Асмодей (СИ) - "Dragoste" - Страница 82

– Посмотри на меня, – все так же холодно произнес он, приподнимая ее за подбородок. – «А ведь действительно, не лжет», – шальная мысль молнией пронеслась в сознании, отступив перед силой превосходящей. На дне ее янтарных глаз с золотой окантовкой вокруг зрачка, он увидел куда больше, чем мог ожидать. Целая буря противоречивых эмоций, покоилась под океанами пролитых слез. Обида боролась с преданностью, любовь – с ненавистью, самоотверженность – со страхом, но на свободу вырывался лишь горький плач. Инстинктивно смахнув с ее щеки кристаллики слезинок, демон поспешил отодвинуться от своей рабыни, пытаясь усмирить возмущенный разум и урезонить бунтующую гордыню, чтобы услышать тихий шепот собственной души, а она заставила его оглянуться в прошлое. И зачем? Чтобы он в очередной раз убедился в том, какую власть имеет привлекательная внешность над порочными сердцами?! Этот урок он усвоил без дополнительных напоминаний.

Знал Асмодей, что величайшей силой обольстительниц и слабостью мужчин была женская красота. Она оставляла неизгладимый след в памяти представителей сильного пола и продолжала волновать душу, даже тогда, когда потухал пожар в их сердцах. Такой красотой обладала Барбело, к ногам которой падали сотни мужчин, спустившихся за ней в огненную Геенну. Ее красота сводила с ума, разжигала войны, вгоняла в могилу. Но вот Аврора была другой: скромной и даже в чем-то банальной. Она не обладала ослепительной внешностью Елены Троянской, не владела искусством укрощать огонь плоти, будто Таис Афинская, не было в ней коварства Далилы или страстного темперамента Клеопатры. Она не требовала восхищения, поклонения, жертв и драгоценных подношений. Просто рядом с ней было спокойно и хорошо на душе. И если поставить ее, безвестную француженку, среди этих великих искусительниц, красота ее духа превзойдет каждую из них. Поистине она была восходящей зарей Преисподней, дарящей ему спасительный свет надежды. Свет настолько яркий, что по утрам он затмевал звезду самого Люцифера. Будь он королем, Аврора бы стала бриллиантом на его короне.

– «Да покорён будет непокоренный», – насмешкой в сознании прозвучали слова Нуриэля, Асмодей даже губу до крови закусил от злости, казалось, в тот миг его окружил невидимый ареол темной энергии, дымовыми петельками поднимаясь от кожи. Точно так же, как сраженного хворью человека, его бросало то в жар, то в холод. Кровь, огнем разливалась по венам, но вместе с тем сковывала душу льдом. Правда, это состояние демон объяснил себе слабостью после пережитого приключения.

Что до Авроры, то она не смела посмотреть на своего хозяина, но каждой клеточкой тела чувствовала, что он наблюдает за ней, за каждым движением. А вокруг все заполонил дух неловкости и недосказанности, ядом отравляя благие помыслы и запечатывая уста. Было очевидно, что и Асмодей тяготился ее обществом, но прогонять душу, доставившую ему столько хлопот, не спешил.

Гнетущая, почти осязаемая тишина, воцарившаяся меж ними, становилась невыносимой для каждого. Даже демон, питавший слабость к стращанию неопытных девиц, к собственному стыду был вынужден признать, что чувствует некое смущение от возникшей ситуации. Никто из них не мог сказать, что именно сейчас происходило между ними: молчаливая дуэль друг с другом или с миром вокруг, а может, с судьбой, в издевку пославшей им подобное испытание. Кровь медленно отхлынула от сурового лица Асмодея, его веки сомкнулись, скрывая пламенный взор, а губы искривились в сардонической усмешке. Волны осязаемой злости, одна выше другой, с каждой минутой накрывали его все сильнее. А она… она чувствовала на себе его пронзительный взгляд, проникающий в самую душу, и неосознанно куталась в окровавленную простыню, пристыженно пряча наготу. Не имея сил даже встать, Аврора робко поглядывала на демона, в прищуренных глазах которого зияла бездна, в которой тлело ее бесконечное проклятие. Час сменялся часом, молчание оглушало, давило на виски, а они так и сидели по разные стороны кровати: он и она, наложница и ее повелитель, демон и грешница, пытаясь постичь величайшую загадку мироздания, которой суждено стать либо адской карой, либо божественным спасением.

Чтобы хоть как-то отвлечься от этих размышлений, Аврора начала смотреть на гипнотическое пламя свечи. Танцуя на вершине восковой колонны, таявшей под действием смертоносной стихии, от легкого сквозняка оно слегка подрагивало, принимая причудливые формы и являя пугающие образы. Девушка слегка прикрыла глаза, фокусируясь, будто желая понять реально ли это видение, подалась вперед, призванная неведомой силой. И свеча, в огне которой она прочла роковую историю, исполненную гнева, обмана, горести и зла, запылала более ярким пламенем, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла, поднимая к сводам пещеры белоснежные клубы дыма. Издав пронзительный, наполненный суеверным ужасом вскрик, несчастная начала падать, но Асмодей успел подхватить ее и притянуть к себе.

– Что ты видела? – прорычал он, обжигая ее кожу своим дыханием.

– Конец, – пролепетала она. – Туманное ведение грядущего будущего, объятого огнем.

– Оглянись кругом, ты описала наше настоящее, – усмехнулся демон.

– Нет, он был старше самой Преисподней, древний огонь, который пожрет все, что встретится на его пути. Его возрождение начнется у врат Люцифера, поглотит Бездну, а потом поднимется на Землю, прокладывая дорогу к небесам. Он не пощадит никого – мир ждет великая битва.

– Никакой огонь не пожрет меня, ибо я сам огонь. Поэтому не забивай себе голову подобной ересью, у тебя иная миссия, – стараясь не выдавать своего беспокойства, произнес он, не выпуская девушку из своих объятий.

Эти слова для него были как гром среди ясного неба, воскресив в памяти древние легенды о сотворении мира. Легенды, которые стали пылью веков еще во времена, когда он не утратил своей святости. Пожалуй, только падшие знали истинную историю первородного огня, пылающего в замке Люцифера. Но и они все реже стали вспоминать об этом, что уж говорить о рядовых демонах, которые были порождены Дьяволом или того хуже, были грешными людьми, умершими без покаяния и от долгих лет мучений, проведённых в Аду, потеряли свою человечность. Для них это было не больше, чем сказка. Так откуда об этой демонской святыне могла узнать Аврора, слывшая отшельницей в его пещере. Пожалуй, за все эти годы он был едва ли не единственным ее собеседником, но не припоминал, чтобы рассказывал девушке что-то подобное. Не стала бы это делать Дэлеб и Ала́стор, но кто тогда?

Вопреки библейским учениям Асмодей знал, что мир не был сотворен за семь дней. Порожденный из первородной пустоты и древнего огня, он шел по стезе разрушения, пока великая сила Создателя не изгнала этих преступников в самые дальние уголки Вселенной, заключив в Аду лишь толику их могущества, как вечное напоминание о том, что вырвавшись на свободу, они сотрут с лица Земли все сущее. Так стражами частички первородной пустоты стали высшие демоны, а древнее пламя хранил Люцифер. Оно, запечатанное темной и светлой магией, пылало в огромном камине его дворца, внушая страх каждому, кто проходил мимо него. Но если видение Авроры было пророческим, то каким могуществом должно было обладать существо, осмелившееся выпустить эту силу на свободу!

– Это все химеры, играющие с твоим воображением в преддверии великой войны, – после некоторого молчания произнес он. – Ты права в одном, битва неизбежна, но наш… мой противник не первородный огонь, а один из моих кровных братьев, осмелившихся сеять смуту в этих землях. Он презрел все клятвы и законы, и если он осмелится выступить против совета в отсутствие Люцифера, я покараю его.

– Владыка, – осмелилась произнести Аврора, – простите мне мою дерзость, но я думаю, что не Абаддон ответственен за организацию бунтов и кражу душ из Чистилища.

– Знаю, – поднимаясь с кровати, проговорил Асмодей, накидывая на плечи шелковый халат. Забавно, видимо даже высшим демонам, иногда необходимо было выговариваться, высказывать кому-то свои сомнения. И роль этой слушательницы выпала на долю Авроры. Собственно, сей факт в некотором роде даже льстил ее самолюбию. Она его любила – он ей доверял. Было бы глупо ждать от него большего, а потому девушка замолкла, обратив на него наполненный пониманием взгляд. – Многое случилось за несколько дней твоего отсутствия. Во время схватки с Абаддон, я совершил один опрометчивый поступок – попытался поглотить его душу, но эта глупость обернулась для меня нежданной истиной. У него нет души!