Панихида по усопшим (ЛП) - Декстер Колин - Страница 7
- Предыдущая
- 7/51
- Следующая
Шаги послышались снова, кто-то медленно двигался вверх по центральному проходу, и тогда она выглянула поверх скамьи. Он выглядел вроде бы знакомо, но она видела его только в пол оборота и так и не смогла его узнать: его мрачный костюм, из, казалось бы, ткани хорошего качества, был свободного покроя, но сильно потрепан; а волосы (насколько она могла видеть) были спутаны в сероватую солому. Он глянул осторожно через скамьи, сначала налево, а затем направо, потом остановился на ступеньках алтаря. Может он ищет что-то – или кого-то? Инстинктивно Рут почувствовала, что будет лучше, если он останется в неведении о ее присутствии, и очень-очень тихо терла тряпкой пол с разводами пены.
Северные двери снова застонали, и она смелее окунула тряпку в мыльную и грязную воду; но почти сразу же ее тело замерло.
– Вы принесли, то…?
– Говорите тише!
– Здесь никого нет.
Вновь пришедший прошел по центральному проходу, и двое мужчин встретились на полпути. Они говорили вполголоса, но несколько обрывков их разговора, которые долетели до ушей Рут, были легко понятны и пугающи.
– Я дал вам уже более чем достаточно, и вы не получите больше ни пенни…
– …слушайте вы, мистер Моррис. Это за то, чтоб я не болтал, вот и все. И я уверен, что вы не хотите, чтобы мой брат… – голос, казалось, сочетал любопытную комбинацию культурности и грубости.
Уродливое слово «шантаж» всплыло на поверхность сознания Рут; но прежде чем она смогла услышать больше, дверь снова отворилась и вошла небольшая группа туристов, один из которых гнусавым голосом выразил восхищение «маленькой милой гупелью».
Половина длинных школьных каникул уже миновала, но августовское солнце грело великолепно. Бренда и Гарри Джозефс уехали в Тенби на неделю; Лоусон только что вернулся из краткого отдыха в Шотландии; Питер Моррис был далеко – в лагере скаутов; а его отец ремонтировал лестницу – наряду с другими делами.
Было 1.30 пополудни, когда, сидя в старом пабе, он решил, что ему не следует больше пить. В конце концов, ему нужно ехать домой. И кроме того он нес дополнительную ответственность за пассажирку.
– Я думаю, мы должны идти, – сказал он.
Кэрол кивнула, и осушила третий бокал безалкогольного коктейля. С самого начала она чувствовала смущение в его присутствии, и все еще не могла поверить, что он говорил с ней, кстати – так естественно! Так непринужденно! Это было совсем не то, что она ожидала. Или на что надеялись. Она, конечно, бывала в пабах и прежде, – несколько раз; но только, чтобы похихикать возле музыкального автомата вместе с другими ребятами из школы. Но это? Все это было страшной ошибкой, так или иначе; и все же это так сильно отличалось…
Автомобиль был припаркован в дальнем конце стоянки позади паба, и Моррис вежливо открыл дверцу для своей пассажирки прежде чем упасть на сиденье водителя и вогнать ключ в замок зажигания.
– Ты никому не скажешь об этом, хорошо?
– Конечно, я не буду болтать.
– Ты не должна вообще ничего…
– Ни одной живой душе, – сказала она.
Ее глаза, с веками, обрамленными зловещими синими тенями, были тусклыми от разочарования. Моррис сделал глубокий вдох:
– Перемести свой ремень безопасности повыше, девочка моя.
Он наклонился, чтобы неловко помочь исправить дело, и ощутил под рукой мягкость ее груди. С, казалось бы, отеческой лаской он взял ее за руку; и когда она повернула к нему голову, он слегка прижался к ней ртом и почувствовал, как ее полные губы мягко амортизируют под его собственными. Он не имел в виду ничего более этого; но не отодвинулся, потому что губы девушки нежно – еще едва заметно! – открылись навстречу его собственным. И он медлил, наслаждаясь долгим чувственным восторгом. Он положил руку на спинку сиденья, все более тесно прижимая ее к себе; а затем кончиком языка попытался войти в ее рот, и сквозь тлеющий дым прорвался пылающий огонь… Жадно его рука дернулась к обнаженному бедру, и ее ноги медленно и призывно раздвинулись.
