Асмодей (СИ) - "Dragoste" - Страница 62

– Мне понятен твой гнев и желание отомстить и когда-нибудь, я надеюсь, ты узнаешь, почему я не могу тебе это позволить.

– Повелитель! – с негодованием встрепенулся Асмодей, в душе уже начавший праздновать собственную победу. – Он совершил вторжение в дом Вашего советника…

– И он ответит за это, – перебил его Люцифер. – Но обвинение в бунте… это решительно невозможно. Поверь мне…

– Владыка, – постепенно начиная терять терпение, начал демон. – Доверие к нему – величайшая ошибка, он предаст Вас.

– Асмодей, ты – один из моих главных советников, мой рыцарь и преданный друг, но поверь, от некоторых тайн лучше держаться подальше. Я разберусь в этом вопросе и уведомлю тебя о своем решении, – спокойно произнес Люцифер, и хоть всем видом своим он пытался показать ледяное спокойствие, во взгляде его демон уловил зарождающийся там гнев. – А теперь ступай, мне нужно подумать.

В этот момент гнев вернулся и к Асмодею. По каким-то неведомым ему причинам повелитель Преисподней, если не оправдывал, то и не осуждал этот поступок, а драгоценное время ускользало сквозь пальцы. Тяжба могла занять не один месяц, а тут каждая минута ожидания могла привести к необратимым последствиям, ведь неизвестно, что Абаддон решит сделать с документами, так некстати попавшими к нему в руки. Оттого и терзался Асмодей, вальсируя по лезвию ножа. С одной стороны, Люцифер не наложил вето на его право сводить счеты, а с другой – ясно дал понять, что решение этого вопроса берет на себя. Что ни выбери – кругом неправ будешь! В первом случае собственная гордыня, требующая отмщения, покоя не даст, а во втором – гнев высших сил на свою голову навлечь можно. Эти мысли сводили с ума. Не смогли их разогнать доводы разума, призывавшего к ожиданию, не развеял их и полет под сводами небесных сфер. Так ко всему этому добавились еще и невесть откуда взявшиеся угрызения совести от того, что все чаще перед его взором представал образ Авроры, взывающей о помощи. Что ж, это была война… и ради победы он готов был пожертвовать всем, еще не ведая о том, что пожалеет об оном.

Тряхнув головой, чтобы отогнать от себя это навязчивое наваждение, Асмодей стеганул Нифелима по спине, направив к собственной обители. Как ни велик был соблазн содрать кожу со своего злейшего врага и вырвать из его лап все, что он посмел у него забрать, но здравый смысл, сумевший прорваться сквозь стену гнева, остудил его пыл. Надо было ждать, ведь ожидание – тоже часть войны. Он сделал свой ход, теперь очередь Абаддон и Люцифера. А эмоции… он не послушал собственные инстинкты в тот момент, когда имел возможность что-то изменить – это была ошибка. Теперь надо было дать возможность холодному рассудку ее исправить.

Остановившись у собственного порога, он, не обращая внимания на суетившихся по залу бесов и чертей, которых Дэлеб призвала взамен павших, прошел к себе в покои. Сейчас здесь ничего не напоминало о событиях минувшего дня. С пола исчезли кровавые разводы, в воздухе больше не витал запах смерти и только свечи, будто памятуя о разразившейся здесь трагедии, проливали восковые слезы на зеркальную гладь стола.

Опустившись в кресло, Асмодей в очередной раз попытался разложить по полочкам события этого вечера. Десятки вопросов роились в его голове, пытаясь завладеть его вниманием и первый, пожалуй, самый главный: как Абаддон узнал о том, что именно в это время его не будет в обители?

Пару дней назад демон бы никогда не поверил в то, что пригрел на своей груди змею, докладывавшую врагам обо всех его действиях, но сейчас, после предательства Азазеля, которое он, впрочем, обернул в свою сторону, былая уверенность пошатнулась. Признаться, этот вариант был меньшим из зол, ибо от одной лишь мысли другом, его невольно передернуло от злости на самого себя. Барбело! Как кстати закончилась ее миссия на Земле. Она вернулась, и все его планы покатились в тартарары. А что если их связь с Абаддон оказалась не такой безнадежной, какой ему ее представили? Что если это всего лишь спектакль, разыгранный с одной лишь целью – выманить его из дома? Враг направил на него оружие, против которого он не смог устоять. И этим оружием была женская красота. И куда она его привела? Вот, вот… в самый глубокий омут.

– Те, кто имеют смелость ко мне так подкрадываться, слишком сильно рискуют, – подняв взгляд на Дэлеб, стоявшую в нескольких шагах от него с подносом в руках, прошипел он.

– Простите, Владыка, я стучала, но Вы не ответили, – произнесла она, наливая бокал янтарной жидкости.

– А ты не думала о том, что я просто не хочу сейчас никого видеть? – невозмутимо произнес Асмодей. К собственному несчастью, демоница слишком хорошо знала своего господина, чей гнев мог надевать на себя разные личины. Если бы он сейчас принялся крушить собственную опочивальню, бросаясь на каждого, кто встречался у него на пути, она бы укрылась в самых дальних покоях, ожидая пока буря утихнет. Такие эмоции хоть были и сильны по своей природе, быстро сходили на «нет», а вот то ледяное спокойствие, которое она видела сейчас, внушало истинный ужас. Гнев ослепляет, а холодный рассудок позволяет увидеть больше, чем рассчитывал.

Ох, как же Дэлеб сейчас жалела о том, что позволила Абаддон втянуть себя в игру, правил которой она не разумела в полной мере, да только отступать назад было поздно. Как говорится: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского!» Она жаждала победы всей своей опороченной, слепой от ревности, душой, а потому готова была поставить на карту собственную жизнь.

– Я подумала, что после минувших событий Вы захотите немного расслабиться, – изобразив на лице полную недоумения гримасу, произнесла она, подавая ему бокал. Хорошие напитки были еще одной страстью Асмодея, за которую он порой расплачивался сильнейшей головной болью, но сейчас, это и в правду, было не самым плохим решением. До дна осушив чашу, демон спешно налил себе вторую.

– Позови ко мне Ала́стора, – проговорил он, гипнотизируя плещущуюся в бокале жидкость.

– Владыка, накануне Вы дали ему какое-то ответственное поручение, он спешно отбыл на поверхность и еще не возвращался.

– Вот, Дьявол! – буркнул под нос Асмодей, делая большой глоток. – Ладно, ступай, мне нужно отдохнуть.

Возражать она не осмелилась. День, и вправду, был очень напряженным. Да и сама демоница, страшась переменчивого настроения Владыки, с куда большим удовольствием предпочла бы оказаться на другом конце Преисподней, дожидаясь благоприятного для возвращения времени. Впрочем, и сам демон сейчас больше всего на свете желал вырваться из цепей предательских интриг, которыми сам себя и приковал к этой бездне порока. Как же хотелось убежать, лишь бы не чувствовать этой обреченности, дамокловым мечом довлеющей над головой. Жестокая насмешка судьбы, которая, будто вихрь, ворвалась в его жизнь, смешав все планы, так еще и наградила его неведомыми досель ощущениями, в которых он не желал признаваться сам себе. И как тут не поверить в то, что мирозданием руководит какая-то высшая сила, которая стоит столь высоко, что осмеливается вмешиваться в планы таких могущественных созданий, как он. И сила эта стократ превосходит мощь самого Люцифера или даже Творца… Она повелевает всем сущим, руководствуясь лишь одним принципом равновесия. До крови прикусив губу, Асмодей слегка поморщился. И как только его угораздило оступиться на финишной прямой?!

– Что ж, как говорят люди: «Утро вечера мудренее», – шепнул он сам себе, до дна осушив третий бокал. Усталость все больше давала о себе знать, да и разум молил о передышке, мечтая погрузиться в приятную негу сна, лишенного сновидений. Но и тут демона ждало горькое разочарование. Стоило ему сомкнуть веки, как перед глазами стали возникать отрывочные, но такие реальные видения, никак не связанные друг с другом. Был здесь и Люцифер, восседающий на троне из костей и выносящий ему смертный приговор; и Абаддон с ледяным мечом в руках, исполняющий волю Темного Князя; был здесь и небесный престол, сияющий ярче солнца, как память о величайшем предательстве; и Аврора, в мольбе протягивающая к нему руки. Все: былое, грядущее и настоящее смешалось в едином полете мысли, отдаваясь пульсирующей болью в висках. И как не старался Асмодей прорваться к спасительной пустоте, где тело могло вкусить энергии, а душа найти покой, у него ничего не получалось. Казалось, будто какая-то неведомая сила, вцепившись в него костлявыми руками, распяла его на кресте на развилке миров, заставляя душу блуждать на грани эфемерного и реального, не давая возможности переступить границу между ними.