Обратно в СССР - Марченко Геннадий Борисович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/17
- Следующая
Ну да, вот мы с бывшей улыбаемся в камеру, это какая-то пьянка, а на видео – день рождения мамы с прошлого года, сестра с мужем и племяшкой машут, кричат что-то неразборчивое. Не помню, в ноутбук сбрасывал фотки и видео или нет… Да теперь это и не важно.
Стало тоскливо, аж хоть волком вой. Лелея себя надеждой, что мне всё же удастся проникнуть в подвал и вернуться в будущее, я смежил веки.
Спалось плохо, только забывался, как начинали мучить кошмары. Сначала перед глазами встала закутанная в шаль бабка и милиционер с огромным свистком, от которых я улепётывал что есть сил. Причём ноги вязли в становившемся почему-то жидким асфальте, и бабка с участковым, которые шлёпали по этой субстанции так же бодро, аки Иисус по воде, меня неотвратимо догоняли. Проснулся я в последний момент весь в холодном поту, чтобы через какое-то время вновь погрузиться в очередной тревожный сон.
Окончательно я пробудился от звука хлопнувшей двери этажом выше, после чего кто-то тяжело начал спускаться по лестнице. За окном уже серел рассвет. Быстро сориентировавшись, я спрыгнул с подоконника, поморщившись от боли в затёкшей ноге, и, стараясь шуметь как можно меньше, выскочил из подъезда. Спустя полминуты появился и виновник моего бегства – старичок то ли с длинной щетиной, то ли с короткой бородой, в ботинках «прощай молодость» и поплёлся к стоявшей на отшибе деревянной будке с двумя дверями. Похоже, удобства здесь имелись только во дворе.
Я достал мобильник, включил, посмотрел время. Дисплей показывал около шести утра. На телефоне оставалась ещё половина заряда аккумулятора, так что в целях экономии я тут же его и выключил. Впрочем, у меня с собой была ещё электронная книга, также снабжённая часами, её я пока не включал.
Разбуженный организм требовал проведения гигиенических процедур. Если уж не бритья, то хотя бы умывания и чистки зубов. Увы, в пределах видимости даже захудалой колонки не наблюдалось, хотя, по моим прикидкам, в те годы водонапорные колонки на улице Пензы не были редкостью.
С тяжёлым вздохом я побрёл прочь со двора куда глаза глядят. На Володарского, куда я вышел, было ещё пустынно, слышалось лишь ширканье метлы дворника. Напротив меня через дорогу и чуть поодаль возвышалось здание НИИФИ, которое за последующие сорок лет почти не изменится, разве что исчезнет растянутый под козырьком крыши лозунг «СССР – оплот мира во всём мире!». Да ещё напротив здания 11-й школы красовался плакат с изображением бровеносца, только пока на груди Леонида Ильича сияли всего две звезды Героя.
По левую руку располагалось трёхэтажное здание, в котором сейчас базировалась 11-я школа, а позже его оккупирует городское управление образования. В душе всколыхнулись воспоминания. Мой неугомонный класс, моя школа, пусть и не 11-я, коллеги-педагоги, пробивная, как танк, директор школы Нина Владимировна. Эх, когда мы ещё с вами свидимся!..
Так, хватит нюни распускать! Соберись, тряпка! Пока ты находишься в эпохе так называемого застоя, пытайся как-то здесь выжить. Да, без денег и с российским паспортом, что только усложняет ситуацию. Но история знает тысячи примеров, когда люди выбирались и из более сложных передряг. А вокруг меня всё-таки не первобытные джунгли и не заснеженная тундра, а вполне цивилизованный городок, к тому же мой родной.
Может, для начала тем же дворником устроиться? Если спросят документы, скажу, что отстал от проходящего поезда, челябинского, например, а документы уехали в купе. Нет, на фиг. Отправят ещё запрос в тот же Челябинск, возникнут вопросы… Тогда уж лучше изобразить… ну, скажем, частичную потерю памяти. То есть как зовут – помню, а вот откуда я – уже нет. Как в «Джентльменах удачи»: тут помню, тут не помню. Фильм вышел вроде бы году этак в 71-м, так что народ уже должен был его растащить на цитаты.
Кстати, о еде. Нужно хотя бы посмотреть цены в местных супермаркетах… то бишь в магазинах. На Володарского торговыми точками и не пахло, значит, нужно вернуться на Московскую.
Правда, пришлось потерпеть, когда магазины наконец распахнут свои двери. Первым это сделал хлебный, располагавшийся напротив кукольного театра «Орлёнок». В ожидании этого момента я наблюдал, как с хлебовозки разгружают хлеб. Одуряюще вкусный запах свежеиспечённых ржаных буханок и нарезных, покрытых светло-коричневой корочкой батонов буквально сводил с ума.
К моменту открытия магазина у крылечка собралась небольшая очередь, состоявшая в основном из пенсионеров, все с авоськами. О красивых пластиковых пакетах тогда ещё не знали. Может, они уже и были в ходу в Москве или Ленинграде, но пензяки предпочитали ходить за продуктами с проверенными временем сетками, которые легко выдерживали, к примеру, три кило картошки, пару пакетов молока и буханку хлеба. Открыть, что ли, подпольное производство пакетов? Сделаться эдаким цеховиком, с риском угодить на нары или вообще встать у стенки. Государство никогда не любило конкурентов, а советское в особенности.
Зайдя в магазин, я присмотрелся к ассортименту и цифрам на ценниках. Батон «Нарезной» стоил 13 копеек, буханка ржаного – 16 копеек, а пшеничного – 28. В 7 копеек обошлась бы булочка «Городская», в 3 копейки – ржаная лепешка… Выбор не ахти какой богатый, не сравнить с хлебными отделами супермаркетов будущего, но почему-то большего и не хотелось. Сейчас бы парочку умопомрачительно пахнувших рогаликов да пакет настоящего советского молока…
Кстати, о молоке. На него я наткнулся в другом магазине, чуть выше по Московской. Здесь предлагалось молоко в полулитровых пакетах в форме пирамидок по 16 копеек штука и такого же объёма в бутылках. Ещё имелись бутылки с ряженкой и варенцом, а сметану развешивали по банкам, с которыми приходили сами покупатели.
Самый большой ассортимент продовольственных товаров оказался в магазине, до революции принадлежавшем купцу Будылину. Бакалея в виде рыбных и овощных консервов, а также круп и макаронных изделий меня не очень впечатлила, хотя, предложи мне кто-нибудь отведать всё это бесплатно, я ни секунды не сомневался бы. Куда больше притягивала взгляд витрина, за которой скрывались колбасные изделия. Правда, разновидностей колбас оказалось не так уж и много и смотрелись они не столь нарядно, как в будущем, но от этого аппетит отнюдь не уменьшился.
Проигнорировав ввиду отсутствия советской наличности очередь за колбасой, направился к выходу. Последний раз я ел больше суток назад, легко позавтракав перед выходом на экскурсию. Теперь мне казалось, что у меня не было во рту крошки как минимум неделю. Хоть падай в голодный обморок. Ирония судьбы… С человеком происходит событие, достойное как минимум Нобелевской премии, а он вынужден думать о том, как бы не умереть с голоду.
Погруженный в свои печальные мысли, я перешёл Московскую и побрёл вниз, вскоре добравшись до овощного магазина, о чём сообщала грязноватая вывеска «Овощи-фрукты». Лет через тридцать на этом месте будет красоваться здание какого-то издательства. Но это дело далекого будущего, а пока, проходя мимо магазина с другой стороны, я увидел довольно симпатичную женщину примерно моего возраста в выглаженном синем рабочем халате, на заднем крыльце распекавшую мужичка бомжеватого вида.
– Вали давай отсюда, алкаш проклятый! Толку от тебя никакого, только и умеешь клянчить на бутылку. Видала я таких грузчиков знаешь где?!
– Валюх, да хорош бузить-то, ну последний раз, душа горит…
– Иди отсюда, говорю, пока участкового не позвала. Ты за час всего два мешка затащил с улицы, а у меня люди стоят в очереди, картошку ждут. Чтобы я хоть раз ещё с тобой, паразитом, связалась!
Валентина замахнулась, что никак не вязалось с её отнюдь не боевой внешностью, и мужичонка, втянув голову в плечи и что-то бормоча себе под нос, побрёл прочь. А несчастная женщина, встряхнув своими каштановыми волосами, принялась с кряхтением подволакивать сетчатый мешок картошки.
Как мужчина, я не мог оставаться равнодушным, а потому тут же предложил даме свою помощь. Валентина, подбоченясь, довольно критически оглядела меня с ног до головы:
- Предыдущая
- 6/17
- Следующая