Визит из невыразимого (СИ) - "Pinhead" - Страница 79

Он машинально нарисовал на грязном столе символ Даров, подумав, что Гермиона безусловно была права, говоря о том, что он сильно напоминает Арку.

— А, кстати, — вдруг пришла ему в голову мысль, — а откуда она взялась?

— Кто? Что? — не поняла Гермиона.

— Арка. Откуда она в подвале Министерства? Как она там оказалась?

— Ну… это длинная история. Не уверена, что ты захочешь всю ее целиком выслушивать, тем более, сейчас.

— Мне интересно. Нет, правда, интересно! Сейчас мне больше чем когда-нибудь хочется знать подробности. Учитывая обстоятельства. В конце концов, раз Арка — символ Даров, значит, это что-то означает.

— Отчасти. В действительности, точно никто не знает, почему так. На первый взгляд всё, вроде бы очевидно — Дары Смерти и Арка Смерти, но если подумать, связь получается косвенная. Что же касается того, откуда она взялась…

Гермиона вся подобралась, выпрямила спину, и на её лице появилось такое знакомое ему выражение, недвусмысленно показывающее, что сейчас будет лекция на тему.

— В прошлом некроматия не была под запретом. Да она и сейчас далеко не везде под запретом, к примеру, в Дурмстранге её свободно изучают, но в большинстве стран Европы она запрещена. Этот запрет родился не просто так, не из-за того, что подобные занятия вдруг посчитали аморальными, а по гораздо более весомой причине. Когда-то жил такой маг — Вильям Друз. В начале XIV века. Точнее, Вильгельм, если уж говорить правильно, потому что он родился в Германии. Друз, конечно, не фамилия, а прозвище, настоящая его фамилия неизвестна. Так вот, он довёл искусство некромантии (если можно назвать подобное искусством) до невиданных высот. Он был способен на ужасающие вещи, молва о нём шла по всей Европе, и со всех концов к нему съезжались ученики. Собственно говоря, он не был злодеем в прямом смысле и не имел никаких намерений захватить власть, он был больше похож на ученого в нашем понимании, но его жажда познать тайны смерти была необъятна. Ему мало было того, что он и так уже превзошел всех своих предшественников, с каждым годом ему хотелось достичь ещё большего. В конце концов, ему стало не хватать материала для его довольно мрачных изысканий, и это, несмотря на то, что бушующие войны давали огромное количество погибших тел. Друзу необходим был другой — грандиозный — масштаб для одному ему известной статистики, и он долго думал, как этого достичь. Наконец, он придумал, и способ, им избранный, оказался по-настоящему чудовищным. Он наслал чуму на весь континент. Да, да, та самая знаменитая «чёрная смерть», которая выкосила во многих странах до половины населения — это его работа. Но, мало того, значительная часть умирающих возвращалась, порождая повсюду настоящую армию из живых мертвецов…

— Чёрт, ты серьезно?! В учебниках об этом ни слова!

— Ха, можно подумать ты читал учебники! Но, разумеется, пришлось приложить массу усилий, чтобы всякая память об этом событии, в том виде, как оно произошло в действительности, была стерта. По правде говоря, полностью это так и не удалось сделать. Если бы ты интересовался средневековой историей, ты бы обязательно должен был столкнуться с довольно частыми изображениями, так называемой, «пляски смерти». На них самым недвусмысленным образом показаны шагающие мертвецы, скелеты и прочая нежить, и таких изображений сохранилось достаточно много. Всё это — следы того времени, хотя маггловская историческая наука трактует их совершенно иначе по вполне понятным причинам.

— И что же дальше?

— Ну, разумеется, магическое сообщество было шокировано подобным ужасом. Сами маги не страдали от чумы, но всеобщее нашествие мертвецов коснулось и их тоже. Хуже всего, что Друз к тому времени понабрал такое количество учеников, смотревших ему буквально в рот, что был окружен настоящей армией почитателей. Кое-кто, конечно, отвернулся от него после его деяния, но многие остались с ним, и, учитывая, что в те времена маги были гораздо более разобщены, чем сейчас, какого-то достойного отпора дать ему долго не удавалось. Весь этот ужас длился пару десятилетий, пока, наконец, против Друза не ополчилось буквально всё магическое сообщество Европы и северной Африки. Общими усилиями армию мертвецов удалось успокоить, но сам виновник так и не был схвачен. Он бежал, если это вообще можно было назвать бегством, потому что ему никто не препятствовал. Настолько велик был суеверный страх перед ним, что его никто не осмелился схватить. Друз оказался в Лондоне, где поселился в неприметном особняке на окраине и продолжил в его обширных подвалах свои жуткие опыты, теперь уже в гораздо меньших масштабах. Вполне может быть, что его изначальная затея удалась, и он получил нужные ему данные в результате самого грандиозного и самого бесчеловечного магического эксперимента в истории. Не стоит и говорить, что и здесь немедленно нашлись желающие у него поучиться. Он взял на этот раз всего лишь троих, и они вместе около пары лет занимались никому не известными исследованиями. Как позднее выяснилось, эти исследования имели совершенно немыслимую цель…

— Скажи, Гермиона, а откуда ты всё это знаешь? Ну, если всего этого нет в учебниках…

— Дослушай, и ты поймешь. Ты же сам проявил любопытство, вот, слушай теперь.

— Хорошо, хорошо!

— Так вот, целью Друза было избавиться от посредничества между мирами в виде всяких заклинаний и прочих магических действий. Добиться связи с миром мертвых напрямую. Иными словами, он собирался разорвать ткань действительности и проникнуть туда, куда души попадают после смерти. Что произошло дальше, никто в точности не знает. Известно лишь, что ему это почти удалось. Потому что разорвать-то он разорвал, но, видимо, кое-кому подобное грубое вмешательство в порядок вещей не слишком понравилось. Друз исчез, и только трое его учеников знали, что с ним случилось. Но они поклялись никому об этом не рассказывать; однако произошедшее очевидно подействовало на них очень сильно. Сразу вслед за исчезновением своего учителя они окружили возникший разрыв, называемый ныне Аркой, магическим барьером и создали тайное общество, которое должно было как заниматься глубокими магическими исследованиями, так и предотвращать в будущем последствия, которые такие исследования могли принести в мир. Это общество стало прообразом Отдела Тайн.

— А-а, вот оно что!

— Именно так. Вокруг того самого подвала с Аркой и возникло то, что сейчас называется Отделом Тайн, а затем и само Министерство. Именно поэтому Арка и находится у него в подвале. Здание росло, росло и выросло в то, что ты видишь сейчас. В прямом и переносном смысле. Всё это время Отдел Тайн существовал, будучи его сердцем, его главным звеном. Поэтому символ Даров, символ Арки, косвенно — это символ и Отдела тоже. Иногда его так и применяют.

— А как же все эти многочисленные служащие? Министр?

— А ты когда-нибудь слышал о выборах министра? Ты слышал что-нибудь о том, кто утверждает законы, разрабатываемые отделами? Нет? Есть Визенгамот, который решает судебные споры, но кто отвечает за принятие решений в магической сфере, если нет парламента, а министр появляется неизвестно откуда?

— И кто же?

— Отдел Тайн! Он утверждает кандидатуру министра, и он же решает главные вопросы, касающиеся магических процессов. Отдел Тайн в действительности и есть Министерство, Гарри! МЫ — и есть Министерство!

— С ума сойти! Значит, ты… пуфф!

Он шумно выдохнул, качая головой. В такое трудно было поверить. Его давняя подружка, его Гермиона, которую он помнил маленькой сосредоточенной девочкой с копной волос на голове, на самом деле входит в число тех, кто принимает главные решения? Могло ли быть так, что она слегка преувеличила свою роль, ведь до этого он никогда даже краем уха не слышал о подобной роли отдела, в котором она работала. Но потом у него в памяти стали всплывать один за другим эпизоды, которые со всей очевидностью доказывали её правоту. Он удивлялся, с какой легкостью она раздавала распоряжения наблюдателям Арората, удивлялся тому, что ей выдали в архиве досье, хотя не имели на это права, и теперь становилось ясно, откуда у неё подобные полномочия. Даже поведение Долиша недвусмысленно демонстрировало её особую роль, настолько тот был постоянно раздражен и встревожен в её присутствии. Неудивительно, ведь он разрывался между необходимостью терпеть её вмешательство и желанием послать куда подальше юную выскочку, которая находилась выше его по рангу, хотя сам он всю жизнь проработал в Отделе правопорядка.