Корона за холодное серебро - Маршалл Алекс - Страница 2

Теперь, когда местный чемпион езды на коровах вступил в беседу с пришельцами, веселенько раскрашенные двери начали приоткрываться и самые храбрые жители крадучись выбрались на крыльцо, явно изумленные появлением имперских солдат посреди их деревни. Сэр Хьортт довольно крякнул – прежде кругом было так тихо, что он уже начал задумываться, не дошел ли до местных каким-то образом слушок о его приближении и не разбежались ли они по горам.

– Тогда где же дом старосты? – спросил он, прожигая парнишку суровым взором; поводья скрипнули в латных перчатках.

– Видите вон там дорожку? – указал тот на восток.

Проследив за его пальцем вдоль по проулку, мимо длинного общинного дома, сэр Хьортт заметил маленькую калитку в деревенской стене, а за ней едва заметную тропку, убегающую вверх по заросшему травой подножию самого крутого пика.

– Мою трубу, Портолес, – приказал сэр Хьортт, и телохранительница подъехала к нему.

Сэр Хьортт понимал, что, если бы вез бесценный предмет в собственной седельной суме, кто-нибудь из бандитов-солдат, скорее всего, нашел бы способ его стащить, но даже последний дурак не рискнул бы обокрасть дюжую боевую монахиню. Она подала трубу, и сэр Хьортт вытащил тяжелый ястроглаз из футляра; это был единственный за всю жизнь отцовский подарок, не являвшийся оружием, и полковник наслаждался каждым случаем им попользоваться. Найдя тропинку, он пробежал по ней взглядом – вверх по лугу, до того места, где она уходила в окружавший деревню лес. Заросли желтеющих осин вклинивались между соснами и елями, и полковник, поведя ястроглазом вверх, увидел, что эта жилка золота продолжает бежать в гору, покрытую в основном хвойными деревьями.

– Видите? – произнес маленький пастух. – Они живут там, наверху. Недалеко.

Сэр Хьортт достиг кажущейся вершины и прислонился к дереву. Тонкий ствол прогнулся под его весом, медные листья зашелестели от прикосновения, белая кора оставила пыль на плаще. Череда поворотов, врезанных в забирающий все выше и круче склон горы, стала слишком опасной, чтобы ехать верхом, а потому сэр Хьортт и двое его телохранителей, брат Икбал и сестра Портолес, продолжили подъем по гранитным уступам пешком. У рыцаря не шли из головы мысли о возможной засаде, но ничего опаснее колибри на пути не попалось, и теперь, когда глаза привыкли к странно рассеянному свету этой последней рощицы, он увидел скромный свежепобеленный дом, угнездившийся на краю очередного скального уступа.

В нескольких футах над полковником брат Икбал рассмеялся, а сестра Портолес выругалась, однако в женской брани веселья было больше, чем в мужском смехе. Шли и шли они меж деревьев, а потом начался последний подъем.

– Зачем бы, – пропыхтел Икбал, с чьего мясистого плеча свисала используемая не по назначению зерновая сума, которая замедляла и без того тяжелый шаг, – во имя… всех демонов Эмеритуса… старосте… жить… так далеко… от своей деревни?

– Могу придумать причину, да хоть три, – ответила Портолес, ставя шишку своей увесистой булавы на тропинку и опираясь на длинную рукоять. – Глянь-ка назад.

Сэр Хьортт остановился, и сам уже желая отдохнуть – даже в сравнительно легком конном доспехе это была отнюдь не детская прогулка, – и, обернувшись, уважительно присвистнул. Они поднимались быстро, и теперь их взорам открылась лубочная картинка – вся деревушка у подножия гор. За тонкой линией внешней стены вдаль убегала роскошная долина, петляющая речушка отделяла восточный кряж от западного. Сэра Хьортта вряд ли можно было назвать узколобым кровожадным мерзавцем, и уж он-то мог оценить прелесть жизни высоко над своими вассалами, среди головокружительной красоты. Возможно, когда эта злополучная миссия закончится, он перестроит жилище старосты в охотничий домик, где можно коротать лето и дышать чистым горным воздухом.

– Лучшая позиция в долине, – сказала Портолес. – Дает старосте вволю времени, чтобы решить, как принять любых гостей.

– Думаешь, она уже поставила для нас чайник? – с надеждой спросил Икбал. – Я бы не отказался от глотка охотничьего чая.

– Насчет этой миссии, полковник… – Портолес смотрела на сэра Хьортта, но так, чтобы не встретиться с ним взглядом. Она не слишком удачно скрывала смятение под бравадой с тех самых пор, как он сообщил, что́ нужно здесь сделать, и рыцарь мог с легкостью предсказать дальнейшее развитие разговора. – Я все думаю: этот приказ…

– А я все думаю: неужели ваши церковные начальники выдали мне вас, двух анафем, чтобы вы мямлили, и заикались, и засыпали меня вопросами на каждом шагу, а не выполняли мои распоряжения, не подчинялись полковнику империи? – перебил ее сэр Хьортт, и на щеках могучей женщины появился синюшного оттенка румянец. – Вот уже почти век Азгарот – гордый и преданный слуга королей и королев Самота, в то время как ваши папы, помнится, бунтовали чуть не каждый церковный праздник. Так что потрудитесь объяснить, какая мне польза от ваших советов!

Портолес пробормотала извинение, а Икбал тревожно потеребил свою влажную сумку.

– Думаете, я в восторге от того, что нам нужно сделать? Думаете, я бы повел своих солдат на это, будь у меня выбор? Зачем бы мне марать руки, если можно достичь цели иначе? Зачем…

Сэр Хьортт еще только разогревался для серьезной выволочки, как вдруг его череп расколола дикая боль. Яркое и мучительное, это ощущение исчезло через миг, оставив полковника в тревожных раздумьях о парочке ведьморожденных телохранителей. Мог ли кто-то из них навести головную боль своими демоническими средствами? Наверное, нет: если подумать, то приступы часто одолевали его в этих горах, а прежде он и не упоминал о плане.

– Идемте, – велел он, решив оставить эту тему, обойтись без дальнейших проповедей. Даже если у телохранителей имеются какие-то сомнения, эта миссия даст наглядный урок, докажет, что лучше галопом пронестись сквозь неизбежные неприятности, чем волочить ноги, пережевывая отвратительные подробности. – Давайте покончим с этим. Я хочу выехать из долины до темноты: дорога прескверная.

Они завернули за крутой поворот по убегавшей все выше тропинке, и грубо вытесанные ступени вывели их на очередное плато, к жилищу старосты. Оно всем походило на домишки в деревне, но имело террасу, выступавшую за край небольшой скалы, и белый заборчик. Довольно мило, подумал сэр Хьортт, вот разве что забор из костей и каждое выгнутое наружу лосиное ребро увенчано черепом какого-нибудь животного. Черепа сурков и горных лисиц перемежались совомышиными, а уже над дверью висела сущая громадина, наверняка принадлежавшая рогатому волку. Когда пастушонок упомянул подобное чудище, якобы замеченное в округе, сэр Хьортт решил, что у мальчишки голова набита тем же, чем брюхо у его коров, но, может быть, парочка зверюг все еще рыщет в этих пустынных горах. Как увлекательно было бы поохотиться на столь редкостную дичь!

Тут дверь под черепом скрипнула, и в проеме появилась женская фигура.

– Приятная встреча, друзья, вы проделали долгий путь, – поприветствовала женщина.

Она была крепкая и мускулистая, хоть и не столь могучая, как Портолес, и с лицом таким же суровым, как склон горы ниже ее дома. Пожалуй, когда-то она выглядела весьма недурно, в деревенском стиле: с длинными волосами – ныне серебристыми, а тогда светлыми, или темными, или рыжими, забранными в косы на затылке, как нравилось Хьортту… Но сейчас перед ним стояла просто старуха – похожая на любую, разменявшую пятьдесят зим. Судя по перепутанным костяным амулетам, свисавшим с ветвей единственного дерева во дворе, высокого черноствольного тополя с листьями седыми, как локоны хозяйки, она могла еще и ведьмой оказаться.

Икбал ответил на ее любезность такой же учтивостью:

– Приятная встреча, мамаша, воистину приятная. Я представляю вам сэра Хьортта Азгаротийского, командира Пятнадцатого кавалерийского полка Багряной империи. – Анафема бросил взгляд на полковника, но, видя, что сэр Хьортт отнюдь не рвется знакомиться с возможной ведьмой, шепнул: – Это просто старая ворона, сэр, не о чем беспокоиться.