Таинственная самка: трансперсональный роман - Торчинов Евгений Алексеевич - Страница 31

Саббатай Цеви воплощал в себе природу обоих Светов. Отсюда его раздвоение личности, психологические изменения, ложно принятые Шолемом за маниакально-депрессивный психоз, стремление сочетать несочетаемое. В пределе его миссия должна была привести к синтезу и примирению Светов и к их окончательной гармонии. Но личность Саббатая не была интегрирована, драгоценное Древо не было создано, и он сокрылся, ушел из мира, тогда как драконы остались в своем заключении в преисподней. Дело Саббатая пытался продолжить Яков Франк, но с еще меньшим успехом.

Кстати, помните эссе Борхеса «Третья версия предательства Иуды»? Не сомневаюсь, что Борхес написал его под влиянием святой апостасии, отречения Саббатая Цеви, о котором слепой библиотекарь узнал из книг Шолема. Саббатай Цеви, будучи иудеем и провозглашенный Мессией, перешел в ислам, предал веру отцов. А о чем говорится в эссе Борхеса? Некий богослов сходит с ума, доказывая, что Христос — Иуда, а не Иисус. Ибо для доведения до конца искупления Сыну Божьему необходимо унизиться до предела и совершить самое гнусное преступление. Но что может быть гнуснее предательства, да еще и предательства учеником своего Учителя? Его совершил Иуда, и именно Иуда — настоящий Христос, Мессия-искупитель.

Но сейчас для нас важно, что Саббатай Цеви воплощал в себе оба Света — как Творящий, так и Нетворящий. И вот, допустим, в 1956 году рождается еще один Мессия, нам пока неведомый. Он является прямым антиподом Иисуса, ибо он — полное воплощение Нетворящего Света, без всякой примеси иного. Вместе с тем он испытывает определенную близость к Саббатаю, точнее, к депрессивной стороне его личности, образованной драконьей природой. Если Иисус стремился спасти и обожить мир, то этот драконий христос стремится к уничтожению творения, но не из-за звериной ненависти к бытию, а потому что оно, творение, есть юдоль страдания, сфера выявления сил зла и плода бунта Творящих Светов против Абсолюта. Если хотите, его лозунг: «Добить, чтобы не мучился». Но драконий Мессия в значительной степени связан по рукам и ногам узами, наложенными Творящими Светами, удерживавшими его в бездне техиру. Теперь узы ослабли, и он явился в нашем мире. Но они не исчезли совсем. Печать человеческой слабости лежит на всех его замыслах и поступках. Отсюда и стремление обрести ДМТ с магическим фулка-неллином, — чтобы прорваться в пространство свободы, разрушить древние узы, расправиться с творением — из сострадания, конечно, именно так он это и воспринимает — и вернуться в бесконечность до-мирного, вне-мирного и вновь без-мирного Абсолюта. В этом случае все искры божественного Света, заключенные в вещах и существах творения, просто растворятся в субстанции Абсолюта, а все прочее исчезнет подобно сну после пробуждения. И будет так же, как было: Безграничный Свет, и ничего кроме него и вне него. Вот, с кем и с чем мы имеем дело и вот подлинная причина и суть событий, происходящих в вашем уважаемом учреждении.

Все сидели подавленные и оглушенные. Объяснения Анатолия, сколь бы подготовлены к ним мы ни Выли, казались фантастикой. С другой стороны, наша причастность к событиям космического и даже сверх-космического масштаба потрясала и также казалась невероятной. Ко всему этому надо было привыкнуть.

Между тем Анатолий продолжал:

— Впрочем, вряд ли у него что-нибудь получится, хотя это и не должно нас успокаивать, ибо его провал, вполне возможно, будет свершен нашими руками. Вы спросите, почему у него ничего не выйдет?

Именно это и я, и Сергей, судя по выражению его лица, и собирались спросить.

— Отвечу: если исходить из его поведения и характера «каббалистической мании» у людей, попавших в сферу его влияния, наш Мессия напрочь игнорирует Шехину, а без Шехины в его деле, как, впрочем, и в деле тиккуна, исправления мира, ничего сделать нельзя.