Они виновато оторвались друг от друга, когда в узкое пространство рядом с ними кто-то загнал автомобиль, и Моррис поехал в Кидлингтон, высадив ее на северной окраине.
– Не хочешь как-нибудь зайти ко мне? – это были его первые слова, сказанные на обратном пути.
– Когда вы имеете в виду?
– Не знаю, – его горло пересохло, – сейчас?
– Отлично.
– Сколько мне тебя ждать?
– Десять минут.
– Тебе лучше войти через заднюю дверь.
– Отлично.
– Я хочу тебя, Кэрол!
– Я хочу вас, сэр. («Сэр»! Боже мой! Что он делает?)
– Приходи так быстро, как только сможешь.
– Я приду, не волнуйтесь.
На кухне он открыл бутылку «Божоле», принес два фужера из гостиной, и еще раз посмотрел на часы. Подождать еще пять минут. Давай, Кэрол!.. Мысленно он уже расстегивал пуговицы на ее белой блузке, а руки скользили по телу, лаская ее грудь… Он глубоко вдохнул, дожидаясь с почти отчаянным нетерпением.
Когда, наконец, послышался робкий стук, он подошел к задней двери, как человек, вновь открывающий для себя врата рая.
– Добрый день, – сказал Лоусон. – Я надеюсь, что не заявился в неудобное время? Скажите, могу ли я пройти и поговорить с вами. Это… э-э… это довольно важно.
Вторая книга Бытия.
Глава шестая
Для неторопливого главного инспектора Морса было давней мечтой отправиться в круиз по греческим островам. Тремя месяцами ранее, в январе, он обсудил с турфирмой поездку на пасхальные каникулы, принес домой цветную брошюру, созвонился со своим банковским менеджером, чтобы узнать курс обмена фунтов на драхмы, купил тонкий «Современный греческий разговорник», и ему даже удалось снова найти свой паспорт. Он никогда не бывал в Греции; и теперь, все еще холостяк сорока семи лет, сохраняя достаточно романтики в душе, представлял себе ленивую связь с какой-нибудь обмирающей от страсти кинозвездой среди винных паров и темных волн Эгейского моря.
Но мечтам не суждено было сбыться. Вместо этого, поздним утром холодного понедельника в начале апреля, он стоял на автобусной остановке в Северном Оксфорде, с перспективой двухнедельного отпуска впереди; и больше всего его интересовало, как другие люди умудряются правильно организовывать свою жизнь, принимать решения, и даже писать письма.
Автобус по-прежнему отсутствовал в поле зрения.
Сильно беременная мамочка затолкала хрупкую, складную коляску под навес, отстегнула младенца внутри нее, а затем высунулась, чтобы увещевать своего более взрослого потомка, уже представлявшего из себя, по мнению Морса, потенциального уголовника: «Прекрати бросать кирпичи, Джейсон!»
Джейсон[4]! Ясон и аргонавты на парусниках, плывущие по Геллеспонту… Морс не забыл то, о чем ему и так не было необходимости напоминать, – фактически во второй раз за это утро: по радио должны были транслировать интервью с викарием прихода Сент-Фрайдесвайд, недавно вернувшегося после недельной поездки в монастырь на острове Патмос.
Морс посторонился, чтобы чудесная мать Джейсона могла войти в автобус первой. Она попросила билет до «Сент-Фрайдесвайд», и пока она копалась в сумочке, остальные пассажиры смотрели в беспомощном молчании, как герой «Арго» вытирает грязные ботинки о чехол на ближайшем сиденье.
Морс знал, конечно, где находилась Сент-Фрайдесвайд: одно из череды церковных зданий вдоль Корнмаркет… где имело место некоторое довольно любопытное происшествие прошлой осенью. Сам он тогда находился далеко, откомандированный на восемь недель в Западную Африку.
– Куда, приятель?
– Э-э… (прошло больше года, с тех пор, как Морс садился в автобус) Церковь Сент-Фрайдесвайд, пожалуйста.
Эта остановка была для него также удобна, как и любая другая вблизи Эшмолианского музея[5], а Морс дал себе обещание часок-другой побродить по его галереям: было бы хорошо снова увидеть картины Тьеполо; и Джорджоне.
- Предыдущая
- 7/51
- Следующая