Встречи в затерянном мире - Чандлер (Чендлер) Бертрам - Страница 20

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая

Теперь все, что нам оставалось — это ждать, когда Дадли закончит свою работу, когда он разберет и снова соберет масс-индикатор. Для всех нас — и особенно для Алана — дорога домой становилась слишком долгой.

Я не знаю, что произошло между Аланом и Вероникой.

Он пошел в свою каюту, она последовала за ним. Он давно там не был. Когда он вернулся в рубку, от него пахло виски, и он демонстративно игнорировал Веронику, которая шла за ним. Ее лицо было неподвижным и белым, как мел, и она смотрела на Алана так, что сердце разрывалось. Но я убедил себя не вмешиваться. В конце концов, у нас действительно хватало проблем.

Тут Старина Джимми почти грубо спросил ее, не может ли она что-нибудь сделать для своих сестер, чьи «тела» все еще оставались в рубке.

— Это были просто машины, — с горечью ответила она. — Выбросите их.

— Салли не была машиной! — неожиданно взорвался Джимми.

— Была, — уныло сказала Вероника. — Я знаю. Я сама только машина.

Алан ничего не сказал.

— Ты — капитан и владелец корабля, Алан, — сказал Дадли. — Что нам делать?

— Решайте сами, пожалуйста, — буркнул он, а потом добавил своим обычным властным тоном:

— А этот индикатор можешь разнести к чертовой матери. Прямо сейчас.

— Не горячись, — ответил Джимми. — Там есть некоторые… интересные детали.

То, что осталось от тел, мы не выбросили.

Мы похоронили их.

Мы оставили Алана в рубке — Вероника осталась с ним — и перенесли жалкие безжизненные останки в шлюз. Нас было трое: Старина Джимми, Дадли, который читал молитву, и я. Мы оставили тела в тамбуре. Потом мы вышли и запустили насосы, поднимая давление — с таким расчетом, чтобы после того, как выходной люк откроется, их сразу выбросило наружу и рассеяло.

Мы слушали молитву. Голос Дадли слегка дрожал. Возможно, эти слова должны были звучать как богохульство, но мы знали, что это не так. В конце концов, что есть человеческое бытие и машинное? И что думают, чувствуют машины, сделанные по образу человека?

— Итак, мы предаем тела бездне, — произнес Дадли.

Старина Джим нажал на кнопку.

Мы почувствовали, как корабль слегка вздрогнул. Это было естественно: произошел выброс массы, твердого и газообразного вещества. И еще это означало, что наше положение в космосе изменилось. Мы дали толчок под прямым углом к траектории, не прекращая движения. Но это ничего не меняло. Мы не знали, где мы находимся и куда направляемся.

Мы ничего не узнали и после того, как Дадли закончил демонтаж и сборку масс-индикатора, удалив посторонние цепи и транзисторы. Теперь индикатор работал исправно, показывая и нормальное вещество, и антивещество. Например, мертвое солнце, в которое мы чудом не врезались. Рискуя навлечь на себя гнев Алана, Дадли произвел некоторую модификацию собственного оборудования, вынув и по-новому соединив некоторые цепи.

Теперь, когда мы будем приближаться к планетарным системам, одного прикосновения к выключателю будет достаточно, чтобы узнать, можем ли мы без опаски двигаться дальше. Это, как минимум, позволит сэкономить сигнальные ракеты, которых у нас и так осталось не слишком много.

Но это было не главное. Все планеты в этом секторе космоса были бесплодными пыльными шарами, на которых не могла существовать ни одна из известных нам форм жизни — и вообще какая-нибудь жизнь. Даже псевдо-живые медулианские машины недолго бы продержались в этих едких атмосферах.

Мы двигались, двигались сквозь бездну, заполненную звездами, петляя снова и снова, чтобы исследовать планетные системы, которые при взгляде издали вселяли надежды, и возвращались на прежний курс, обнаружив лишь стерильные сферы, где не было ничего, кроме камней, грязи или песка. Кто бы подсказал нам путь к Центру? Там мы нашли бы жизнь — в привычной нам форме. Там мы могли бы найти поддержку. Как говорится, скупой платит дважды…

Именно Алан — вот кто по-настоящему рвался в Приграничье. Там его ждали. У него была мечта, которая уже полностью осуществилась. Мечта о маленьком корабле, на котором он — царь и бог, на котором он отправится по мирам Восточного Круга. О маленьком корабле, на котором, подобно королеве, будет жить его жена.

