Война Вихря - Чалкер Джек Лоуренс - Страница 21
- Предыдущая
- 21/66
- Следующая
– Это Акахлар, – наконец выговорил Дорион, стараясь говорить уверенно. – Здесь, знаешь ли, возможно все. У тебя есть могущественные друзья. Всегда есть выход. Не сдавайся, пока не испробована последняя возможность.
– Какой выход? О каких могущественных друзьях ты говоришь? Булеан не друг. Он запуган своими врагами и так занят своими интригами, что ему плевать на меня. Если бы я могла избавиться от этого кольца и не была бы вынуждена идти к нему – это все, чего бы мне хотелось. Да, хорошо было бы снова видеть, но ни ты, ни он, ни другие маги сами не имеют нормального зрения. Раз уж вы себя не можете исцелить, вам вряд ли удастся сделать это для кого-то еще. О, я знаю, твоя магия позволяет тебе видеть иным способом, но у меня-то ее нет, и ты не можешь мне ее дать. Так что встретиться с Булеаном – последнее, чего бы мне хотелось.
– Но он снял бы все чары! Чарли усмехнулась:
– Дорион, я не выглядела так, как сейчас, ни в детстве, ни когда меня затащило сюда. Я верю тебе, что Булеан уберет чары, и тогда я вернусь к тому, чем была прежде. Но, Дорион, это тело – все, что есть у меня в Акахларе. Значит, у меня отнимут последнюю и единственную вещь, которую я хочу или могу использовать. Я больше не буду желанной. Я буду ничем. А это даже хуже, чем то, что я есть сейчас.
Они спали, когда Халагар вернулся. Утром Мрак был на месте, понять, куда он ходил, было невозможно, и от Чарли не было толку. Она заснула как Чарли, но проснулась как Шари, оставалась ею весь день, и ночь, и следующие несколько суток, так как Халагар и в самом деле стал брать ее с собой, когда уходил поить и кормить лошадей.
До нуля, который отделял королевство Кованти от Тишбаала, Чарли и Халагар не разлучались, но теперь по крайней мере Дорион меньше страдал от этого.
Черт возьми, он-то любил бы Чарли, даже если бы внешне она превратилась в заурядную молодую женщину. Мало ли он повидал за свою жизнь Шари! Он был бы только рад, если бы Чарли стала менее привлекательной. Тогда Халагар наверняка потерял бы к ней интерес. Конечно, сам-то Дорион был далеко не красавцем. И уж точно, женщины никогда не падали к его ногам. Да, он мог бы купить зелье или сотворить одно из стандартных заклинаний. Но какой в этом смысл? Дорион любил Чарли не за совершенство тела, и это тело без ее души вовсе не привлекало его. Другие мужчины завоевывали женщин богатством или властью, талантами или смелостью. Денег у Дориона не было, да Чарли и не вдохновилась, когда Бодэ показала ей путь к богатству.
Он был магом, да, но надеялся, что никто не узнает, как мало он на самом деле мог. Пользоваться магическим зрением и другими основными приемами – да, но он с этим просто был рожден. Сам Дорион считал, что на самом деле он был не третьего ранга, а третьего сорта. С книгой формул и заклинаний, хорошими инструкциями он мог бы делать поразительные вещи, поразительные для тех, кто либо не имел силы, либо не знал, что в действительности она может творить. А настоящий маг третьего ранга мог воспроизводить заклинания на память, придумывать новые и, уж конечно, обходиться без справочников и инструкций, если только речь не шла о самом сложном волшебстве. А Дорион без книг, вот как сейчас, сам боялся непредсказуемых последствий своей магии. Когда он состоял при Булеане и позволил себе невинный эксперимент, так, маленькую шуточку, это вызвало множество бедствий. Булеан тогда пришел в ярость, он кричал что-то о некоем ученике колдуна и о ком-то или о чем-то, что он называл "Мики-Маусом". В результате Дориона изгнали в Кудаан, туда, "где никто не заметит причиненных тобой бедствий", чтобы он разводил огонь под котлом Йоми да приводил в порядок лабораторию, благо он все-таки разбирался во всех этих банках.
Так что и могущественным ему, видно, не стать.
Знаменитым? Вряд ли. А таланты у него если и были, то что-то не спешили обнаруживаться. Наверное, он не был трусом, раз сумел все-таки продвинуться так далеко по тому пути, на который ступил не по своей воле, но он хорошо это знал и не ждал награды за мужество.
"По сути дела, я так же проиграл в жизни, как и Чарли, – подумал Дорион. – Но ее падение было следствием – она лишь старалась помочь подруге, а я просто не сумел использовать свои возможности".
Конечно, она не поверила ему, когда он уверял, что всегда есть выход из положения. И с какой стати ей верить тому, кто сам выхода не нашел?
В этом пустынном месте не было никаких следов повстанцев. Но когда они подошли к нулю, что лежал на границе Кованти и Тишбаала, там кишели ковантийские войска. По меньшей мере две дивизии заняли специально подготовленные оборонительные линии прямо в нуле. Из тумана виднелись люди, лошади, боевая техника, палатки с маленькими развевающимися вымпелами. Пропускали ли они путешественников? Не было ли им дано указаний задержать всю компанию Дориона?
Халагар мрачно осмотрелся, затем ссадил Чарли и повернулся к остальным.
– Я спущусь туда и посмотрю, что к чему. Наверняка найдутся знакомые офицеры, может, удастся разузнать, почему армия расположилась именно тут. Если у них нет ордеров на наш арест, уверен, я смогу договориться, чтобы нас пропустили к Тишбаалу. Пожалуй, я больше беспокоюсь о том, что ждет нас там, в Тишбаале.
Он ускакал вниз, в нуль-зону, а они спешились и постарались устроиться поудобнее. По крайней мере Чарли опять была Чарли, впервые за неделю.
– Похоже на войну, – заметила она. Дорион удивился:
– Ты видишь это?
– Я вижу нуль и вижу, где его нет. Похоже на театр теней: темные силуэты на ярком фоне. Но понять, где что, – нетрудно.
– Бодэ согласна с Халагаром: главное – это что на той стороне? Здесь больше мундиров, чем Бодэ когда-либо доводилось видеть. Если все границы так охраняются, половина мужчин Кованти должна была встать под ружье.
– Сомневаюсь, чтобы на других границах было нечто подобное, – ответил Дорион. – И, возможно, напрасно, если угроза так велика. Будь я на месте повстанцев, я постарался бы показать свою силу в одной какой-то области, а затем атаковал бы с тыла, пока вся армия толчется на одном месте.
– Да, – согласилась Чарли. – Армия в этих королевствах – просто оловянные солдатики, только и умеют, что хвастаться мундирами и деньгами. Большинство небось в настоящих сражениях сроду не участвовало. Привыкли подавлять восстания в колониях. Там у бедных туземцев и оружия-то нет. Эти солдаты и не представляют, что значит сражаться армия на армию, и, уж конечно, они не привыкли защищать средины. Рассчитывают, что их колдуны остановят всех неакхарцев. – Она усмехнулась. – Интересно, что стали бы делать все эти парни, пошли сюда Клиттихорн просто ватагу Всадников Бурь. Они бы взорвали несколько палаток, и лошадей, да хвастливых болтунов-сержантов, а остальные бежали бы отсюда, побросав все снаряжение, только пятки сверкали бы.
Дорион вздохнул:
– Смешно! Почему мы – маг-неудачник, художница-алхимик и куртизанка из другого мира – запросто разбираемся в том, что здесь происходит, а профессиональные военные как будто не понимают?
– Они так долго были хозяевами, их с пеленок приучили считать, что они – высшая раса. Им и в голову не приходит, что все, чем они отличаются от туземцев, это парочка искусных колдунов и оружие. Сколько колониальных миров пересекают этот нуль? Сотни? Тысячи? Не знаю. Но если бы здесь неожиданно объявилось десять тысяч вооруженных жителей колоний, они бы стерли ахкарских парней в порошок. У тех просто воображения не хватает, чтобы представить, как это просто.
– Ас чего им это воображать? – Даже если бы колонийцы как-то собрались в нулях, даже если бы они напали и уничтожили эту армию, им бы все равно не войти в средину. Гротаг с помощниками об этом позаботились. Их заклинания наглухо закрывают вход в средину для всех неакхарцев.
– Вот-вот! Они сидят в средине, а Принцесса Бурь приводит Ветер Перемен, единственное, против чего они бессильны, прямо в деловую часть Кованти срединного. Уж Ветер Перемен их разгонит, им будет не до запирающих заклинаний. Пока они очухаются, тысячи организованных отрядов будут уже в средине, их так называемая армия будет улепетывать со всех ног. Черт, я еще помню из школьных уроков истории, что такое осада. Если они захватят колонии, средина будет отрезана. Не будет больше ни сырья, ни продуктов… Им придется есть свой виноград, не до вина будет. А Всадники Бурь будут защищать повстанцев.
- Предыдущая
- 21/66
- Следующая
