Стёпа и зеленые человечки (СИ) - "РавиШанкаР" - Страница 77

Кела немного помолчал и прибавил:

- Ирон… Я понимаю, что ты зол на Илх’Туро, но поверь… Он не самый худший из Высших. И он очень расстроен из-за того, что всё так с тобой получилось.

Ирон вздохнул:

- Предтечи сказали, что мы должны принимать тех, кому некуда идти. А вам, похоже, и впрямь некуда. К тому же Грам – мой брат, и у него будет кладка.

Стёпа добавил:

- Думаю, что нам всем стоит пересмотреть свои взгляды и попробовать начать всё сначала. На этой планете, в мире, которому Предтечи подарили вторую молодость. Все согласны?

Несогласных не было, и на этой высокой ноте задушевный разговор закончился.

***

Добравшись, наконец, до своей каюты, Стёпа чувствовал себя выжатым, как лимон в соковыжималке. Было только одно желание – лечь и выспаться. Но тут, как назло, на него нахлынуло осознание того, что с ним случилось. Раньше, похоже, психика отторгала эту информацию напрочь, воспринимала как что-то невозможное, а потому несерьёзное – оттого и держался Стёпочка достаточно хладнокровно. Но, оказавшись в собственной постели и закрыв глаза, Стёпа попытался заснуть… и не смог. Это случилось. Он всё-таки стал Носителем. Одного-единственного раза, когда Ирон был сверху, оказалось достаточным, чтобы он… забеременел? Стёпа повернулся на бок и стукнул кулаком по стене. Нет, конечно, детей он любил. Но самому становиться мамочкой… Этого как-то в его планах не было. А теперь придётся. Стёпа скрипнул зубами, припомнив когда-то рассказанные Ироном подробности того, как появляются на свет дети Носителей.

Снова навалилась тошнота, и Стёпа пожалел, что рядом нет Келы. Да и Ирон где-то задерживался – видимо боялся предстоящего разговора. Стёпа вновь повернулся на спину и приложил руку к животу, пытаясь определить, как там чувствует себя будущее потомство. Живот был как живот – абсолютно обычный, без каких-либо намёков на грядущее безобразие. Стёпа вздохнул и погладил живот, прошептав:

- Что ж вы, малыши, папку-то мучаете? Я ж вас всё равно люблю…

И вдруг… он ощутил какой-то непонятный отклик – словно пальцы защекотали крошечные искорки бенгальских огней. Стёпа вдруг ощутил внутри себя нечто живое… и это живое было не одно – сколько точно, Стёпа пока не понял, но ощутил вдруг тепло, любовь, извинения за неудобства и желание съесть что-нибудь сладенькое и солёное одновременно.

- Потерпите пока, - пробормотал Стёпа, - папке отдохнуть надо. И что там Ирон говорил про инкубатор? Вот пусть теперь хоть из-под земли достаёт, паразит такой.

Детки с ним согласились и, казалось, задремали. Тошнота совершенно прошла, и тут в каюту неслышно проскользнул Ирон с подносом в руках. Вид у него был виноватый.

- Тиопа, ты спишь?

- Нет, - невозмутимо ответил Стёпа. – А вот детки наши спят. Так что давай потише.

- Ты прости… Я не знал, что так получится…

- Да ладно, - высказался Стёпа с неожиданным пофигизмом. – Ты и вправду не знал. А вот с Келуджи я ещё разберусь. Что принёс-то?

Ирон пододвинул поднос:

- Это печенье, сладкое… А ещё Кела сказал, что тебе может солёного хотеться, вот я и достал солёных мхашшей.

Стёпа покосился на поднос, на котором действительно стояли стакан с соком, тарелка с печеньем и мисочка с крупными ягодами, напоминающими жёлтые оливки. Солёненького захотелось со страшной силой, и Стёпа осторожно положил ягодку в рот и прожевал. Вкус был именно такой, какой нужно, ягодка хрустела на зубах не хуже малосольного огурчика, и Стёпочка с чувством произнёс:

- Большое тебе человеческое спасибо!

После чего ввёл Ирона в полнейший ступор, бодро заедая солёные ягоды сладким печеньем и запивая всё это соком. Слопав всё, что было на подносе, Стёпочка подобрел окончательно и заявил:

- Ладно, герой-любовник. Что случилось, то случилось. И вообще, что ты там говорил про инкубатор?

***

Раису Михайловну Софронову одолела обычная в последние дни бессонница. Женщина совсем извелась, хотя с того дня, когда выйдя в сад, поутру не обнаружила там спящего племянника, прошло не больше двух недель. Сначала она решила, что Стёпа подался искупаться с утра на речку, но когда прошло полчаса, завтрак начал остывать, а Степан так и не появился, тётушка забеспокоилась. Когда Степан не появился и к обеду, более того, за ним приехали с работы, ибо без Стёпы там что-то не заладилось, женщина забеспокоилась всерьёз. Осмотрев вещи племянника, она пришла в полнейшее недоумение – не хватало только майки и трусов, в которых он спал, даже тапочки были на месте.

Женщина побежала к участковому, тот, прекрасно зная Стёпин характер, забеспокоился не меньше её и осмотрел дом. Ничего подозрительного, естественно, не обнаружил, к загадке исчезновения Стёпы не приблизился ни на шаг. Участковый принял у тёти Раи заявление и на следующее утро силами сельчан и присоединившихся к ним полиции и службы МЧС были организованы поиски, которые длились десять дней. Никаких следов, никаких зацепок. Стёпа словно сквозь землю провалился, и поиски постепенно сошли на нет.

Но тётя Рая сердцем чувствовала, что любимый племянник жив.

Примечание к части

Ну вот, мои дорогие читатели, осталась ещё одна глава и эпилог. Такие дела.

Глава 47. Возвращение блудного Стёпы

Внимание, пока не бечено!

Тётя Рая сердцем чувствовала, что её любимый племянник жив. Вот и сейчас она опустилась на колени перед старым деревянным комодом, на котором был в особом порядке выставлен целый иконостас – тут и Николай Чудотворец, и отрок Пантелеймон Целитель, и даже Ксения Блаженная – петербургская святая. Но самой большой и богато украшенной была старинная икона Казанской Божьей матери, помнившая не одно поколение Софроновых.

«Живый в помощи Вышняго, в крове Бога небеснаго…»* - начала мысленно молиться тётя Рая, как вдруг увидела, что за окошком разлилось странное серебристое свечение. Женщина прервала молитву и торопливо подошла к окну. И слегка обалдела. Прямо на ухоженную лужайку за домом, надёжно скрытую от соседских глаз буйно разросшимся малинником, опустилось нечто, очень сильно напоминавшее то ли вертолёт без винта, то ли самолёт без крыльев. Нечто похожее тёте Рае приходилось наблюдать в фантастических фильмах, которые иногда смотрел Стёпа. Тётя Рая их тоже смотрела с племянником, правда напрочь отметала фантастическую составляющую, следя лишь за любовной историей, и её рецензия на «Звёздные войны», в которых она безмерно сочувствовала Дарту Вейдеру, была такова: «Ох, как же бедный мужик через любовь-то пострадал… Вот ведь – не померла бы жена – не натворил бы делов… А детишечки у него славные получились, шустрые такие… В общем, неплохое кино, жизненное…»