Тайный агент Господа - Гомес-Хурадо Хуан - Страница 48

Три мятные пастилки в корне изменили ее судьбу (и, весьма вероятно, историю восточного мира, хотя наверняка это узнать невозможно). Сработало простое правило: оказаться в нужном месте в нужное время.

От ментолового леденца оставалось всего ничего — тоненькая иголочка на языке, когда из-за угла появился посыльный. Он был одет в оранжевую униформу — комбинезон и кепку, держал в руке сумку и очень спешил. Посыльный устремился прямиком к Андреа:

— Эй, простите, тут находится зал прессы?

— Да, это здесь.

— У меня срочная бандероль для Майкла Уильямса из Си-эн-эн, Берти Хегренда из Эр-тэ-эль…

Андреа оборвала его, причем довольно грубо:

— Расслабься, приятель. Пресс-конференция уже началась. Тебе придется часок подождать.

Посыльный уставился на нее в прострации:

— Но этого не может быть. Мне сказали, что…

Журналистка испытала своего рода извращенное удовольствие, вымещая свои неприятности на ни в чем не повинном человеке.

— Увы, таковы правила.

Курьер в полном отчаянии провел ладонью по лицу.

— Вы не понимаете, сеньорина. В нынешнем месяце у меня уже было несколько опозданий. Срочные заказы необходимо доставлять в течение одного часа с момента поступления, или они не оплачиваются. Вот десять конвертов по тридцать евро за штуку. Если я не выполню поручение, Ватикан может отказаться от услуг моего агентства, и меня непременно уволят.

Андреа мгновенно смягчилась. Она была доброй особой. Конечно, импульсивной, безрассудной, капризной, иногда добивающейся своего с помощью вранья (и центнеров везения), все верно, но и добросердечной. Приглядевшись к надписи на бейджике курьера, прикрепленном к форменной куртке (еще одно положительное качество Андреа: она всегда обращалась к людям по имени), она сказала:

— Послушайте, Джузеппе, мне жаль, но при всем желании я не могла бы провести вас в зал. Дверь открывается только изнутри. Обратите внимание, с этой стороны нет ни ручки, ни замка.

Посыльный издал стон отчаяния. Подбоченясь (его руки поместились на поясе аккуратно за выпирающим животиком, заметным даже в форменной тужурке), он задумался, силясь найти выход в этой критической ситуации. При этом он украдкой поглядывал на Андреа. Она недовольно шевельнула плечами, ничуть не сомневаясь, что он косится на ее грудь — опыт по этой части у девушки накопился обширный, ибо мужчины каждый божий день пялились на нее, начиная с ее подросткового возраста. Но тут же сообразила, что он смотрит на карточку аккредитованного журналиста, висевшую на шнурке у нее на шее.

— Я придумал! — воскликнул посыльный. — Я оставлю конверты вам!

На карточке аккредитации был изображен герб Ватикана, и посыльный, видимо, вообразил, что она служащая Святого Престола.

— Видите ли, Джузеппе…

— Какой Джузеппе! Зовите меня просто Беппо, — ответил курьер, роясь в сумке.

— Беппо, в самом деле, я не могу…

— Послушайте, вы должны мне помочь. Вам даже не нужно расписываться, я уже сделал отметки о вручении. Поставил разные закорючки против каждой фамилии, и все дела. Только пообещайте, что передадите конверты, как только откроют дверь.

— Но дело в том…

Беппо уже совал ей в руки конверты.

— На каждом написано, кому он адресован. Клиент не сомневался, что все эти журналисты будут сегодня здесь, так что не волнуйтесь. Ладно, я пошел, мне надо еще доставить два письма — одно в Corpo di Vigilanza, другое на виа Ламармора. Пока, и спасибо, красавица!

И прежде чем Андреа успела открыть рот, странный субъект развернулся и был таков.

Андреа озадаченно воззрилась на стопку конвертов. Они были адресованы корреспондентам десяти крупнейших информационных компаний. Она немало слышала о четырех из десяти журналистов и узнала в лицо двоих в зале прессы.

