Игра не по правилам (СИ) - Филин Р. В. - Страница 2

Подобных примеров можно привести много, на интересе к ним мы тогда и сошлись.

В дальнейшем мы общались неоднократно, хотя специально встреч почти никогда не искали — жизнь нас сводила сама. Кроме общего увлечения «бытовой мистикой», как называл её Юра, нас объединяло и, культивируемое обоими, некое стремление к самосовершенствованию. Хотя здесь наши подходы несколько различались. Как сформулировали бы восточные адепты боевых искусств, Юрий предпочитал «внешнее» направление развития своих способностей, я — «внутреннее». То есть, он развивал в первую очередь жизненную, телесную силу, называемую китайцами энергией Ли. Я же акцентировался на духовной, волевой силе, известной там же как энергия Ци. Первое время мы перенимали друг у друга разные приёмы — он научил меня мгновенной разминке мышц контролируемым потоком крови, я его — способам управляемой гипервентиляции лёгких, некоторым дыхательным техникам из у-шу, и основам пранаямы из йоги. А если точнее — своим экзерсисам в данном направлении. Но, в конце концов, для чистоты эксперимента, было решено не распыляться, а максимально сосредоточиться каждому на своём пути. На тот момент, как не раз отмечали общие знакомые, мы отчего-то стали походить друг на друга даже внешне — оба худощавые, жилистые, чуть выше среднего роста. Спустя же ещё пять лет только я остался похожим на себя прежнего. Разве что черты лица сделались чуть резче, а тело — ещё суше. Юрий же превратился в крепкого мужчину с непропорционально мощными предплечьями и запястьями, увитыми сеткой выпирающих сухожилий. Как и ожидалось, к тому времени его наглядные достижения заметно превзошли мои. Нет, что касается цигун, то и я тоже умел разгуливать босиком по костру или гнуть бамбуковые копья, уперев наконечник в тело. А уменьшать и увеличивать вес тела даже мог намного лучше — порядка плюс-минус десяти кило против его трёх-четырёх. Но, когда дело доходило до различных силовых техник, вроде разрушения предметов, или подъёма-перемещения грузов, то здесь он обгонял меня больше чем я сам превосходил полностью нетренированного человека. Получалась интересная статистика — я почти обгонял Юру по количеству отжиманий или подтягиваний, но в том же жиме лёжа, или поднятии грузов, мне было до него как до Луны. При этом разница в нашей массе тела составляла менее десяти килограммов, хотя на вид казалось, что она должна быть больше, как минимум — вдвое.

Следующие несколько лет прошли у нас в некоем негласном соревновании. Я тогда катался по всему миру, всей душой отдавшись путешествиям. Юрий же почти никуда из дому не выбирался, поэтому встречаться нам приходилось не так часто, как ранее. Но каждая наша редкая встреча неизменно заканчивалась поездкой на расположенные поблизости древние курганы Аратты, или, как минимум, в ближайшие заброшенные гранитные карьеры, и демонстрацией свежеприобретённых способностей. Надо ли говорить, что нормой общения стало предъявление другу-сопернику в каждую следующую встречу достижения, показанного им на предыдущей?

И вот всё разом осталось в прошлом — человека, который достиг столь многого, больше нет в этом мире…

Я пришёл к памятному гранитному карьеру один. Поднявшись на заброшенную обзорную площадку, я забросил подальше в рюкзак отключённый мобильник, чтобы никто не тревожил звонками и сообщениями. Пробравшись сквозь заросли дикой облепихи к краю площадки, устроился в тени от валуна. Закрыл глаза, сосредоточился на дыхании. Мысли постепенно затихли. На грани полного успокоения я заученно пробежался по всем основным системам организма, сознательно подкорректировав потоки энергии. Затем наступило привычное состояние расслабленности и глубокого покоя при кристальной чистоте сознания. Как всегда неожиданно ощутил сильнейший внутренний толчок. Мой разум пробкой из бутылки шампанского выскочил из тела и понёсся ввысь, подобно наполненному гелием воздушному шарику. Первое мгновение я упивался так и не ставшим привычным ощущением «кругового обзора» — одновременно смотря во все стороны, вверх и вниз. От тела к «шарику» разума тянулась быстро разматывающаяся серебристая нить, визуально похожая на неокрашенную кевларовую мононить. Чем выше поднимался мой дух-разум, тем сильнее становилась эйфория, вызванная необычно сильным чувством полной свободы. Кроме того, по мере взлёта, к разуму как будто подключали дополнительные модули, увеличивающие его рабочие параметры. Быстрота анализа, мощь мысли, острота восприятия окружающего мира стремительно нарастали. Я испытывал ощущения подобные тому, что мог бы испытывать фантастический компьютер-искин, к которому подключают всё новые процессоры и датчики. Но не мгновенно, а постепенно, увеличивая все его начальные характеристики вначале в десятки, затем в сотни и тысячи раз, объединяя процессоры в единый, сверхмощный супер-интеллект.

Сознание моё вскоре покинуло пределы атмосферы, вокруг потемнело, начали появляться первые звёзды. Это я видел внешним взором, каким мог бы видеть обычный человек… Хотя нет, не так, я же смотрел одновременно во все стороны! Этим, «внешним» взором я видел как могла бы видеть объединённая общим разумом толпа из нескольких тысяч смотрящих во всех мыслимых направлениях людей. Другим, «внутренним», взором я мог при желании рассмотреть любую песчинку хоть на другом конце Галактики, или наблюдать танец элементарных частиц. Точнее, я и так делал всё это одновременно, множеством отдельных, но при этом непонятным образом взаимосвязанных потоков восприятия. Кроме этого, кто-то маленький, но зато способный в отличии от большинства составляющих «меня» сущностей испытывать эмоции, в самой глубине сознания вопил от охватившего его восторга. Скорее всего, это была моя прежняя личность.

Внезапно последовал резкий рывок, грубо прервавший стремительный полёт ввысь. Я мгновенно осознал, что серебристая нить, связующая тело и разум, полностью «размоталась», и лететь дальше, не порвав эту связь, я не смогу. Порвать её было в тот миг так же легко, как осеннюю паутинку, но делать это было почему-то нельзя. И причина крылась вовсе не в опасении потерять ту личность, которой я был там, на далёком голубом земном шарике. Это как раз проблемы не представляло, за охватившее ощущение свободы и безграничного могущества, казалось, можно и нужно пожертвовать даже гораздо большим. Но там оставалась ещё одна очень важная задача, которую никак нельзя было решить в «режиме бога», в котором я сейчас пребывал. Рассмотрев эту цель, я оценил степень её важности. Ею жертвовать было неразумно. Поэтому пришлось возвращаться. Это оказалось по-настоящему мучительным процессом, сродни средневековой пытке. Только страдало не тело, а разум. От него как-будто отсекали важные части, постепенно ослабляя, безжалостно калеча. Чувства неотвратимо теряли свою красочность, наверное что-то подобное человек чувствует постепенно умирая. Гаснет слух, зрение, осязание, отнимаются руки и ноги. Область восприятия съёживается постепенно, но неотвратимо. Ты сражаешься, изо всех сил пытаешься сохранить какие-то более важные части сознания, пусть за счёт других, менее важных. Оставив кажется только самое необходимое, вновь и вновь вынужден отказываться от чего-то ещё. Наконец, в панике, понимаешь, что можешь остаться вообще ни с чем, и пытаешься сберечь хотя бы самое главное Знание…

С разлёту влетев в своё тело я мгновенно вскочил на ноги. Физическая энергия била фонтаном, мышцы всего тела пели от переполнявшей их силы, разум был необычайно ясен, но… Я не помнил главного. Того, в чём же заключалась та важная миссия, ради которой я так сильно стремился возвратиться назад… Но зато я помнил, что она есть. Что же, как говорили древние, «кто предупреждён, тот вооружён».