А Вероника, псевдо-Вероника…

Что было с ней?

Она прислуживала нам — готовила пищу, поддерживала в наших каютах чистоту и уют. Она спала — если она действительно спала — в одном из запасных помещений. Она почти не разговаривала, на лице залегли горькие складки. Она оставалась среди нас — живой упрек человеческой бессердечности. Она напоминала мне одного персонажа старинной сказки — кажется, из «Волшебника из страны Оз» Тима Манна — который мечтал получить любящее человеческое сердце. При этом он вел себя так, словно сердце у него было. У Вероники тоже было сердце — и это сердце вот-вот было готово разбиться.

Мы летели и летели. Алан редко покидал рубку. Мы спали, когда он засыпал, пристегнувшись к креслу. Мы летели, проклиная запах горячего масла и горячего металла в воздухе, которым дышали, проклиная искусственно выращенную еду без запаха, неживую, пресную, очищенную и переочищенную воду.

Мы летели и летели — пока в один прекрасный день огромный глобус, зеленый и золотой, и белый, и синий — не появился за нашими иллюминаторами. Он плыл, словно приветствуя нас. Когда его ночную сторону осветила привычная вспышка взрыва, Алан неожиданно забыл о недоверии к переделанным Дадли масс-индикатору. Потому что это не было безжалостной вспышкой, в которой материя и антиматерия полностью уничтожают друг друга.

Мы пытались выйти на связь с обитателями планеты, но это оказалось пустой тратой сил и времени. Нельзя сказать, что нас это сильно беспокоило. Робот Вспомогательного Центра оказал нам хорошую услугу, зарядив наш реактор. Мы запустили реактивный двигатель, перешли на низкую орбиту, а потом целых четыре дня внимательно изучали мир, который проплывал под нами.

Это была, как мы под конец установили, планета земного типа, и его атмосфера, как показал спектральный анализ, была идентична земной. Она была обитаемой, потом оказалось, что на ней даже присутствует разумная жизнь — об этом свидетельствовали огни городов. Должно быть, решили мы, это еще одна Потерянная Колония, которая пришла в упадок, вместо того, чтобы развиваться в каком бы то ни было направлении. Но не стоило забывать о том, что эти люди возродить астрономию — в виде науки или искусства — и помочь нам определить наше положение в Галактике. Поэтому внимательно изучив снимки поверхности, мы решили приземляться.

Возле магнитных полюсов не было ни городов, ни каких-либо населенных пунктов. Будь «Леди Удача» обычной «глушилкой», нам пришлось бы на свой страх и риск садиться где-нибудь в пустынях Арктики или Антарктики. Но у нас был целый арсенал реактивных двигателей. Правда, ее обводы нарушали все законы аэродинамики. Мы маневрировали в атмосфере, корабль дрожал от напряжения и жаловался — и, наконец, мы совершили посадку примерно в миле от одного из городов в северном полушарии, в зоне умеренного климата.

День был в разгаре. Пока мы снижались, я успел хорошо разглядеть в оптику место нашей посадки и его окрестности. С высоты город выглядел необычно. Несомненно, он был построен людьми. Но я готов поклясться, что нигде в Галактике вы не встретите подобной архитектуры. Похоже, местные строители взяли за образец здания, которые возводили на Земле в эпоху Средневековья.

Город — вернее, городок, причем не очень крупный — был стиснут, как кольцом, неровной зубчатой стеной. В центре городка можно было разглядеть холм, на котором стояла башня. А за стенами возвышалась еще одна. Я озадаченно пялился на нее, пока не сообразил, что это такое. Это был космический корабль. Высокий, тонкий, похожий на стальное веретено — ничего общего с нашей «глушилкой». Он стоял здесь уже давно: обшивка потускнела от постоянного воздействия атмосферы. Ошибки быть не могло. Это был корабль на Манншенновском Движителе, один из первых.

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая