Не хочу быть героем (СИ) - "РавиШанкаР" - Страница 33

Я с трудом выбираюсь из кучи грязи, в которую начинают превращаться останки големов, тварюшка неуклюже подскакивает на месте, продолжая поджимать больную лапу, и радостно облизывает моё лицо.

Я устал, я неописуемо грязен, я с трудом понимаю, что делать дальше, но почему-то это меня не волнует. Я обнимаю тварюшку за шею и радостно смеюсь, а она продолжает вылизывать моё лицо.

- Испачкаешься… - ворчу я.

Тварюшка радостно поскуливает - мол, ну и фиг с ним!

Я снова улыбаюсь и говорю:

- Ну, что, давай на выход! Помнишь дорогу-то?

Тварюшка неуверенно виляет хвостом и снова трусит вперёд. Я иду следом и рассказываю своему Вергилию о том, какое это чудесное место – горячая ванна с шампунем и губкой… Наконец, синеватый подземный свет начинает сменяться обычным сереньким – скорее всего, на поверхности наступил рассвет… Неужели мы всё же добрались?

Кажется, да. Я всё чётче вижу выступающий из сумрака светлый овал с неровными краями. Тварюшка добегает до него, плюхается на попу и смотрит на меня огромными печальными глазами голодающего зимбабвийского ребёнка. При вертикальных чёрных зрачках это смотрится ещё выразительнее.

- Умница, малыш, - искренне говорю я. – Довёл всё-таки.

И протягиваю тварюшке последний кусочек лепёшки. Та сразу прячет его за щеку и начинает чмокать. А потом подталкивает меня лобастой уродливой головой в сторону выхода.

- А ты? Ты что, не хочешь идти со мной?

И тут происходит невероятное. Челюсть тварюшки мучительно двигается и я слышу… слышу…

- Урр-од… я… урод… страшный…

- Что? – вырывается у меня. – Так ты разумный? Тогда тебе тем более не место в этих подземельях. Пойдём со мной. Пойдём, я постараюсь помочь тебе.

- Урр-од… страшш-ный… прок-ляят…

- Плевать! – рявкаю я. – Хватит тебе гнить под землёй! Идём! Меня ждут друзья! И ты тоже будешь нам другом!

- Праав-да?

- Правда!

Тварюшка нерешительно жмётся ко мне, но когда я выхожу из овального зева пещеры на свет, не отстаёт и не отстраняется.

Ага… А местечко-то знакомое… Вон и хижина неподалёку виднеется.

Хлоп!

И прежде, чем я успеваю что-то сообразить, жуткая тварь исчезает неведомо куда, а у меня на руках оказывается малыш лет трёх, страшно грязный, исхудавший и весь в шрамах. И он просяще смотрит мне в лицо золотистыми глазами с чёрными вертикальными зрачками.

- Тон…то, - с трудом произносит ребёнок. – Я - Тонто.

И робко улыбается мне.

========== Глава 23. Тонто ==========

Хлоп!

И прежде, чем я успеваю что-то сообразить, жуткая тварь исчезает неведомо куда, а у меня на руках оказывается малыш лет трёх, страшно грязный, исхудавший и весь в шрамах. И он просяще смотрит мне в лицо золотистыми глазами с чёрными вертикальными зрачками.

- Тон…то, - с трудом произносит ребёнок. – Меня зовут Тонто.

Пахнет от малыша жутковато – понятное дело, вряд ли всё время, которое он пребывал в облике твари, у него была возможность заботиться о личной гигиене. Но меня это не особо волнует. Вот сейчас донесу его до хижины – и помоем… И рубаха запасная у меня сохранилась… и кое-какие запасы еды у нас есть… так что и помоем, и покормим… Жалко, что молока нет, а сливки Фелька все вылакал. Ну, кто же знал…

Я крепко обнимаю Тонто, прижимаю его к себе и говорю:

- Ну, вот, пойдём, малыш. Познакомишься с моими друзьями.

- А они хорошие? – тихо спрашивает ребёнок. – Они не будут меня обижать?

- Ни за что, - отвечаю я, и дитё доверчиво успокаивается.

Батюшки-светы! Неужели это тот самый ребёнок замученной пары? Но почему он стал жуткой тварью? И сколько же лет он провёл в этом кошмарном подземелье? И вообще – разве такое возможно?

Видимо, да, - заканчиваю я конструктивный диалог с самим собой и иду к хижине, из дверей которой выбегают встревоженные Эрил, Фелька и Нирка.

