Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Счастная Елена - Страница 65

Млада медленно провела рукой по плотному стальному полотну кольчуги на своей груди. Извернувшись, глянула за спину, покрутила-поправила пояс, надетый поверх. Серебристые кольца поблескивали в свете факелов, установленных на стенах оружейной. При каждом движении с кольчуги будто стекало жидкое пламя. И хоть сколько долго просиди над ней, разглядывая, не найдёшь ни единого изъяна.

– Ну, как? – мастер Деян покрутил чернявый ус. – К душе пришлась?

Млада улыбнулась уголком рта и посмотрела на свой кожаный нагрудник, сложенный на лавку рядышком. Против стальной брони тот казался чем-то вроде тонкой одежонки: ни клинка толком не задержит, ни стрелы. В этом довелось убедиться не так уж давно. Но Млада привыкла к нему. Нагрудник был достаточно плотным, чтобы уберечь от слабых скользящих, а то и рубящих ударов, и в то же время лёгким и гибким, не стеснял движений. Кольчуга, изготовленная кузнецом Деяном нарочно для неё, безусловно, была хороша – самому князю не стыдно надеть – но против нагрудника висела на плечах непривычным полупудовым грузом и тихо металлически шелестела, стоит только шевельнуться. Да только в бою в простой кожаной броне сильно-то не поскачешь, особенно с вельдами, оружие которых отравлено.

– Пришлась, Деян, – ответила Млада, пытаясь выпутаться из стальной паутины.

Тихо посмеиваясь, кузнец помог ей снять кольчугу.

– Не носила никогда?

– Не доводилось.

Совершенно взопрев, Млада утёрла со лба испарину и пригладила растрепавшиеся волосы. Деян с улыбкой поглядывал на неё. Склёпанная на женское тело броня казалась в его широченных руках детской. А кольчуги и панцири к походу для других кметей, кроме него, готовили подмастерья. Их голоса и тихий смех вперемешку с бряцаньем железа и ударами молотов доносись из соседней просторной клети. Дрожащим маревом выплывал оттуда разогретый горном воздух.

Для Млады кузнец сделал кольчугу сам, никому не доверил. «А то те склепают такую тяжесть – ноги передвигать не сможешь», – сказал. Изготовил скоро – седмица едва минула – видно, великую сноровку имел. Млада даже понять не могла, чем заслужила такую милость мастера. Знакомы они с ним были не сказать, что хорошо. Изредка она забегала в оружейную спросить щит для тренировок отроков или стрел взамен сломанных по неосторожности кем-то из особо ретивых мальчишек. А Деян был неизменно приветлив.

Сегодня он послал подмастерье, чтобы тот позвал Младу в кузню. И там отдал ей прекрасную броню, сработанную точно по её фигуре – и замаху не помешает, и болтаться не будет.

Млада, непонятно зачем осторожничая, ведь повредить кольчугу захочет – не сможет, завернула её в промасленную рогожу и снова благодарно улыбнулась Деяну:

 – Спасибо.

– А как же вознаграждение? – тот хитро прищурился, вытирая мощные ладони грязной тряпицей.

Млада тут же помрачнела. Вот уж от кого, а от Деяна такого не ожидала – чтобы платы испрашивал за выполненную, надо сказать, по приказу князя и воевод работу. Она с сомнением посмотрела на тяжёлый свёрток в своих руках.

– Какого же вознаграждения ты от меня ждешь? – Млада уже приготовилась вернуть кольчугу.

Но мастер только улыбнулся шире – белые зубы сверкнули на закопченном лице.

– Я хотел бы взглянуть на твой меч.

Млада выдохнула и мысленно укорила саму себя за глупую мнительность. Ни дать, ни взять от кого-то из местных девиц заразилась. Только от этого давать меч в руки постороннему сильнее не захотелось. Как будто сам клинок каждый раз противился этому, точно живой. А когда Хальвдан, натешившись, вернул его Младе, она порезалась, едва достав тот из ножен. Острое лезвие легко пропороло перчатку. Получи, мол, раз обидела, чужаку забрать позволила. Это ли не месть?

Но отказ мог показаться оружейнику невежливым, а ведь он ничего плохого ей не сделал. В конце концов, чем она рискует? Пусть полюбопытствует, раз интересно. Млада легко вынула меч из ножен. Деян, торопливо запихнув тряпку за пояс, протянул ладонь, и рукоять легла в неё, как влитая. Мастер, тут же отрешившись от всего, сел на лавку – Млада едва успела убрать из-под него свой нагрудник – пробежался взглядом по клинку, затем осторожно провел пальцами по рунной вязи.

– Никогда не видел столь искусной работы, – восхищённо выдохнул Деян. – Хадымскую сталь мне и вовсе не доводилось держать в руках.

Он сейчас бы похож на дитя, получившее, наконец, долгожданную игрушку. Видать, давно ждал подходящего случая, чтобы осмотреть клинок. Но, будучи истинным мастером, знающим, сколько труда вкладывается в изготовление такого оружия, догадывался, что запросто облапить его хозяйка не даст. Млада присела рядом. Не так уж часто она любовалась своим мечом – почему бы и не глянуть лишний раз? А тёмно-серебристая, пронизанная прихотливым узором сталь будто поглощала падающий на неё свет, и клинок тускло мерцал, как бы нехотя красуясь.

Деян легонько провел большим пальцем по лезвию и с восторгом глянул на засочившийся кровью порез. Млада поёрзала от беспокойства, напряжённо следя за поведением клинка. Но тот остался холодным и безучастным.

– Как его имя? – неожиданно спросил оружейник и, заметив вопрос в глазах Млады, пояснил: – Насколько я знаю, у каждого клинка из хадымской стали есть свое имя.

– Лайлет киб, – негромко произнесла Млада. И добавила: – На хадымском – Призрак.

Она давно не называла имени, которое ей прошептали далёкие голоса, стоило лишь первый раз взять меч в руки. Песчаный Ворон сказал запомнить: теперь они едины. Клинок не покинет хозяина, а тот должен его уважать, как соратника. Как родича. И скоро Млада убедилась в том, что Призрак – такой же арияш, как и она. Если не хуже. Она хотя бы не пила кровь убитых ею людей.

Но сейчас меч лежал на коленях мастера, спокойный, как кот на руках ласкового человека.

– Красивый… – вздохнул Деян. – И редкий. Откуда он у тебя? Ведь никого из хадымов уже нет в живых. И никто не знает секрета изготовления их стали.

Млада много раз слышала истории, как вереги во время самых дальних набегов, что довели их аж до Диархавены, перебили всех хадымов. А кого не убили – те умерли в рабстве на севере, не пожелав усердствовать для новых хозяев. Их жилища разграбили, оружие, всё, что смогли найти – забрали. А там знаменитые клинки рассеялись по свету. Правители, которым удавалось завладеть одним из хадымских мечей, зачастую прятали те вместе с другими сокровищами под тяжёлые замки. А какие-то безжалостно переплавляли, силясь разгадать секрет их невероятной прочности и гибкости. Лишь несколько клинков теперь были известны.

Но мало кто знал, что один хадым всё же остался в живых. Лишь потому, что когда-то покинул свой род, за что был им проклят. Но боги решили так, что он изготавливал мечи по всем заветам предков и теперь. Только, вопреки им, служили они зачастую не добру и защите правды. Песчаный Ворон отдавал их Грюмнёрэ – прошедшим все испытания ученикам. И, знать, хорошо, что никто из пращуров Ворона не видел такого непотребства.

Об этом Млада рассказывать Деяну не собиралась. А тот, не ведая, внимательно и терпеливо вглядывался в её лицо, ожидая ответа.

– Это подарок, – уклончиво проговорила она, вставая. Врать про то, что купила его на торгу в Ариване, бесполезно. Деян всё равно уже понял, что меч самый что ни на есть настоящий.

Мастер разочарованно хмыкнул.

– Не хочешь рассказывать – твое право, – он вернул Призрак Младе, провожая его взглядом, будто пытался впитать каждый изгиб клинка, каждую черточку рун. – Спасибо, что дала взглянуть.

Она неспешно убрала меч в ножны.

– Пустяки. Тебе спасибо, Деян.

– К походу я тебе и шлем сделаю, – загадочно улыбнулся тот.

– Можешь не потеть зазря. Шлем я точно не надену.

Мастер осуждающе покачал головой, но возразить ничего не успел. Резко открылась дверь, будто кто-то пнул её, и в оружейную вошёл муж из гридней. Он окинул комнату взглядом и зычно гаркнул издалека: