Агентурная разведка. Книга вторая. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. - Звонарев Константин Кириллович - Страница 19

III-Б отдел ведал также вопросами контрразведки, дезинформации, активной (диверсионной) разведки, военной цензурой, контролем въезда из-за рубежа и выезда за рубеж и во фронтовой район, военными атташе, военными корреспондентами, военными фотографами, художниками, киносъемками, агитацией и пропагандой.

Переправка агентов черед линию фронта. — Ухудшение условий и запрещение этой переправки. — Узаконение двойников. — Обращение с агентами. — Кадры агентов. — Подготовка и обработка агентов. — Инструктора и учителя агентов. — 3-этажные инструкции двойникам, — правда, мнимая, правда, мнимая ложь. Пароли и опознавательные знаки. — "Шпиона по роже видать" — определение русской контрразведки. — Подвижные и оседлые резиденты. — Приемы и способы связи с агентами. — Шпиономания союзников, несколько курьезов. — Подвиг немецкой телефонистки. — Проект создания специальных судов по шпионским делам в России. — Агентурная работа подростков. — Агентурный опрос пленных. — Использование перебежчиков. — Использование захваченных неприятельских документов. — Охранение собственных документов и секретов. — Порядок хранения мобпланов в герм. Ген. штабе. — Офицеры, портфели и денщики. — Кара за разговор о делах службы с посторонними лицами. — Инструкция о сохранении секретов. — "Молчание сокращает войну". — Перехват и дешифровка неприятельских радиограмм. — "Игра с открытыми картами". — Преступная халатность русских штабов. — Неограниченная вера русских в проволочный телеграф. — Своеобразная борьба русских с болтливостью и разбазариванием секретов. — Германская агентура на Азиатских фронтах. — Англичане о работе германских агентов. — Работа Васмуса в Персии.

Выше мы уже указывали, что при каждом штабе фронта и армии находились представители III-Б отдела, задачей коих являлось ведение агентурной разведки через линии фронта и выполнение всех остальных функций III-Б отдела в соответствующем масштабе (фронта, армии), и по заданиям III-Б отдела штаба главковерха.

В первое время войны фронтовая агентурная разведка давала ценные результаты[33].

Со стабилизацией же линии фронта (зимой 1915-16 г.) произошел перелом. Несмотря на все усилия руководителей германской фронтовой агентуры, результаты становились все более и более незначительными и применение агентов, судя по приказу командования восточным фронтом (от 2/ХI 1917 г.), делалась опасным для интересов германской же армии. Наконец, положение в этом отношении ухудшилось до того, что пришлось запретить посылку агентов через линию фронта. Руководители германской разведки видели причину этого в работе русской контрразведки, которая, по их мнению, была "организована на большие средства и в общих чертах соответствовала германской". Стеснительными для германской разведки, оказывается, явились следующие мероприятия русской контрразведки:

"При всех штабах, начиная с полкового и выше, были учреждены полицейские команды, производился контроль железных и полевых дорог, а также постов, введена была система пропусков и паспортов, арестовывались все гражданские лица в зоне военных действий, не имевшие пропусков; чисто в русском духе производились обыски и аресты и выносились самые необоснованные приговоры".

По словам того же документа, все попытки начальника агентуры района 10-й армии — направлять в тыл русских армий надежных агентов, благодаря указанным мерам русской контрразведки, оканчивались неудачей и "напрасно стоили много денег и крови". Почти все агенты, посланные при таких условиях в тыл русских и возвратившиеся оттуда, могли быть изобличены, как двойники.

Эти обстоятельства навели руководителей германской разведки на мысль, что в армиях, ведущих позиционную войну, агентура возможна лишь посредством агентов-двойников. Оперируя агентами-двойниками можно было, с одной стороны, рассчитывать на возвращение большей части высланных агентов, а с другой стороны, такое — "узаконение" двойничества агентов, т. е, признание их работы на обе стороны, до известной степени предохраняло германскую разведку от возможности обмана со стороны агента, ибо агенту нечего было бояться кары в случае, если узнают о его двойничестве, и, следовательно, у него не было надобности сознательно врать.

Было учтено также то положение, что агент-двойник не опасен для того из своих хозяев, который сумеет его приручить, расположить к себе и завоевать его симпатии. Немцы знали, что русская разведка со своими агентами обращалась очень грубо, торговалась с ними из-за каждой копейки, на передовых линиях подвергали их избиениям и издевательствам, отправляя в тыл под конвоем с приколотыми плакатами "немецкий шпион"; офицеры, имевшие дело с агентами, считали их низшими существами, не подавали им руки, обращались с ними пренебрежительно, не входили в их нужды, не исполняли их даже самых мелких просьб и т. д. Все это, конечно, оставляло определенный неприятный, отталкивающий осадок. Немцы это обстоятельство учли и использовали. В противоположность русской разведке руководители разведки германской обращались с агентами вежливо и ласково, расспрашивали в товарищеской дружеской беседе об их семейных делах, оказывали всяческие мелкие услуги и знаки внимания. Офицеры здоровались с агентами за руку, угощали их чаем и сигарами. С передовых линий агента сажали в закрытый автомобиль и при сопровождающем отправляли в тыл. В вежливом предоставлении агенту закрытой машины для переезда скрывалось не что иное, как желание скорее доставить агента на место и не дать ему возможности наблюдать по пути за жизнью германской армии. На месте каждому агенту отводилась отдельная комната, где под видом слуги, незаметно для агента, все время за ним наблюдал агент контрразведки и дипломатически устранял от него всякую возможность видеть и слышать что-либо, невыгодное для германской армии. Агенту выдавалась на содержание около 2–3 рублей в сутки. Кроме того, агенты часто угощались бесплатно вином, пивом и сигаретами.

Не только наблюдатель, но и учитель, и инструктор старались всячески угостить агента, завязать с ним близкие, дружеские отношения, а совместные товарищеские попойки еще более укрепляли эту дружбу.

Перед отправлением на разведку довольно часто устраивались нежные сцены прощания с агентом, пожелания всего наилучшего и скорейшего возвращения, при чем агента напутствовали и инструктор, и офицер.

При выдаче денег агенту немцы проявляли видимость особой небрежности к деньгам. Так, напр., лейтенант открывал ящик письменного стола, вынимал целую горсть кредиток и, не считая суммы, передавал их агенту, обещая при возвращении озолотить его, опять-таки суммы не называя. Такой прием довольно сильно влиял на агентов; многие из них были уверены, что при возвращении получат чуть ли не тысячи.

Интересно отметить, что с агентов никаких расписок и других оправдательных документов при денежных расчетах не бралось.

Благодаря таким мерам и такому воздействию на психологию, немцам в большинстве случаев удавалось овладеть неустойчивой личностью агента и поработить его, и он появлялся в тылу противника уже в качестве убежденного германского шпиона, связанного с той стороной не только материальными выгодами, но и узами дружбы и симпатии.

Начальникам германской фронтовой агентуры были даны распоряжения бдительно следить за тем, чтобы агенты-двойники не могли причинить вреда германской армии. Им вменялось в обязанность наравне с вежливостью и дипломатической внимательностью относиться с недоверием к каждому агенту, ибо "обстоятельства иногда обращают самого честного и благонамеренного агента в предателя". Этим офицерам постоянно напоминалось, что агент-двойник может вредить германской армии тем, что: 1) может выдать противнику сведения о германской армии и организации агентуры; 2) может сообщить противнику, что немцам известно о нем и что неизвестно; 3) может давать неверные сведения об армии противника.