Вероятно, физиономии у нас были такими же, как если бы последнюю фразу он произнес на языке банту, поэтому Анатолий счел нужным перейти к объяснениям. О пиве мы уже окончательно забыли.

— Натан из Газы в своем последнем трактате сформулировал так называемые Три Узла веры истинного каббалиста-саббатианца, что-то вроде Трех Драгоценностей^[52], если прибегнуть к буддийской аналогии. Эти Три Узла суть Господь, Бог Израилев, проявленный в сефире Тиферет, «Бог моей веры», как говорил сам Саббатай; Мессия, то есть в данном случае сам Саббатай Цеви; и Шехина, божественное Присутствие. Так вот, Шехину-то наш Анти-Христос и игнорирует.

Шехина есть божественная имманентность в мире, сияние божества в творении. Одновременно это есть женственный аспект абсолютного бытия — то, что гностики называли Софией или Энноей, а даосы почитали как Таинственную Самку, Мать Поднебесной. После шевиры, разбиения сосудов, когда само бытие оказалось расколотым, а частицы божественного света были порабощены силами зла (келиппот), природа Шехины, тесно связанной с миром и божественным присутствием в нем, также раскололась, хотя Шехина и устояла в качестве треснувшей, но не павшей сефиры Малхут. Раскол привел к выявлению двух ликов Шехины: с одной стороны, божественной и небесной, которая была отражением и выражением божества в женственной природе Малхут, с другой — падшей, ушедшей вниз, за пределы божественной плеромы. Эта падшая Шехина суть Невеста, единение которой с божественным Женихом будет знаменовать наступление тиккун и восстановление творения в его причастности божественной жизни. Именно для ускорения этой иерогамии, этого Священного Бракосочетания, и бодрствуют каббалисты в ночь праздника Дарования Торы, читая мистическую Книгу Сияния — таинственный Зогар. И во имя этой иерогамии благочестивый каббалист сочетается со своей супругой в субботнюю ночь. Такая вот иудейская тантра, знаете ли.

Говорят, что падшая Шехина являлась нескольким благочестивым каббалистам. Например, в XVI веке один из учеников великого каббалистического Льва — Ари, то есть, Исаака Лурии, созерцал Шехину у Стены Плача в Иерусалиме в виде дамы в черном с выплаканными от горя глазами. Плодоносящим яблоневым садом назвал ее другой великий каббалист той эпохи — Моисей Кордоверо.

Но не только каббалисты знают падшую Шехину. Гностики почитали ее как Елену Троянскую, воплощение страдающей в темнице мира Мировой Души. Говорят, что Аполлоний Тиан-ский возил с собой некую деву, бывшую проститутку, выкупленную им из притона, кажется, где-то в Финикии, которую он называл Энноей, Божественным Разумением, и почитал как новое воплощение души прекрасной Елены, в свою очередь бывшую воплощением Вечной Женственности мироздания. Мировая душа — проститутка! Не великий ли символ изгнания Ше-хины, ее порабощения миром зла и страданий?

Подлинный кеносис^[53] вечно женственного. Кстати, ведь и в тантре именно проститутки или женщины из низших каст считались наиболее полными выразительницами божественности женственного. Наконец, Блок, унаследовавший идею двух Софий от Владимира Соловьева, но придавший ей небывалую глубину своим поэтическим видением. С одной стороны:

Ты в поля отошла без возврата.

Да святится Имя Твое!

Снова красные копья заката

Протянули ко мне острие.

Она ушла, покинула поэта, теперь снова «она без мысли и без речи на том смеется берегу» и остается только молиться ей:

О, исторгни ржавую душу!

Со святыми меня упокой,

Ты, Держащая море и сушу

Неподвижно тонкой Рукой!

Это первая София, Премудрость Божия.

Но с другой стороны, София — это Незнакомка, падшая ипостась, закатившаяся Звезда-Мария, отдающаяся незнакомым господам, страстная Фаина, Снежная Дева…

И все же и эта София-блудница несет на себе печать неземного, ибо она душа этого мира и двойник той, высшей Души: