Тайный агент Господа - Гомес-Хурадо Хуан - Страница 52

— He вспомните ли какую-нибудь деталь, которая помогла бы опознать девушку?

— Она испанка, это точно. Муж моей сестры — испанец и болтает точь-в-точь как она, когда подражает итальянскому выговору. Соображаете, о чем я?

Паола соображала — как и то, что пора уходить.

— Сожалею, что побеспокоили вас.

— Ничего страшного. Мне только надоело отвечать на одни и те же вопросы по второму разу.

Паола круто повернулась, мгновенно насторожившись. И невольно повысила голос:

— Вас уже об этом спрашивали? Кто? Как он выглядел? — резко спросила, почти выкрикнула она.

Ребенок снова расплакался. Заботливый папочка принялся его укачивать, пытаясь утихомирить, но без толку.

— Да уходите же наконец! Смотрите, как горько плачет из-за вас мой ragazzo^[80]!

— Ответьте, и мы уйдем, — вступил Фаулер, желая сгладить конфликт.

— Ваш коллега. Он показал мне жетон Corpo di Vigilanza. Во всяком случае, так было написано в удостоверении. Мужчина, невысокий, широкоплечий, в кожаной куртке. Он был здесь час назад. А теперь валите отсюда и больше не возвращайтесь.

Паола и Фаулер, переглянувшись, с перекошенными лицами бросились к лифту.

— Вы думаете о том же, о чем и я, dottora? — спросил Фаулер в лифте.

— В точности. Данте испарился приблизительно в восемь вечера под каким-то предлогом.

— После того как ему позвонили.

— Потому что в Vigilanza уже вскрыли пакет. И перепугались. Как мы не увязали раньше одно с другим? Дьявольщина, в Ватикане записывают номера въезжающих машин. Это элементарная предосторожность. А поскольку «Тевере экспресс» обслуживает их постоянно, Vigilanza не составило труда вычислить всех служащих, включая Бастину.

— Они отследили путь конвертов.

— Если бы десять журналистов одновременно вскрыли свои бандероли в зале прессы, кто-нибудь обязательно воспользовался бы компьютером. И бомба взорвалась бы. Остановить волну было бы за пределами человеческих возможностей. Десять известных журналистов…

— Но получилось так, что информация попала в одни руки.

— Именно.

— А с одним человеком справиться проще простого.

Паоле тотчас припомнились всякие истории. Из тех, что полицейские и прочие служители закона в Риме пересказывают шепотом на ухо коллегам, и то обычно после третьей рюмки. Страшилки об исчезновениях людей и несчастных случаях.

— Вы думаете, что они способны…

— Не знаю. Способны. Зависит от сговорчивости журналистки.

— Не хватит ли прибегать к эвфемизмам, отче? Вы даете понять, и достаточно внятно, что они могут силой изъять у нее диск?

Фаулер не ответил. Это был тот случай, когда молчание красноречивее слов.

— Тогда нам лучше разыскать женщину поскорее, ради ее же блага. Садитесь в машину, отче. Нам нужно немедленно ехать в ОИНП. И начать поиск в гостиницах и авиакомпаниях.

— Нет, dottora. Нам нужно в другое место. — И он назвал адрес.

— Это на другом конце города. Что там?

— Друг. Он нам поможет.

Жилой квартал Рима

02.48

Всю дорогу до места назначения, указанного Фаулером, Паола терзалась сомнениями. В конце концов машина подъехала к многоквартирному дому. Достаточно долго они проторчали в подъезде, нажимая на кнопку домофона. Пока они ждали отклика, Паола спросила:

— Ваш друг… Как вы с ним познакомились?

— Скажем, он стал моей последней миссией, перед тем как я покинул прежнюю службу. Ему было четырнадцать лет, и он отличался довольно мятежным нравом. С тех пор я сделался… как это говорится? Кем-то вроде духовного наставника для него. Мы поддерживаем связь.

— А он теперь работает в вашей «конторе», отец Фаулер?

— Dottora, если вы начнете задавать мне провокационные вопросы, мне придется отвечать правдоподобными байками.

