Зверь в чаще леса (СИ) - "AnnyKa" - Страница 20

После первого дня Чарльз и правда проснулся с ужасной болью во всем теле, но двигаться вопреки своим опасениям смог, хотя с трудом и проклиная все на свете. И в таком состоянии он смог продержаться еще четыре дня, что сам он считал немалым достижением, но на этом и обнаружился его предел. Хоть и казалось, что после того, что он умудрялся работать с температурой, его уже ничто не сломит. Но нет. На шестой день совместной жизни с рогатым Монстром Чарльз не смог встать со своей лежанки. И даже просто попытаться не смог. Нет. Все его мышцы онемели, и на мгновение Ксавьер с ужасом подумал, что умер. А потом пришла страшная мышечная боль, в сравнении с которой все его предыдущие мучения казались легкой усталостью. В тот день Чарльз не смог даже выползти из своей камеры, а, когда Эрик за ним спустился, то явно был не в духе, ведь Монстр не привык ждать своего слугу. И услышав стук его копыт и хриплое дыхание рядом со своей камерой, Чарльз едва не лишился чувств от страха.

— Где тебя черти носят?

— Простите, господин, я…

— Поднимайся! — Эрик не стал дожидаться его объяснений, шагнул в камеру, загораживая собой дрожащий свет от вечно включенного ручного фонаря, и, схватив перепуганного Чарльза за предплечье, одним рывком поднял его на ноги и недовольно зарычал, прижав уши.

— Простите… — только и успел пискнуть Чарльз, но Эрик уже грубо пихнул его в спину, выталкивая из камеры, вот только человек и шагу не успел ступить, как обессиленные больные ноги запнулись, и Чарльз со сдавленным писком рухнул на пол, растянувшись в проходе.

— Вставай, — приказал Эрик, переступая через своего человека, и, когда Чарльз не последовал за ним, вновь зарычал. Этот его рык. Грубый, утробный и хищный. От него волосы вставали дыбом, а сердце замирало. И именно его Чарльз страшился настолько, что работал через силу, даже когда все тело ныло от боли. Но сейчас оно предательски отказывалось подчиняться его воле и двигаться, а Монстр был рядом, и он ничего не мог поделать, чтобы объяснить свое состояние.

— Я… не могу…

— Не можешь, — не то спросил, не то насмешливо передразнил Эрик и фыркнул, словно разгневанный бык перед нападением, ударил копытом по каменистому полу. Чарльз инстинктивно напрягся и мог слышать только биение собственного сердца, когда Эрик к нему наклонялся, и как никогда остро почувствовал, как саднят порезы на груди.

Монстр рывком грубо поднял Чарльза с пола, и, когда человек не смог устоять на ногах, одной рукой подхватил его, и, словно какой-то мешок с картошкой, перекинул через свое плечо, не обращая внимания на встревоженный писк Ксавьера, который тут же уперся руками в обнаженную спину Зверя, боясь соскользнуть с широкого плеча.

— Что Вы…

— Тихо, — рыкнул Эрик, направляясь к выходу из подземелья, — слабый беспомощный мышонок. На кой-черт ты мне сдался, если даже ходить не можешь? Чем ты думал, когда доводил себя до такого? Глупое создание!

— Н-нет, простите! Я смогу, мне просто нужно время, и я приду в себя, честное слово! — запричитал Чарльз, понимая, что его сейчас просто вышвырнут из дома в лес, как ненужную сломанную швабру или какой-то другой домашний хлам, а в этом лесу, да еще в столь дальней его части, помимо самого Эрика, которого страшились все охотники в городе, водилась уйма хищных зверей, ядовитых змей и насекомых. При одной мысли, что Эрик вышвырнет его, столь беспомощного и неспособного ходить, становилось жутко. Потому, когда Зверь остановился и хотел спустить свою ношу с плеча, Чарльз вцепился в него, как одержимый, прижимаясь так сильно, насколько это позволяло его ослабшее тело, ярко чувствуя запах теплой чуть вспотевшей обнаженной кожи Эрика. — Нет-нет-нет, прошу, не оставляйте меня! Я же помру в этом лесу совсем один. Только дайте мне немного времени, мне просто нужен отдых, я приду в себя, вот увидите!

— А ну отцепись!

— Нет! — Чарльз впился в Эрика так сильно, что на его спине остались следы от коротких ногтей, и Монстр снова раздраженно фыркнул, рывком стягивая с себя человека, не обращая внимания на его сопротивление и отчаянные попытки удержаться.

Ксавьер рухнул и приземлился на что-то мягкое, но все равно умудрился удариться так сильно, что воздух выбило из легких, а перед глазами на мгновение все потемнело. Сердце забилось до боли быстро, пока по венам вместе с кровью растекался липкий страх.

— Нет, не прогоняйте меня, я же…

— Да ты еще и нытик, — заметил Эрик и тихо усмехнулся. — Мне не нужен слуга, который не способен двигаться, но я не намерен так просто от тебя избавляться. Ты старательно работал. Я дам тебе возможность отдохнуть, — он смерил Чарльза задумчивым взглядом и слегка нахмурился. — Ты заслужил. Прилежно работал все это время и не пытался сбежать, даже когда была возможность. Я не стану выбрасывать полезного слугу. Но впредь следи за собой. Если станешь инвалидом, то я не знаю, что мне с тобой делать.

— Понял, — пораженно кивнул Чарльз и только теперь осознал, что его ладони скользят по мягкому одеялу, да и Эрик бросил его не на пол, а на кровать в одной из комнат, где сам Чарльз прежде не бывал. Ксавьер робко осматривал незнакомое место из жилой части логова Эрика. Здесь было мрачновато, факелы и лампы никто даже не думал зажигать, но света из оконцев хватало, чтобы рассмотреть удобно обставленную комнату со столом и диванами. Чарльз с волнением заметил небольшой книжный шкаф, который почему-то наполовину был закрыт темно-бордовой драпировкой, и стены здесь не были голыми, их покрывали гобелены, похожие на те, что были в том зале, который Чарльз уже практически привел в порядок. Снова воины и сражения. Довольно холодная комната, и, несмотря на всю ее обстановку, от нее веяло одиночеством, от которого становилось больно на сердце, стоило только Чарльзу подумать, что Эрик все это время жил здесь совсем один.

— Нравится? — Эрик явно приободрился, заметив, как Чарльз пытается осмотреться.

— Это красивое место, — кивнул Ксавьер.

— Если будешь хорошо себя вести, то сможешь перебраться сюда из своего подвала, — слегка задумчиво протянул Эрик, дернув тонкими бархатистыми ушами, но затем он провел рукой по своему плечу и недовольно рыкнул, задев царапины, которые оставил ему Чарльз. — Но только если будешь вести себя прилежно, а не словно дворовой кот, которого пытаются затолкать в бочку с водой!

— Я понял, господин, — сдерживая улыбку, произнес Чарльз, и, пусть грозный голос Эрика все еще пугал его, на душе стало немного спокойнее, и он позволил себе удобнее устроиться на чистой кровати, глядя, как Эрик покидает комнату.

С тех пор прошло достаточно времени, чтобы Чарльз пришел в себя, и пусть усталость в мышцах, казалось, не покидала его тела, Эрик пристально следил за тем, чтобы его человек снова не извел себя до полусмерти. И Чарльз бы и хотел видеть в этом проявление некой симпатии или заботы, но Зверь прямым текстом сказал, что если Ксавьер вновь решит «откинуть ноги», то он вышвырнет его в лес, потому что «здесь не летний дворец, чтобы прохлаждаться».

И дважды повторять не пришлось. За эти две недели Чарльз старался работать так безупречно, как только мог, и своими стараниями заслужил себе уютную комнату с настоящей постелью и оконцами, где никогда не было по-настоящему темно. Этому подарку судьбы, а точнее — Эрика, Чарльз был рад, как никогда ничему не радовался в жизни, и в первую же ночь уже на своем новом законном и постоянном, а не временном месте, он нежился на чистых простынях, словно огромный ласковый кот, не в состоянии так просто насладиться мягкостью матраса и пухлых подушек после жесткого пола и плаща, которые служили ему постелью до этого. На книжный шкаф он лишь поглядывал перед сном, но так и не нашел времени хотя бы изучить названия книг — его просто не было. Все, что мог Чарльз по завершении дня — так это рухнуть в свою мягкую и чистую постель. И, даже скучая по книгам, он не мог найти в себе сил взяться хоть за одну. Они напоминали книжные стеллажи в его доме-школе; студенческие классы и ребятишек, которых он учил, их веселый смех и порой глупые вопросы, на которые он так любил отвечать, видя, как в глазах деток разгорается любопытство и жажда знаний, которую он готов был утолить сполна.