушетки Алиса, и маг сделал знак, чтобы она не мешала.

- Они все здесь, - прошептал еле слышно Григор сквозь туман сознания, который его окутал. Постепенно он пришел в себя.

- Вы готовы говорить? – задал вопрос маг, и некоторые призраки молчаливо кивнули. – Зачем вы приходите к Григору во сне?

- Он не слушает нас, хотя  мы не раз его предупреждали.

- О чем?

- Там не нужно рыть колодец! Нельзя! Там смерть!

- Да, смерть!

- От этого зависят и другие люди, не только вы с Алисой.

Григор пытался взять себя в руки и сквозь головокружение смутно вспомнил о колодце.

«Да, я действительно рою колодец, но что в нем не так?»

- Ты видишь их? – спросил крупный мужчина с рыжеватой седеющей бородой, похожий на Григора. Он стоял ближе всех бестелесных гостей, как военачальник перед войском, и выглядел крепким и сильным. – Видишь этих несчастных? - указал он на призраков, которые появились первыми. Другие расступились, чтобы Григор мог разглядеть изуродованных язвами духов. – Вы можете столкнуться с таким же бедствием. На нас напала ужасная болезнь, превратившаяся в эпидемию. Тогда чума сразила многих, но это была не чума, а какой-то более опасный недуг, который так и не обнаружили. От неизвестного вируса погибло несколько семей, включая нашу. Никто не разбирался в деталях, потому что из-за черной смерти с лица земли стирались миллионы. Ни один не задумался, что это может быть что-то иное. И болезнь ушла в небытие. Она ушла также неожиданно, как и появилась. Вероятно, ее опасность в том, что она мимикрирует под другие вирусы, и потому ее трудно обнаружить. Поэтому мы не знаем, чего от нее ждать. Она наверняка стала сильнее за те годы, что провела под землей в закопанных трупах. Там, где ты хочешь вырыть колодец, были могилы. Могилы из людей, которых даже не удосужились закопать. И если ты откроешь ящик Пандоры, неизвестно чем это кончится.

 Григор уже окончательно пришел в себя. Он обвел взглядом всех родственников, узнавая фамильные черты.

- Мы просим прощения, что испугали твою дочь, но другого выхода рассказать тебе о семейной тайне не было. Мы не думали, что она вообще всплывет когда-то.

- Почему я о ней не знал? – проговорил Григор, и его собственный голос показался ему чужим.

- Подумай, - резко ответил кто-то в толпе, и призраки расступились. Голос принадлежал женщине невысокого роста с прямым носом, высоким лбом и классическими чертами лица. Почему-то она стояла поодаль, среди искалеченных болезнью призраков, но по цвету кожи и общему виду становилось понятно, что она из последней волны.

- Стела? – произнес Григор, и на его лице почему-то отразилось виноватое выражение.

- Хм… Ты помнишь мое имя?.. А я думала, ты уже забыл про меня.

- Как я мог о тебе забыть? Ты снишься мне каждый день.

- А дети твои тебе снятся? - ухмыльнулась Стела.

- Дети?

- У тебя есть не только Алиса. Я теперь тоже из твоего рода. И мой ребенок. Твой ребенок. Все мы – одно.

- Господи! – прошептал Григор, и на его глаза навернулись слезы. – Как же так? Почему ты мне не сказала?

- Почему не сказала? А когда мне стоило тебе сказать? До того, как ты убил меня, или после?

- Я же не хотел! Я не хотел тебя убивать! Это вышло случайно!

- А те два года, что ты ходил ко мне, тоже были случайными? И ударил ты меня, наверное, случайно? Случайно так и не признался дочери, что никогда не любил ее мать по-настоящему, иначе бы не был таким бабником! Скажи спасибо, что она не слышит нас.

- Умоляю, не говори ей! Не говорите ей, прошу… - обратился Григор к призракам, которые все, как один, смотрели тяжелым укоризненным взглядом. - Боже! Ты не знаешь, сколько раз я раскаивался в том, что сделал! Но ты могла разрушить мою семью… Клянусь, это вышло случайно! Но я не знал, что у нас есть ребенок… Как это возможно?

Стела молчала. Она смотрела на корчившегося у нее в ногах толстяка, которого когда-то любила. Он признавался ей в любви, а сам каждый вечер возвращался к настоящей семье. А ей лишь обещал, обещал, обещал… Она не могла больше терпеть и в один из вечеров поставила ультиматум. Или она рассказывает все жене, или он решает, наконец, с кем останется. Она хотела достучаться до него, а он не желал слушать. Твердил, что она только усложняет, что ему самому тяжело. В какой-то момент, когда ссора дошла до наивысшей точки, он ударил ее. Стела упала и ударилась затылком об угол тумбочки. Григор был уверен, что убил ее. Он стер все следы пребывания в квартире, и ушел. Просто ушел. Не зная, что Стела осталась жива. С его ребенком под сердцем.

- Ты не убил меня тогда. Меня нашел папа. Окровавленную, брошенную тобой истекать кровью. Я ничего не сказала, решила, что спокойствие моей семьи мне дороже. Но если бы ты знал, как не хотела я рожать от того, кто убил меня. Я ощущала себя именно убитой, потому что в тот вечер ты убил во мне любовь, ты убил во мне все чувства, которые когда-то вызвал, тем безразличием, с которым вышел из квартиры. И осталось только одно – ненависть. Но ребенок возродил меня. Единственное, что каждый день грызло мне душу, так это несправедливость. То, что ты даже не знаешь о том, что я жива, и у тебя есть еще один ребенок. Который растет без рода и племени, когда у него есть настоящая семья. Включая изъян в твоем лице. Ты должен сказать Алисе, что у нее есть брат, и найти его. Мне все равно, как ты приведешь его в дом и начнешь растить, но если ты этого не сделаешь, мы расскажем ей сами. Он не заслужил жить без отца. Он твоя кровь, и мы соединились, что бы ты ни думал. Отныне мы повязаны. Навсегда. И от этого никуда уже не деться.

- Но почему ты здесь? Почему ты… призрак?

- Можешь по-прежнему считать, что ты меня убил. Не имеет значения, когда – во время удара о тумбочку или через год от съедающей меня болезни. Ненависть к тебе убила меня. А значит, это все равно был ты.

- Где сейчас мой сын?

- У моего отца. Я написала ему письмо, где говорю о том, что ты отец Джорджи, но он до сих пор его не прочитал, так как ему больно заходить в мою комнату. Мне безразлично, как ты расположишь папу к себе, потому что в отличие от тебя, он честный и умный человек, но Джорджи должен знать, что у него есть семья. Он должен знать всю семью. И мою, и твою.

- Хорошо, я сделаю все, что ты скажешь. Прости меня. Я не знаю, что сказать. Прости…

Сознание Григора снова затуманилось, и комната поплыла. Он все же провалился в какой-то транс и не заметил, как оказался наедине с целым родом, без дочери и мага. Не было ни стола, ни комнаты. Григор стоял на коленях, будто на освещенной сцене, а вокруг него сомкнулись в кольцо судьи-родственники. Когда он опять провалился в темноту, все вернулось на круги своя. Григор сидел за столом, и маг держал его за руки. Могло показаться, что это все было кошмарным сном, но призраки все еще были в комнате, а главное, Григор нашел глаза Стелы, которые вроде стали не такими холодными.

- Вы вернулись? – спросил маг, и Григор обессилено кивнул.

- Я благодарю вас за помощь, - произнесла Стела, обращаясь уже к магу, и тот почтительно кивнул.

- Ты помог нам, - сказал мужчина с рыже-седой бородой, - и заслужил подарок. Если не побоишься снять кольцо с моего скелета, то оно твое. Думаю, тебе понравится. Только похорони потом нормально.

И призраки один за другим начали исчезать. Маг отпустил руки. По щекам Григора текли слезы. Он выглядел разбитым, навалившись на стол и взявшись руками за голову.

Алиса подбежала к отцу и посмотрела на мага, который собирал травы со стола.

- Все в порядке? – спросила она сразу у обоих, надеясь услышать ответ хоть от кого-нибудь.

- Алиса, - прохрипел Григор. – Сядь, пожалуйста. Я должен тебе кое-что рассказать. И знаю, что если не расскажу сейчас, то вряд ли осмелюсь сказать позже.