- Костя! - кричит Эрил. – Ты где был? Я ночью проснулся – а тебя нет! Мы с Фелькой пол-леса оббегали, расстроились уже…

- А ночью в лесу страш… - начинает Нирка. И тут же затыкает себе рот рукой. А потом смотрит на ребёнка, который доверчиво прижимается ко мне, и спрашивает:

- Костяя… Это кто? Откуда он взялся?

- Вы не поверите… - вздыхаю я, - но его зовут Тонто и, кажется, он тот самый пропавший ребёнок.

- Не может быть… - глаза Нирки становятся совсем круглыми, как две пятирублёвые монеты. А вот Эрил задумчиво произносит:

- А что? Вполне может быть… Смотрите – лес меняется! А это значит, что Проклятие начинает уходить!

Я оглядываюсь и вижу, что покорёженные стволы деревьев начинают выпрямляться, чернота стекает с них, являя чистый медовый оттенок коры, густая и жесткая, словно половая щётка, трава светлеет, становится мягкой и душистой… Век бы смотрел. Но у меня на руках голодный измученный ребёнок, которому надо помочь.

- Ребята… - говорю я, - это всё классно и здорово, но Тонто надо помыть… и накормить… Думаю, что водой из колодца уже можно пользоваться, хотя бы для помывки.

Поскольку дитё упорно вцепляется в меня и руки покидать отказывается, Эрил, Нирка и Фелька переглядываются… и начинают развивать бурную деятельность. В мгновение ока очаг в доме оказывается растоплен собранными Фелькой сухими сучьями, над ним повисает медный котёл с водой, Нирка отыскивает даже что-то вроде детской ванночки, которую наполняет водой. Эрил же роется в бездонных седельных сумках и отыскивает там закупоренную бутылочку с каким-то местным аналогом жидкого мыла. Я прошу Нирку отыскать в моих вещах запасную рубашку, к счастью, в неё оказывается завёрнут и небольшой кусок полотна – видно, для починки одежды. Полотно мягкое и чистое, вполне сойдёт за полотенце.

Малыш сначала шарахается от ванночки, но я мягко опускаю туда его руку и говорю:

- Не бойся… Тепло, приятно… будешь чистый и красивый…

На таких условиях он соглашается, и я осторожно усаживаю его в ванночку. Личико его кривится, словно готов закричать, но потом выражение испуга сменяется робкой улыбкой:

- Тепло… - говорит малыш. – Приятно…

Эрил аккуратно набирает жидкого мыла из бутылочки и просит малыша закрыть глаза. Тот послушно закрывает, и Эрил начинает осторожно мыть ему голову. А я, повторив эту манипуляцию, мою тело, думая о том, что нужно убрать эти ужасные шрамы.

Я надеюсь, что мой дар проявится, хочу этого изо всех сил… и он проявляется. Шрамы под моими ладонями постепенно начинают исчезать, сменяясь гладкой розовой кожей. Эрил в восхищении смотрит на меня и показывает большой палец. А я продолжаю мыть и разминать маленькие ножки – одна из них как-то неестественно скрючена, вот и в облике тварюшки мальчик хромал… Но я осторожно разминаю ногу и стараюсь её выпрямить. Мне удаётся и это… так… а сейчас лучше закрепить все эти изменения – мало ли что.

Я беру посох и навожу его на малыша. С навершия посоха срывается небольшой поток тёплого золотистого цвета и окутывает ребёнка, впитываясь в кожу. Вот и славно. Теперь малыш будет совсем здоров.

И, чтобы развлечь ребёнка, я тихонько взмахиваю посохом и образую стайку разноцветных пузырей. Тонто восхищённо смеётся, бьёт по воде ладошками и начинает ловить пузырики, совершенно как самый обычный ребёнок.

Наконец нам удаётся вытереть Тонто, надеть на него мою запасную рубашку, которая малышу доходит до пят, и тут в дело вступает Нирка, которая расчёсывает вымытые волосы Тонто своим деревянным гребешком. А когда всё закончено, мы просто охаем от восхищения. Перед нами очень милый, только немного худенький малыш лет двух-трёх с розовой после мытья кожей, мягкими, немного вьющимися рыжеватыми волосами и красивыми золотистыми глазами.

Утомлённый водными процедурами, малыш ест лепёшку и ягоды, которые подаёт ему Нирка, запивает всё это соком и начинает тереть глаза. Устал.

- Пора спать, - говорю я.

Малыш сонно кивает, но, тем не менее, тянет ручонки к Фельке, которого он явно мечтает потрогать, и говорит:

- Киса!

Я взглядом показываю Фельке на кровать - теперь наш иррациональный страх перед этим местом исчез – и говорю: