Политика и рынки. Политико-экономические системы мира - Линдблом Чарльз - Страница 54

Полиархическое планирование в военное время

Ни в обычной, ни в ядерной войне (например, с массированным обменом ударами водородных бомб) экономическое планирование военного времени не требуется. Для скоротечных войн это планирование, которое не успели осуществить до начала войны, приходится реализовывать после войны, и при этом скорее для восстановления, чем для боевых действий. Однако во время обеих мировых войн понадобилось вводить централизованный контроль над производством⁷.

Чтобы быстро привлекать большие массы людей на новые рабочие места, в США, Великобритании и некоторых других странах были введены в действие соответствующие механизмы, наиболее заметным из которых было принудительное направление людей на военную службу путем призыва. Угроза призыва использовалась также для того, чтобы побудить рабочих переходить на жизненно важные производства в тылу. В целях приспособления производственных мощностей к военным потребностям США, как и другие страны, запретили производство определенных видов продукции, например частных автомобилей.

Однако правительство США не просто отдавало приказы предприятиям производить определенные товары. Хотя к концу 1945 года 60 процентов всего производства промышленных товаров направлялось в вооруженные силы, поставки для военных нужд обеспечивались покупкой на основе контрактов, а не реквизицией⁸.

Даже если допустить, что в обстановке военного времени различие между покупкой и приказом в определенной степени исчезает, оно по-прежнему сохраняет некоторое значение. Приказ корпорации производить что-либо лишил бы ее возможности выполнить его, если только корпорация или действующая от имени государства структура не получит возможность приказать всем поставщикам, необходимым для этого производства, включая и рабочих, находиться в распоряжении предприятия. И правительство США решило этого не делать. Заключая контракты с прямыми поставщиками, оно обеспечивало их денежными средствами, которые те могли затем использовать для приобретения на рынке ресурсов и рабочей силы. Рынок никоим образом не был полностью вытеснен.

Однако в сфере снабжения промышленности рынок был в значительной мере дополнен приказными методами и подвергнут регулированию. Список наиболее важных ресурсов, подлежащих прямому государственному административному контролю, был весьма обширным. В соответствии с Планом контроля над использованием материалов тщательному административному контролю подлежали три ключевых металла — сталь, медь и алюминий. При этом исходили из того предложения, что достаточный контроль над многими другими ресурсами станет побочным результатом контроля над этими тремя видами сырья⁹.

Опыт военного времени никак не свидетельствует о том, что подобная система была бы жизнеспособной в мирное время. Он, однако, показывает, что полиархическое государство, по крайней мере в некоторых обстоятельствах, может проводить гораздо более решительные мероприятия по замещению рынка, чем те, что осуществляются сейчас, и при этом одновременно сохранять высоко организованную экономику, полиархию и значительный объем личных свобод. Очевидно, что такая система в значительной степени смещает усилия нации с «частных» на национальные задачи.

Почему в полиархиях не практикуется централизованное планирование?

Но все-таки почему же в полиархиях не пытались прибегать к централизованному планированию в мирное время? В наши дни почти все верят в возможность планирования градостроительства, энергетики, финансов, национальной безопасности, здравоохранения, населения, инвестиций, развития транспорта и жилищного строительства. За планирование выступают социалисты, а также либералы, прогрессисты, консерваторы, тори, лейбористы, республиканцы и демократы. И тем не менее в полиархиях почти никто из них не выступает за централизованное планирование производства и распределения ресурсов, за исключением военных нужд.

Поверхностное объяснение состояло бы в том, что исторические и современные проблемы требуют более конкретных решений, чем централизованное планирование производства. Инфляция и безработица, например, делают необходимым управление деньгами и кредитом. СССР, так же как и рыночно ориентированные системы, вынужден бороться с безработицей и инфляцией; его центральные плановые органы не могут просто отмахнуться от этих проблем. Аналогичным образом для решения проблем низких доходов и недостаточного уровня безопасности необходимо не централизованное планирование, а перераспределение доходов. И проявления конкретного дефицита, например медицинского обслуживания или жилья, требуют выделения субсидий или принятия иных конкретных мер.

Подобные аргументы следует отвергнуть как чересчур удобные. Ибо в те периоды, когда у полиархических режимов имелось достаточно оснований, чтобы усомниться в эффективности регуляторных механизмов и благосклонно отнестись к централизованному планированию производства, они на это не пошли. Даже во времена Великой депрессии 1930-х годов, когда четверть рабочей силы США оказалась выброшена из рыночной экономики и оставлена без работы, — даже тогда у централизованного планирования было очень мало сторонников, причем среди них не было ни одной крупной политической фигуры.

Можем ли мы объяснить отказ полиархий экспериментировать с централизованным планированием производства, высказав предположение, что граждане и руководители полиархии просто знают: какова бы ни была кажущаяся притягательность централизованного планирования, оно не лучше рыночной системы? Они не могут знать, верно это или нет, — этого не знает никто. Это спорный вопрос. Можно предположить, что как минимум одна полиархия могла бы провести этот эксперимент. Но нет ни споров, ни экспериментов. Это крайне загадочное явление.

Нам, однако, известно, что многие представители полиархических обществ ненавидят централизованное планирование производства, потому что никому со времен Маркса не давали возможности забыть: при нем отменяются права частной собственности. Не той частной собственности, которая известна домохозяйствам, а те права частной собственности, которые используются в процессе производства: права на владение предприятиями, права на организацию и продажу производственных активов, права на доход от них. Централизованное планирование производства — это не просто техническое изменение национальной экономической организации. Оно подрывает существующую систему, особенно прерогативы, привилегии и права деловых кругов и собственников.

Может быть, полиархии находятся под их контролем? На этой стадии мы должны рассмотреть возможность того, что существующие полиархии не очень демократичны, что политические дебаты в полиархиях не совсем свободны и что процесс принятия политических решений в них на самом деле находится в руках людей, которые хотят защитить привилегии деловых кругов и собственников.

Только в том случае, если богатые (или люди, связанные с ними) во все времена и во всех полиархических режимах оказывают исключительное, не соответствующее их численности влияние на политику государства, вызов, бросаемый централизованным планированием привилегиям собственности, может объяснить необыкновенное единодушие полиархической враждебности по отношению к централизованному планированию. Если мы не сможем найти других объяснений этой враждебности, это само по себе укажет на то, что, возможно, богатые действительно пользуются таким влиянием. Разумеется, марксистская аргументация по данному вопросу хорошо разработана и существует давно. И тем не менее косвенных свидетельств гораздо больше, чем прямых, а марксистская аргументация остается недостаточно убедительной. Поэтому нам нужно рассмотреть другие виды доказательств. Мы займемся этим в следующих главах.

Одна лишь вероятность того, что деловые круги и собственники господствуют в полиархии, открывает парадоксальную возможность: полиархия привязана к рыночной системе не потому, что это демократический институт, а с точностью до наоборот. Если во всех прежних и нынешних полиархических режимах доминируют деловые круги и собственники, то мы обязаны существованием связей полиархии с рыночной системой доминирующему в ней меньшинству. Иными словами, возможно, что настоящая демократия не была бы зависимой от рыночной системы — это верно только для реально существующих полиархий. И это происходит потому, что, несмотря на свой либертарианский характер, они недемократическим образом контролируются деловыми кругами и владельцами собственности^*.