Асмодей (СИ) - "Dragoste" - Страница 13

Ее рассказ заглушил оживленный гул толпы, прервавший аукцион. На площади в сопровождении нескольких суккубов, появилась всадница на черном коне. На вид несчастное животное выглядело куда хуже, чем прошедшая через весь ад Аврора: худое, изъеденное червями, кое-где светившее обнаженными ребрами, истекающее кровью, но все еще полное сил, оно было окутано черной магией – ужасное зрелище.

Не успела демоница въехать на площадь, как десятки душ, будто потерявших контроль, кинулись ниц, поднимая к ней искалеченные и окровавленные руки.

– Возьми меня, возьми. Мы готовы служить, – кричали они, давя друг друга, но получая взамен лишь презрительные взгляды.

– Чего они хотят от нее? – не скрывая любопытства, шепнула Аврора. Она узнала ее с первого взгляда. Это ее девушка видела подле Асмодея, когда на них напал дракон.

– Чтобы она забрала их с собой! – произнесла старуха.

– Но зачем? Что может быть хуже, чем рыцари ада? Говорят в жестокости они не знают равных.

– И то верно, только вот, деточка, поваришься тут столько же, сколько они – заговоришь иначе. Персональный ад всяко лучше общественной камеры. Ты же шла сюда по пустыне падших, видела души, терзающиеся там?

– Да, – робко шепнула Аврора, которая содрогнулась всем телом от одного лишь упоминания об этом месте.

– Так вот, думаешь, тебя вечность будут держать в темнице? Коль не купят тебя на аукционе, разделишь их участь! – девушка неуверенно сглотнула, устремив на всадницу янтарный взгляд.

Остановившись около Лоа и мелкого дьяволенка, наездница, которой оказалась двурогая демоница, облаченная в серые доспехи, подозвала к себе чертенка. Перегнувшись через седло, она сказала ему лишь пару слов, передав расписку, а потом окинула взглядом трепещущих жертв.

На вид она представляла собой некий гибрид суккуба и человека – не слишком уродливая, но устрашающая. Не выдержав ее взгляда, молодой юноша склонился к самой земле, прошептав какую-то молитву, за что тут же получил удар огненной плетью.

– Кто она такая? – поинтересовалась Аврора, снова склонившись к своей собеседнице.

– Это Дэлеб, прозванная Железной Девой. Она демоница на службе у Асмодея, предводительница суккубов и искусительниц, а также главный инженер Ада, – пояснила женщина, стараясь не выдавать своего страха.

Не говоря ни слова, наездница развернула кошмара и удалилась, плетью прокладывая себе дорогу среди грешных душ. День клонился к закату, а аукцион к завершению. К собственной радости Аврора так и осталась бесхозной, проделав мучительный путь в собственную темницу, где ее ожидал всё тот же сокамерник, всё тот же страх, всё та же обреченность. На следующее утро всё повторилось вновь: дорога через пустыню, подъем в гору, аукцион и возвращение в казематы. А потом еще раз и еще. Казалось, этим пыткам не будет конца. Дни превратились в недели, недели в месяцы, а хозяин ее душе все не находился. То ли высокую цену за нее назначили, то ли не нужна была она никому. Так и таскала ее Лоа из темницы на аукцион и обратно.

Не раз Аврора сталкивалась с надменным взглядом Дэлеб, не раз проявляли к ней интерес и посланники Абаддон, и слуги Мамона, и гонцы Левиафана, неизменным оставалось одно: каждый день она возвращалась назад. Причем удивительным было другое: ни разу ее не заставляли подниматься на аукционный помост. Порой узница пыталась аккуратно расспросить Лоа о причинах такого необычного поведения. Ответ всегда был одинаков – пара ударов тростью и молчание. В этих адских мучениях пролетели для нее сначала полгода, потом год, а потом и вся пятилетка, показавшаяся вечностью, объятой огнем.

И главное, никакого разнообразия: одни и те же пытки, одни и те же бесы, одна и та же дорога, один и тот же аукцион. Скука смертная! Через год заточения Аврора, назло своим тюремщикам, даже к пыткам и истязаниям научилась относиться философски, считая, что ад – место гиблое, и люди сюда посылаются лишь для того, чтобы страдать. Раз заключила контракт с Дьяволом, то сама виновата – неси крест до конца, а потому и ненависти к своим мучителям не испытывала. К тому же, за что ей их ненавидеть? Ведь понимала она, что те всего лишь долг свой выполняют, а то, что нравится им собственное дело, так что в том дурного? Бывало, еще ее батюшка говаривал, мол: «кто за дело берется с рвением и любовью – всегда в почете будет». Эти мысли узницы и доводили демонов до исступления, заставляя клокотать от злости. Всеми силами пытались они вызвать в ней неповиновение и гнев, а в ответ получали лишь тихое смирение. Видано ли дело: уходить со службы с чувством невыполненного долга? Мучаешь, пытаешь, изо всех сил пытаешься выполнить поставленные Люцифером планы, а тут такое… как, спрашивается, уважающему себя демону не впасть в отчаяние от такой ангельской наглости?

Сказать по правде, такую линию поведения Аврора избрала неслучайно. Понимая, что изменить сложившийся уклад она не в состоянии, девушка пообещала себе сделать все возможное, чтобы не доставить мучителям удовольствия от пыток. Пусть волосы рвут на себе от гнева, по крайней мере, за смирение ей уж точно плетей не добавят, а черта до отчаяния довести – маленькая шалость, за которую ее ни одна небесная сила не осудит. На том она и порешила.

Однако время неумолимо двигалось вперед, и несчастная все больше впадала в отчаяние. Все чаще ей вспоминались слова старухи, оказавшиеся пророческими: день ото дня заточение в темнице в компании с сумасшедшим, подтачивали ее волевую решимость, ввергая Аврору в кручину уныния, а потом появились первые признаки безумия, испугавшие девушку хлеще адских мук. Одна мысль о том, что она уподобится своему сокамернику, заставляла холодный пот выступить на висках.

– Ну, нет, лучше уж в собственности демона, чем здесь! Смена наказания – хоть какое-то разнообразие, – прошептала она сама себе, истекая кровью на игольчатом ложе. – Изменение, пусть и в худшую сторону – всяко лучше, чем стояние на одном месте! – Может быть, ей повезет, и демон, осерчав, отправит ее душу в пустоту или еще куда.

Для себя решив, что подобно тысячам несчастных, утром она кинется к ногам первого же демона со слезной мольбой, девушка предалась беспокойному сну. Но, будто в наказание, высшие силы решили над ней посмеяться: ни один из демонских посланников, имеющих право на обладание «чистой» душой, не появился ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю. Обеспокоенная таким положением дел девушка, дошла до безумия, начиная покусывать костяшки на кулаках, но взглянув на руки, с ужасом одернула себя. Лишь на девятый день Аврора увидела Дэлеб, восседающую на адском жеребце, окруженном все той же свитой.

– Возьмите меня! – неистово прокричала она, забыв про страх. Попираемая толпой, девушка рухнула у ног падшего коня, вставшего на дыбы от неожиданности.

Приподняв жестким кончиком хлыста ее подбородок, демоница заглянула ей в глаза, и по ее устам скользнула едва уловимая улыбка. Ничего не говоря, она развернула животное, на ходу кинув толстую пачку векселей чертенку.

– И этих двух, – всадница указала пальцем на высокого юношу и белокурую девушку, кинув на пол несколько бумажек.

Аврора перевела вопросительный взгляд на Лоа, будто спрашивая о том, почему не был назначен аукцион. В таких случаях жертву обычно выводили на помост и прилюдно ставили новое клеймо, тем самым заявляя всей преисподней о том, кому принадлежит данная душа. А тут больше походило на прилюдное похищение, чем на громкую покупку.

– Что смотришь? – презрительно фыркнула тюремщица. – Твою душу еще в первый день Асмодей купил под расписку. За столько лет самый последний адский пес узнал о том, кому ты принадлежишь.

– Но почему меня только сейчас забирают?

– А ты не догадываешься? – сверкнув глазами, прошипела Лоа.

Осознание пришло быстро, только вот от него на душе стало еще гаже. Ощущение было сродни тому, когда тебя в человеческой жизни бросают лицом в грязь в присутствии близких и друзей. Для ада подобное было нормой, да и дружбу здесь водить было не с кем, а вот на земле – это высшая степень унижения.