Конверты размером в половину листа выглядели совершенно одинаково, различаясь лишь именами адресов. И везде повторялась одна и та же фраза; она-то и заставила Андреа насторожиться и сделать стойку, разбудив ее репортерские инстинкты. На каждом конверте в левом верхнем углу от руки было начертано: «Эксклюзивная информация — вскрыть немедленно». На решение нравственной дилеммы Андреа потратила меньше пяти секунд. Чашу весов склонила мятная пастилка. Андреа оглянулась по сторонам. Улица была пустынной, свидетелей почтового взлома в поле зрения не было. Она выбрала первый попавшийся конверт и аккуратно его надорвала.

«Из чистого любопытства».

В конверте лежали два предмета. Во-первых, диск DVD, на лицевой стороне которого была выведена нестираемым фломастером фраза, повторяющая надпись на конвертах. А во-вторых, сопроводительная записка на английском языке:

Запись на диске имеет первостепенное значение. Не исключено, что этот сюжет станет самой громкой сенсацией года, а возможно, и столетия. Определенные лица стараются замять дело. Срочно посмотрите запись и предайте ее содержание огласке как можно скорее.

Отец Виктор Кароский.

Андреа пришло в голову, что это может оказаться шуткой. Существовал лишь один способ проверить. Она достала из сумки ноутбук, включила его и вставила диск. Она проклинала оперативную систему на всех известных ей языках — испанском, английском и убогом итальянском в объеме разговорника, — пока наконец компьютер не загрузился и она не убедилась, что на диске записан фильм.

Она смотрела его ровно сорок секунд, потом ее затошнило.

Штаб-квартира ОИНП

Виа Ламармора, 3

Суббота, 9 апреля 2005 г., 01.05

Паола разыскивала Фаулера по всему управлению. Она ничуть не удивилась, обнаружив его внизу, в служебном тире, с оружием в руках. Пиджак от его костюма лежал, аккуратно сложенный, на стуле. Воротничок и манжеты покоились на полочке в стрелковой кабине. Фаулер был в защитных наушниках, поэтому Паола не стала окликать его, пока он не израсходует обойму. Ее привели в восхищение выражение сосредоточенности и идеально сбалансированная стойка стрелка. Рука у него была твердой, несмотря на то что стрелку минуло полвека. Ствол пистолета не сбивался с прицела ни на миллиметр после каждого выстрела, как будто был намертво вмонтирован в гранитную скалу.

На ее глазах Фаулер расстрелял не одну, а три обоймы. Он стрелял неторопливо, без суеты, прищурившись и слегка наклонив голову. Наконец он ее заметил. Всего в тире было пять кабин, разделенных толстыми перегородками. От каждой тянулись стальные тросы, на которых крепились мишени, передвигавшиеся с помощью системы блоков на любой рубеж до сорока метров.

— Доброй ночи, dottora.

— Поздновато для тренировки, вы не находите?

— Мне не хотелось возвращаться в гостиницу. Я знал, что не засну нынешней ночью.

Паола кивнула. Она прекрасно его понимала. Невыносимо провести все похороны на ногах, бездействуя. Бессонница сегодня была гарантирована. Желание сделать хоть что-то полезное не давало покоя.

— Где мой дорогой друг суперинтендант? — спросил Фаулер.

— О, получил срочный вызов. Мы обсуждали результаты вскрытия Кардозу, когда ему позвонили. Он убежал, не дослушав меня до конца.

— Очень на него похоже.

— Да, но давайте не будем об этом. Лучше посмотрим, каких успехов вы достигли в боевой подготовке, святой отец.

Криминолог нажала на кнопку, приводившую в действие механизм, приближающий картонные мишени с нарисованным черной краской силуэтом человека. Мишень подплывала к ним медленно и довольно долго, поскольку Фаулер установил цель на максимально далеком расстоянии. Увидев, что почти все пули легли в центр круга, Паола не удивилась. Скорее, для нее явилось неожиданностью, что одной дырки не хватало. Она была разочарована, что он не всадил все заряды в яблочко, как персонажи боевиков.

«Но он ведь не герой боевика. Он человек из плоти и крови. Умный, образованный. И превосходный стрелок. Пожалуй, этот промах добавляет ему человечности».