Демоны на Радужном Мосту - Чалкер Джек Лоуренс - Страница 9

• Предыдущая
• 9/74
• Следующая

Но того, что встревожило его здесь, он не смог бы толком объяснить ни одному не-телепату, даже Гристе. Для телепата улица была живым организмом, чем-то вроде потока сознания, который был для него вполне материальным, ощутимым. И вот в этом особом мире, среди толпы, время от времени попадались пугающие мертвые зоны.

Он не мог распознать их, если не выискивал специально, но все же они существовали. Черные дыры в разуме; люди, мертвые для Талантов и мертвые во всех остальных смыслах. Он, как и большинство других, считал, что эти люди – зомби, являющиеся тем не менее связующим звеном между Хранителями и толпой.

Их называли цимолями. Это были люди – настоящие живые люди, которые перестали быть собой. Их мозг, или по меньшей мере его часть, заменяли небольшие компьютеры. В основном это были отбросы общества – закоренелые преступники, убийцы, потенциальные самоубийцы, неизлечимые душевнобольные. Их умы – или души, как говорили некоторые, – были заменены и перепрограммированы Хранителями. Они могли подключаться друг к другу и к компьютерной сети, а возможно, и к самим Хранителям тоже.

Насколько он мог судить, все они были копами, и кошмарными типами в придачу. Они выглядели, разговаривали и вели себя точно так же, как обычные люди, и никто, за исключением некоторых Талантов, не смог бы отличить цимолей от остальной толпы.

Разумеется, здесь, в Дистрикте, должна была быть уйма цимолей-копов, проверяющих толпы, выискивая воришек и серьезных преступников, и следящих за тем, чтобы самые опасные из них не залегли на дно в этой специально созданной клоаке.

По правде говоря, если речь не шла о том, чтобы скрываться от погони, неисчислимое большинство тех, кто не обладал Талантами, находилось в этом районе в наилучшем положении. Они могли спокойно забыть о существовании цимолей, равно как и о существовании Хранителей, и общаться с ними как с самыми обычными людьми. Но Таланты, в особенности телепаты и эмпаты, волей-неволей понимали, кто это такие, и у них, включая и Джимми Маккрея, мороз подирал по коже.

Он развернулся и быстро зашагал по улице, свернув в темный переулок, где шум и яркие огни Дистрикта почти не были заметны. Черт его дернул так сильно раскрыться в таком месте! Ведь знал же, что они здесь обязательно будут. Как ни странно, их присутствие опознавалось по отсутствию сигнала.

– Это не самый безопасный маршрут, – нервозно заметила Гриста. Они побывали во многих мирах, о которых даже вспомнить нельзя было без содрогания, но там всегда рядом была команда – дублеры, прикрытие и оружие. Джимми не пугали темные переулки, но Гриста внезапно почувствовала себя очень уязвимой и беззащитной. – Может быть, тебе лучше выбрать одну из главных улиц?

– Цимоли, – пробормотал он, поежившись. – Ты же знаешь, у меня от них мурашки по коже.

– А у меня мурашки по коже от темных переулков в подобных районах.

– Ну-ну, расслабься. Мы не совсем беззащитны, а если даже на нас и нападут, что, скажи на милость, с нас взять? Кроме того, я открыт на первичной полосе. Нас не застанут врасплох.

Это была уверенность телепата, которую не-телепат понять еще кое-как мог, но вот принять – уже нет. К тому же, разумеется, она не давала полной гарантии. Среди уличных грабителей попадались и такие, кто мог обмануть телепата. Кроме того, хотя Таланты были сравнительной редкостью, более сильный или опытный телепат мог с легкостью обмануть более слабого. А здесь, в этом мире, обитало множество представителей расы, проникнуть в мысли которой было не под силу ни одному телепату.

– АХ ТЫ ДРЯНЬ! СЕЙЧАС Я НАДЕРУ ТВОЮ ЛОШАДИНУЮ ЗАДНИЦУ!

«Голос» был мужским, очень громким на первичной полосе частот, и лишь чуть менее громким на слышимом уровне. Должно быть, его обладатель находился совсем близко, но если бы не звеневшая в этом голосе злоба, Джимми прошел бы мимо, сочтя происходящее эротической забавой одного из посетителей Дистрикта. Однако зловещий треск электрического разряда и последовавший за ним женский вопль, полный боли, изменили его намерения.

Телепатия в таких случаях применялась, но определить местонахождение источника мысленных волн, не видя его, было достаточно сложно, поскольку слои огромного города, точно коржи какого-то чудовищного металлического свадебного торта, создавали эхо и искажали сигналы. Он оглянулся, пытаясь определить, откуда доносились крики, и увидел слева очень темный узкий служебный проход. Он направился туда, потом бросился бегом, услышав, что крики жертвы и разъяренный рев мужчины стали громче. Темноту пронзила яркая вспышка, сопровождаемая звуком электрического разряда, потом еще и еще одна.

– Ты спятил? Это нас не касается! Возможно, они пытаются заманить тебя туда, чтобы напасть! – запротестовала Гриста, но он не обратил на нее никакого внимания. Разумеется, остановить его было не в ее силах, но странные убеждения Гристы все же предписывали ей хотя бы сделать попытку.

Джимми понимал, что его ждут неожиданности, но все же оказался не готовым к зрелищу, представшему перед ним.

Перед ним находилась погрузочная платформа на задворках Клуба – человеческого Клуба, – и на ней, почти в полной темноте, виднелись смутные очертания двух фигур. Единственное освещение давала крохотная сигнальная лампочка на задней двери.

Он был не из заморышей, этот мужик, хотя при таком освещении сказать о нем что-либо еще было затруднительно. Ногой он прижимал к платформе какой-то темный силуэт. Женщину. Он снова выругался, и тьму прорезал зигзаг бело-голубой молнии, обрушившейся на его поверженную пленницу. Она опять закричала от боли, умоляя его остановиться.

– Полегче, мистер! – крикнул Маккрей, и его голос эхом заметался между стенами узкой улочки и множеством городских слоев. – Вы не в пустыне, и это вам так не сойдет!

Сначала мужчина, казалось, ничего не услышал, но потом, похоже, факт, что ему кто-то что-то крикнул, проник в его толстый череп. Он остановился, но пленницу не отпустил. Вместо этого он щелкнул тумблером на своем электрическом хлысте, превратив его в факел, который вспыхнул так внезапно, что Маккрей на миг ослеп.

– Эй! Что такое?.. – буркнул мужчина, слегка сконфуженный. – Тебе-то какого черта здесь надо, парень?

– Я слышал крики, – спокойно пояснил Маккрей. – На этой планете так не принято, даже в подобном месте.

– Займись лучше своими делами, черт тебя дери! – рявкнул великан. – Если я захочу убить эту потаскуху – или, лучше будет сказать, недотрогу – то сделаю это! Я купил ее, заплатил за нее деньги, и у нее все равно нет никаких прав. – Факел неожиданно переметнулся с Маккрея на несчастную жертву, и у Маккрея перехватило дыхание.

Это была одна из хорошеньких эроток – полуженщина-полулошадь.

– Ты не коп, чтобы я оправдывался перед тобой, – добавил мужчина, – а я могу делать со своей собственностью все, что мне будет угодно.

– Вот именно. Ты сам говорил, что они искусственные. Извинись, и пойдем отсюда, – настойчиво сказала Гриста.

Джимми Маккрей взглянул на девушку с копытами и хвостом, лежащую на земле, – ее лицо выражало откровенный ужас. Волосы у нее были опалены, кожу прочерчивали кровавые полосы. Разумеется, в юридическом смысле Гриста была совершенно права, но, увидев это выражение ужаса и боли, никто не смог бы спокойно уйти, сохранив при этом самоуважение. У Джимми, кроме его самоуважения, не оставалось практически ничего.

– Ты прав, я не коп, – ответил он тем же ровным тоном, – и не законник тоже, но там, где я родился, избиение собак и лошадей считается преступлением даже тогда, когда они принадлежат тебе. Это называют жестоким обращением с животными, а она – куда больше, чем собака или лошадь. Если уж на то пошло, мы обычно подвергаем таких хозяев порке, чтобы они попробовали на своей шкуре, каково это.

– Ах ты заносчивый ублюдок! – сплюнул мужчина. – Вам тысячу лет дерут задницы, а вы, тупицы, так ничему и не научились!

Джимми подошел поближе, оказавшись почти у края погрузочной платформы.

• Предыдущая
• 9/74
• Следующая