Тайный агент Господа - Гомес-Хурадо Хуан - Страница 12

— Итак, святой отец, покажите нам документ, удостоверяющий вашу личность.

Фаулер достал из внутреннего кармана пиджака паспорт и подал его Понтьеро. Облако дыма от сигареты младшего инспектора заставило его недовольно поморщиться.

— Ну и ну. Дипломатический паспорт. У вас иммунитет, что ли? Кто вы такой, черт возьми? Секретный агент? — изумился Понтьеро.

— Я офицер ВВС Соединенных Штатов.

— В каком звании? — спросила Паола.

— Майор. Пожалуйста, вы не могли бы попросить младшего инспектора Понтьеро не дымить в мою сторону? Я бросил курить много лет назад и не горю желанием начать снова.

— Он заядлый курильщик, майор Фаулер.

— Отец Фаулер, dottora Диканти. Я… в отставке.

— Эй, минуточку, отче, откуда вы нас знаете?

Криминолог лукаво улыбнулась, одновременно ощутив укол любопытства.

— Ладно, Маурицио, подозреваю, что отец Фаулер не настолько глубоко в отставке, как хочет это представить.

Фаулер улыбнулся. Улыбка его отдавала грустью.

— Верно, недавно я был вновь призван на действительную службу. И как ни странно, причиной мобилизации послужило мое занятие в гражданской жизни. — Он замолчал, пытаясь отогнать дым рукой.

— И что? Расскажите нам, умник, кто он и где скрывается, этот сукин сын, искромсавший кардинала Святой Церкви. Тогда мы сможем наконец разойтись по домам и лечь спать.

Священник продолжал молчать, бесстрастный и несгибаемый, как его белоснежный воротничок. Паоле подумалось, что на такого приемчики Понтьеро вряд ли подействуют. Пережитые невзгоды оставили неизгладимый след на его лице, и печальные глаза видали вещи пострашнее, чем маленький настырный полицейский с вонючей папиросой в зубах.

— Хватит, Маурицио. И затуши, в конце концов, сигарету.

Понтьеро с раздражением швырнул окурок на пол.

— Хорошо, отец Фаулер, — заговорила Паола, перебирая разложенные на столе фотографии и не выпуская при этом из поля зрения священника, — вы достаточно ясно дали понять, что в настоящий момент преимущество на вашей стороне. Вы знаете то, чего не знаю я, а знать это мне необходимо. Но вы на моей территории, так сказать, у меня в гостях. И как, по-вашему, нам решить проблему?

— Как вы смотрите на то, чтобы попробовать составить психологический профиль?

— Можете объяснить, с какой целью?

— Затем, что в данном случае нет смысла выстраивать профиль, чтобы узнать имя убийцы. Я вам его назову. Вам лишь нужен психологический портрет, чтобы вычислить, где убийца находится. А это разные вещи.

— Хотите устроить экзамен, отче? Желаете проверить, на что годится особа, которая сейчас перед вами? Вы ставите под сомнение мои профессиональные навыки, как Бои?

— Боюсь, единственный человек, кто испытывает сомнения, — это вы сами.

Паола сделала глубокий вдох и призвала на помощь всю силу воли, чтобы не сорваться и не наговорить резкостей: Фаулер грубо ткнул в ее самое больное место. Она почти проиграла борьбу с собой, однако появление шефа в дверях зала подействовало на нее отрезвляюще. Бои молча остановился, внимательно изучая священника. Тот ответил ему таким же пристальным взглядом. Наконец мужчины поприветствовали друг друга легким наклоном головы:

— Отец Фаулер.

— Директор Бои.

— Меня предупредили о вашем приезде по каналам, будем откровенны, неординарным. Бессмысленно говорить, что ваше присутствие нам навязано, однако я признаю, что вы можете принести ощутимую пользу, если мои источники не преувеличивают.

— Отнюдь.

— Тогда продолжайте, пожалуйста.

В детстве Паолу преследовало ужасное чувство, будто она опоздала родиться, пропустив при сотворении мира нечто чрезвычайно важное. Теперь наваждение повторилось. Все на свете знали что-то такое, о чем она понятия не имела. Ей до смерти надоело чувствовать себя непосвященной, и она обязательно потребует объяснений у Бои, как только представится случай. А пока она решила извлечь вполне конкретную выгоду из сложившейся ситуации.

— Директор, присутствующий здесь отец Фаулер признался нам с Понтьеро, что ему известна личность преступника. Но святому отцу, прежде чем он сообщит имя, похоже, интересно услышать, каков предположительно психологический профиль убийцы. Лично я считаю, что мы теряем драгоценное время, но я готова сыграть по его правилам.

Она стремительно вскочила на ноги, приковав к себе внимание мужчин, воззрившихся на нее с изумлением. Она подошла к доске, занимавшей почти всю стену в торце зала, и начала писать:

— Убийца — мужчина. Белый. В возрасте от тридцати восьми до сорока шести лет. Среднего роста, физически сильный и умный. Имеет высшее образование и обладает способностями к языкам. Левша. Получил строгое религиозное воспитание, в детстве пострадал от психической травмы или насилия. Достаточно инфантилен, работа держит его в напряжении, нарушая эмоциональную и психологическую стабильность. Его состояние усугубляет также жесткое подавление сексуальных инстинктов. Возможно, на его счету немало случаев применения насилия. Он убивает не в первый, не во второй раз и, конечно, не в последний и глубоко презирает как нас, полицейских, так и своих жертв. А теперь, отче, назовите имя убийцы, — закончила Диканти, поворачиваясь и бросая мелок в руки священнику.

Она обвела взглядом слушателей. Фаулер смотрел на нее удивленно, Понтьеро — с восхищением, Бои — иронически. Первым заговорил священник:

— Отлично, dottora. В десятку. Хотя я сам психолог, мне сложно понять, как вы пришли к таким выводам. Вы могли бы пояснить подробнее?

— Я сделала лишь предварительный набросок, но наверняка перечисленные характеристики достаточно близки к реальности. То, что он белый, следует из расовой принадлежности жертв, поскольку очень редко серийник убивает людей с другим цветом кожи. Робайра был высоким мужчиной, а угол и направление ножевого ранения указывают, что его внезапно нанес кто-то под метр восемьдесят. Очевидно, что он силен, ибо в противном случае ему не удалось бы затащить тело в церковь. Даже если он воспользовался машиной, чтобы доставить труп к черному входу, от двери до капеллы метров сорок. Его инфантилизм непосредственно соотносится с типом играющего убийцы, который пренебрежительно относится и к жертве, приравнивая ее к неодушевленному предмету, и к полицейским, считая их существами низшего порядка.

Фаулер прервал ее, деликатно подняв руку.

— Особенно меня поразили два момента, dottora. Прежде всего вы утверждаете, что он убивает не впервые. Вы сделали такое заключение, исходя из изощренного сценария убийства?

— Именно так, святой отец. Этот человек обладает элементарными знаниями о том, как работает полиция, и убивал не раз. Опыт подсказывает мне, что первое убийство обычно происходит спонтанно и бывает очень грязным.

— Во-вторых, вы сказали, что «работа держит его в напряжении, нарушая эмоциональную и психологическую стабильность». Не представляю, как вы это определили.

Диканти покраснела и замерла неподвижно, не ответив. Бои улучил момент, чтобы вмешаться:

— О, Паола попала пальцем в небо. Ее острый ум всегда оставляет лазейку для женской интуиции, правда? Святой отец, dottora Диканти иногда делает выводы, основываясь исключительно на эмоциях. Не понимаю, по какой причине. Несомненно, ее ждет блестящее будущее на литературном поприще.

— И будущее ее, возможно, окажется еще более блестящим, чем вы думаете, так как она попала в яблочко, — сказал Фаулер. Он наконец поднялся и шагнул к доске. — Инспектор, как правильно называется ваша специализация? Profiler^[27], верно?

— Да, — подтвердила Паола. Она все еще не оправилась от смущения.

— Когда получают квалификацию profiler?

— После окончания курса судебной криминологии и года интенсивной подготовки в Научном отделе бихевиористики ФБР. Очень немногим удается одолеть полный курс.

— Вы можете сказать, сколько существует в мире квалифицированных profilers?

— В общей сложности двадцать. Двенадцать в Соединенных Штатах, четверо в Канаде, двое в Германии, один в Италии и один в Австрии.