Через пять минут приятель священника решился-таки открыть дверь. Он тоже оказался священником, но очень юным. Он проводил визитеров в маленькую студию, обставленную дешевой мебелью, хотя очень опрятную. Оба окна были плотно зашторены. В конце комнаты раскинулся необъятный стол метра в два шириной, на котором выстроились в ряд пять компьютерных мониторов с плоским экраном. Под столом валялись клубки проводов, мерцая мириадами огоньков, словно лес рождественских елок. С противоположной стороны студии стояла разобранная кровать, откуда они, видимо, только что вытащили хозяина.

— Альберт, позволь представить — dottora Паола Диканти. Мы с ней сотрудничаем.

— Отец Альберт, — приветливо кивнула Паола.

— О, ради Бога, просто Альберт. — Молодой священник мило улыбнулся, но его улыбка грозила перейти в зевоту. — Прошу прощения за беспорядок. Черт возьми, Энтони, что тебя принесло сюда в такое время? У меня нет желания играть сейчас в шахматы. Между прочим, мог бы предупредить, что едешь в Рим. Я узнал, что ты вернулся в строй, на прошлой неделе. Я частенько справляюсь о тебе.

— Альберт принял сан в прошлом году. Он импульсивный молодой человек, а по совместительству компьютерный гений. И сейчас он сделает нам одолжение.

— Во что ты вляпался на этот раз, старый сумасброд?

— Альберт, пожалуйста! Имей уважение к даме! — Фаулер прикинулся оскорбленным. — Нам нужно, чтобы ты раздобыл один список…

— Какой еще список?

— Список аккредитованных в Ватикане журналистов.

Альберт вмиг сделался серьезным:

— Это не так просто.

— Альберт, ради всего святого! Ты разгуливаешь по серверам Пентагона, как другие по собственной квартире.

— Беспочвенная клевета, — живо возразил Альберт, хотя его усмешка свидетельствовала об обратном. — Но даже если бы это было так, одно к другому не имеет отношения. Информационная система Ватикана, как земля Мордора, неприступна.

— Будет тебе, Фродо-двадцать шесть. Не сомневаюсь, ты уже туда заглядывал раньше.

— Тс-с-с, никогда не произноси вслух мой ник хакера, ненормальный!

— Извини, Альберт.

Альберт нахмурился и почесал щеку: с его кожи еще не полностью сошли красные прыщи — отметины подросткового возраста. Он повернулся к Фаулеру:

— Это действительно необходимо? Ты же знаешь, мне не разрешено делать такие вещи, Энтони. Противоречит всем правилам.

Паола знать не хотела, кто должен давать разрешение на подобные акции.

— Жизни человека, возможно, угрожает опасность, Альберт. И мы не из тех, кто подчиняется правилам. — Фаулер посмотрел на Паолу, взглядом попросив ее о поддержке.

— Вы можете помочь нам, Альберт? Вы правда шарили там раньше?

— Да, dottora Диканти. Было дело. Однажды, и далеко я не проник. Но честное слово, я чуть тогда не обосрался… Прошу прощения за выражение.

— Ничего. Я слышала такое слово. Что же случилось?

— Меня обнаружили. И когда меня засекли, активировалась программа, которая пустила двух сторожевых псов мне вдогонку.

— И что это означает? Не забывайте, что перед вами полный профан в компьютерной области.

Альберт воодушевился. Ему нравилось говорить о своей работе.

— Означает то, что существовало два запароленных сервера, дожидавшихся момента, когда кто-то взломает их защиту. Как только это произошло, они задействовали все ресурсы, чтобы отследить меня. Одному из серверов не удалось установить мой айпишник, а другой начал ставить мне жучки.

— Что вы называете жучками?

— Представьте, что вы идете по дороге и на пути вам попадается ручей. Вместо мостика — плоские камни, выступающие из воды. Компьютер проделывал следующее: он убирал камни, по которым я был вынужден прыгать, заменяя их вредоносными порогами. Полиморфный троян.

Юноша уселся за компьютер, а детективам принес стул и табуретку. Похоже, он редко принимал гостей.

— Вирус?

— И очень опасный. Еще один шаг — и их программа считала бы мои пароли, а я был бы полностью в их руках. Впервые в жизни я воспользовался пожарной кнопкой, — объяснил молодой священник, показав на красную кнопку сбоку от главного монитора, выглядевшую совершенно безобидно. От кнопки отходил кабель, терявшийся в лабиринтах проводов внизу.