Асмодей (СИ) - "Dragoste" - Страница 71

– Я предлагаю тебе жизнь! – спокойно ответил Нуриэль. – Порой мудрейшее решение – это оставаться безучастным к происходящему. Подожди, пока враг обнажит всю свою мощь, а потом решай…

– Ты хочешь, чтобы я жил с клеймом предательства?

– Не один ты… Одно клеймо у тебя уже есть! – Нуриэль указал на искалеченную спину демона. – Второе принять будет куда легче. Ты воин, и в политике не сведущ. Последняя попытка развенчать этот заговор обернулась для тебя позором. Я думал, что ты усвоишь этот урок, а ты… Не успел зализать полученные раны, как вновь рвешься в по́лымя. Очнись, в этот раз сила не на твоей стороне. Самое лучшее – это ждать.

– Не ожидал от воина небес подобного малодушия, – презрительно фыркнул Асмодей, в очередной раз проверяя собственные записи, будто самого себя пытаясь уверить в том, что ошибся.

– Уклонение от схватки – не трусость, а здравый смысл!

Их пререкания, к сожалению, а может к счастью, прервал шум, доносящийся из коридора. Как оказалось, жгучие споры кипели по обе стороны белоснежной двери, ибо в главном зале в яростном противостоянии схлестнулись две ревнивые фурии, готовые растерзать друг друга на глазах перепуганной прислуги. Даже Диаваль и Ала́стор не решились вмешиваться в разговор, дожидаясь, пока огонь ненависти иссякнет сам собой.

– Повелитель не готов тебя принять! – шипела Дэлеб, ухватив под локоть нежданную гостью, которая даже не думала уходить.

– Да кто ты такая, чтоб это решать?! – тонким певучим голоском отозвалась Барбело, в сравнении со своей грозной соперницей напоминавшая ароматный цветок, распустившийся среди горькой полыни.

Видимо, к подобному выводу пришла каждая из них, ибо одна воспринимала этот контраст с нескрываемой злобой и завистью, а вторая, напротив, всеми силами старалась это подчеркнуть.

– Я – правая рука Асмодея, и имею право…

– Прекрати, – оборвала ее Барбело, – каждому черту в Аду известна истинная причина твоего нежелания меня пропустить. Собственно, ты боишься не без оснований, только в отличие от рабынь, чьи души в полной твоей власти, меня запугать у тебя не получится, так что уйди с дороги, иначе я тебя уберу.

– Ты бросаешь мне вызов? – со злостью в голосе прорычала Дэлеб.

– А хоть бы и так… только прежде, чем ответить вспомни о том, что перед тобой падший ангел, чья сила была рождена на небесах, а ты…ты всего лишь рожденная в Преисподней чертовка, аристократка сомнительного пошива, – презрительно фыркнула демоница.

– Замолчи! – взревела Дэлеб, уже собираясь дать сопернице звонкую пощечину, но увидев за ее спиной высокую, но поникшую фигуру владыки, застыла в молчаливом ожидании.

– Достаточно! – повелительный голос Асмодея громом разнесся по покоям но, к горечи последнего, не сохранил в себе былой непоколебимости. Впрочем, и силы его явно были на исходе. Уперев ладонь в дверной косяк, он остался недвижим, будто ледяная скульптура, дожидающаяся весенней оттепели, чтобы выпустить из своих оков плененную душу. – Зачем ты сюда явилась?

– Наслышана о скорбных событиях в замке. Пришла помочь, – обратив на него свой сияющий взор, проговорила она.

– Мне не нужна твоя помощь, – отозвался он, находясь в преддверии приступа ярости. – Убирайся!

– Уверена, что это не так. И если ты позволишь мне объясниться, я докажу, что твой гнев не имеет под собой никаких оснований.

Спорить с женщиной было глупо хотя бы потому, что на один его довод придется с десяток ее, пусть и безосновательных. Но разве ее в оном убедишь? Да и тратить силы на препирательства не хотелось. Потому, не говоря ни слова, Асмодей отошел в сторону, тем самым открывая дорогу для навязчивой гостьи, чей визит не сулил ничего хорошего, кроме, пожалуй, возможности обрушить на блудницу весь свой гнев, который подчинил своей власти его существо.

С грацией пантеры и хищным взглядом, которому могла позавидовать любая из суккубов владыки Похоти, Барбело вошла в покои демона, оглядев их пристальным взглядом. Кругом царил порядок трехдневной давности, скорее походивший на холостяцкое запустение. Досадное упущение прислуги и ее надзирательницы. Разве достойна такая атмосфера величайшего из демонов?

На столе стоял початый графин с какой-то настойкой и грязная посуда, кровать перевернута, камин переполнен золой, огарки свечей бесформенной массой застыли на зеркальной столешнице, а стены покрывал слой серы, заставляющий их источать неприятный смрад, с которым не могли справиться даже самые лучшие благовония. В довершение ко всему всюду, куда ступала нога Асмодея, застыли кровавые следы, напоминая о произошедшем. Ужас, и только!

Впрочем, сам демон выглядел куда хуже собственных покоев. Лионский шелк халата сейчас больше походил на крестьянские лохмотья; волосы, спутавшиеся от пота, крови и серной пыли, бесформенными «сосульками» спадали на плечи и глаза; кожа покрылась черным слоем копоти и волдырями, которые, к счастью, сможет залечить целебный бальзам, как и обожженные ступни, а вот со спиной дела обстояли куда хуже, но напоминать об этом Барбело не осмелилась. Она желала примирения, и потому не рискнула наступать на больную мозоль, возвращаясь к этому неприятной теме.

– Давненько я не переступала порог твоей опочивальни, – с улыбкой произнесла она. – Признаться, тут не многое изменилось. По-прежнему не хватает женской руки.

– Не спеши тут обживаться, – не скрывая своего раздражения, прошипел он. – Зачем ты сюда явилась?

– Услышала о случившемся на площади…

– И пришла по поручению Абаддон? Проверить насколько меня подкосили эти события…

– Абаддон?! Что за глупости? Дни, когда мы были вместе остались в далеком прошлом. Клянусь тебе! – со всей искренностью, которую только могла предать своему взгляду, произнесла Барбело.

– Клянешься? – усмехнулся Асмодей, про себя поражаясь собственному спокойствию. Еще совсем недавно он был готов испепелить женщину, осмелившуюся лгать ему в глаза, но сейчас что-то в нем надломилось, а может, усталость одолела. За один день он увидел столько предательств, что уже просто не мог предаваться слепой злобе и мести. Теперь его душу наполняло лишь глубокое презрение к природе всех демонов, в частности и к себе. – Я достаточно долго живу, а потому сумел понять одну истину: любая клятва, которую мы даем – не более чем приемлемая для всех ложь. Нет никакого «навсегда». С каждым шагом мы все быстрее приближаемся к концу. С каждым словом ты все больше утопаешь в трясине собственной лжи, и очень скоро она захватит тебя, и когда это случится, не сомневайся, я окажусь рядом, чтобы увидеть тот момент, когда болото поглотит тебя.

– Асмодей, твои упреки беспочвенны, – изобразив на прекрасном личике невинную, слегка удивленную гримасу, произнесла демоница.

– Я знаю, что ты досрочно покинула Землю, но прибыла в обитель Вельзевула намного позже. Неужели ты думаешь, что я не знаю о том, с кем ты коротала это время? Это ведь Абаддон приказал тебе выманить меня из дома!

Отпираться было бессмысленно. Пожалуй, это был тот случай, когда стоило покаяться во всем, вооружившись самым сильным из всех оружий – правдой и… женскими слезами. Нет ничего страшнее, чем женщина, доведенная до отчаяния ревностью. Этот пламень любви и ненависти, сплетающийся в одной душе, ослепляет их и толкает в пучину безумия. В этот момент не играло совершенно никакой роли то, к какому сословию принадлежала несчастная, это пагубное чувство уравнивало всех: королеву и рабыню, принцессу и нищенку, демоницу и простую смертную. Все они готовы обратиться к кому угодно за помощью, чтобы получить заветное. Сначала они начинали молиться Богу об избавлении, но когда осознавали, что Всевышний не слышит их… к кому еще могут обращаться отчаянные дочери Евы? Правильно, к Дьяволу, а у Барбело, собственно, и выбора особого не было, единственным доверенным демоном по соседству оказался Абаддон.

Особо пылких чувств к падшей красавице демон Гнева никогда не испытывал, скорее желал завладеть привязанностью самой прекрасной женщины Ада, а когда к этой борьбе подключился давний соперник, оное и вовсе превратилось для него в охоту. Однако одержав победу, всякий интерес к трофею был утерян, остался только холодный расчет. Подметив на последнем вековом балу отчаянные попытки Барбело завладеть вниманием Асмодея, Абаддон начал вынашивать идеи того, как обернуть эту ситуацию в свою пользу. А тут такая возможность подвернулась. Грех не воспользоваться. Нужно было только поведать пылкой демонице историю о привязанности демона блуда к своей новоиспеченной рабыне. Где-то приукрасить, где-то недоговорить. И вот она, прельщенная его обещанием о помощи, уже становится послушным орудием в его руках.