Вопреки судьбе (СИ) - "Gannel" - Страница 53

Раньше разговоры об уходе в монастырь и самим Арамисом воспринимались как нечто отдаленное и почти шуточное. Была женщина, которая могла способствовать иной его карьере, хотя молодой человек и не очень представлял, какой. Даже церковная карьера была бы больше шуткой, просто другая одежда, необременительные обязанности, а основное время можно проводить в Голубой Гостиной или иных не менее приятных местах.

Тогда он думал о том, как приятно говорить о поэзии, с восторгом подбирал необыкновенные эпитеты…

Сейчас все превращалось в оружие.

Арамис желал получить ту власть, которую только сможет, чем выше, тем лучше. Он не в силах стать выше короля, но есть пост и не хуже.

Надо завоевать положение в свете. Он уже немало сделал в этом направлении, но тогда он воспринимал это как милую игру в поэзию, сейчас же все поэтические упражнения превращались в инструмент игры с людьми.

Надо знать об интригах. Не так, как раньше – быть слепой пешкой в чьей-то игре, думая о глупых чувствах и надеясь на них. Но знать о том, что творится, что затевается. Знать, но держаться в стороне, управлять ими, успевая вовремя уйти, если план разваливается, или вовремя прийти, если он удается.

Надо, наконец, написать диссертацию и принять сан. Но не для того, чтобы в молитвах Всевышнему находить утешение, а чтобы сделать первый шаг на пути к власти.

Старая жизнь сгорела в камине вместе с листами старой диссертации. Он может добиться уважения и внимания к своей диссертации и добьется их!

Отныне рондо будут слагаться в перерывах между делами, Арамис достаточно трудился раньше, чтобы сейчас стихи складывались сами, походя. Этого довольно, чтобы баловать слух дам, даже таких взыскательных, какие собирались в Голубой Гостиной. Все силы его разума же будут направлены на возвышение в церкви.

Строки новой работы испещряли листы, перо в руках молодого человека буквально парило.

Базен ходил на цыпочках и боялся даже дышать. Его господин преобразился так, что слуга не знал, радоваться этому или нет. То, что Арамис вновь взялся за диссертацию, было великолепно. Но сам молодой человек – необыкновенно собранный, спокойный и решительный был малознаком. Ранее в движениях мушкетера было много плавности и легкости, сейчас же, при сохранении прежнего изящества, в них было много резкости и стремительности.

Двое суток, проведенные Арамисом почти взаперти, отгородившимся от всего мира, позволили ему написать большую часть новой диссертации. Но за своей работой молодой человек вовсе не забывал о времени, как это бывало раньше. Сейчас ему казалось, что каждое мгновение должно быть использовано с наибольшей пользой. И потому, пока д’Артаньян с Атосом и девушкой не вернулись, следовало написать как можно больше.

Эта странная задержка в появлении друзей несколько нервировала Арамиса. И лишь это заставляло его думать, а не следует ли отправиться следом, чтобы лично разобраться, что произошло.

Когда на третий день в его комнате появился Портос, решение молодого человека стало однозначным.

- Вы правы, мой друг, - коротко бросил он. – Едем в Амьен!

Портос застыл на пороге от изумления – все, что он успел до того произнести, так это слова приветствия.

- Базен, собирайтесь в дорогу! И не смейте причитать и изображать мучения на своем лице! – резко бросил Арамис. – Если что-то вам не по нраву, вспомните, что лишь смирение и мужественное преодоление мучений ведет к Царствию Небесному!

Слуга, не смея даже жестом выразить огорчение приказом молодого человека – до того тот был величествен и решителен – поспешил на конюшню.

- Простите, дорогой друг, я забыл сказать, что очень рад вас видеть, - Арамис несколько смягчил тон, обратившись к Портосу. – Это все волнение. Д’Артаньян был здесь и сообщил, что вы живы и скоро будете здоровы, а потому я принял ваше выздоровление как должное. А вот мысли о других наших друзьях и особенно Атосе не дают мне покоя.

- Я понимаю вас, Арамис, - согласился гигант. – Поэтому пообедаем – и в путь. У меня с собой отличные перепела. Если только…

Портос замялся, силясь вспомнить, не постный ли день сегодня.

- Если вы не откажетесь, - продолжил он. – Ах, черт возьми, я не могу припомнить, какой сегодня день!

- Раз вы ко мне приехали – замечательный, - пожал плечами Арамис. – Давайте ваших перепелов. И если есть хорошее вино, я не откажусь и от него.

- Ага! - лицо Портоса озарила догадка. - Какой бы сегодня ни был день, но не постный.

- Постный, дорогой друг, - возразил Арамис. - Но это не имеет значения. Позже я нам отпущу этот грех.

Портос хотел было грубо пошутить о том, что любезная белошвейка, видимо, написала другу записку, но, взглянув на Арамиса, промолчал, почувствовав, что эта тема сейчас совершенно не интересна молодому человеку.

От неловкости спас Базен, появившийся на пороге доложить, что все распоряжения выполнены.

- Соберите все материалы диссертации, - отдал Арамис новый приказ. - И отправляйтесь с ними в Париж. Вы отвечаете головой за каждый лист! Я проверю!

Базен открыл рот, чтобы спросить, а как же господин дальше без него, но тот только махнул рукой:

- Я справлюсь сам. Ступайте!

***

В Амьене никого из друзей не оказалось. Однако у трактирщика удалось узнать, что гостившие господа вместе с дамой и еще каким-то английским кавалером уехали по дороге на Лилль.

- И что будем делать? - задумался Портос.

- Последуем за ними, - отозвался Арамис тоном, не предполагавшим сомнения. - Если они уехали не по своей воле, им может понадобиться помощь. Если же по своей… Будем надеяться, что друзья никогда не бывают лишними, даже в веселье.

Арамиса захватил азарт, он не понимал, как вышло, что друзья отправились не обратной дорогой, а поехали куда-то севернее, да еще и в компании неизвестного англичанина. Но это было именно то, что ему сейчас было необходимо - почувствовать тайну, неизведанное. Возможно, нет никакой интриги, все будет банально и просто, но желание прикоснуться, разобраться, разведать, чтобы обладать тайной или забыть ее, влекла молодого человека.

Однако было бы несправедливо говорить, что долг дружбы вел его меньше, чем Портоса. Погоняя коня, Арамис размышлял о том, что, пожалуй, в своей жизни он сделает исключение только для этих людей. Он не может играть друзьями, с ними он должен быть столь открыт, сколь это возможно. По крайней мере пока они живут этой дружбой.

***

Первая же остановка обернулась удачей - их друзья не прятались, в очередном придорожном трактире им подтвердили, что такие господа тут останавливались. Сначала они, а потом и дама, путешествующая в карете.

- Они торопились, - заметил Арамис, - поэтому всадники отправились вперед, а Луиза ехала следом. Что-то произошло, я был прав, нам следует спешить. Поторопимся, Портос!